Михаэль Драу - Форма жизни
Роберт выбрался из регенерационной машины, напоминавшей барокамеру, но не в форме «футляра» (или гроба), а по контуру человеческого тела. Самочувствие было заметно лучше, чем со вчерашнего вечера. Голова совсем не болела, а глубокая ссадина на лбу заросла новой розовой кожей. Скоро от шрама не останется следа. Память милосердно сгладила острые воспоминания о визите в «крепость мертвецов», и все ужасные события казались ночным кошмаром.
Их с лихвой перебивала радость от того, что Мортэм теперь находится в его доме. Всецело принадлежит ему. Не терпелось поскорее посмотреть, насколько восстановился зомби. Роберт с его положением и деньгами мог позволить себе закупить крио-регенераторы и капельницы домой, на случай какой-нибудь срочной работы (на самом деле он всегда мечтал о том, что сможет выкупить Мортэма у корпорации и поселить его у себя), поэтому проблем с размещением и «лечением» зомби не возникли.
Разве что жёны притихли, и немногочисленная обслуга присмирела. Только старый Тодэк философски отнёсся к тому, что вчера на ночь глядя господина доставили домой с разбитой головой, да ещё в компании полуразложившегося зомби, на корпоративной машине. Старый слуга просто выполнил свою работу. Положил обоих — господина и его… эмм… приобретение в регенераторы. Мужичок он был расторопный и смышлёный, и легко запоминал всё, чему учил его господин. Не так уж и сложно работать с этими адскими машинами.
Вот и сейчас он вошёл в комнату, чуть шаркая ногами, выключил регенератор со сноровкой прирождённого механика и протянул Роберту одежду.
— Вот, прикиньте чистенькое, — пробурчал Тодэк, — а то ишь как изгваздались вчера в кровище! Марно столько чистящего геля извёл! Сплошные убытки… Завтракать-то изволите?
Роберт широко улыбнулся. Ворчание старика возвращало его в детство, приносило покой и уют. Тодэк практически заменил ему отца, вечно занятого в своих лабораториях.
— Изволю, — кивнул Роберт, застёгивая рубашку. — А как там Мортэм, процессы нормально идут?
— Мертвяк ваш? — буднично почесал затылок Тодэк, — так а то ж! Лежит себе, не моргает. Уже почти не воняет. Ох, ну потом проветривать придётся, а комнатных спреев сколько закупить, чтобы запашок-то мертвяцкий перебить! Ну сплошное разорение.
— Закупим, сколько скажешь, — похлопал Роберт старика по плечу. — Вели пока подать завтрак, я умираю с голоду. А потом я немного поработаю, никого не пускай ко мне в студию, хорошо?
— Так а то ж! — пожал плечом старик.
Роберт жил в доме весьма приличных размеров в одном из престижных районов Среднего города, и всё же совмещал в одном помещении рабочий кабинет, мини-лабораторию и, собственно, студию. Здесь вечно царил бардак, против которого был бессилен даже маниакально аккуратный брат Тодэка, Марно. Рулоны ватманов, пластик, скульптурная глина, мотки проволоки, стеки и прочие предметы для создания произведений искусства соседствовали с горами электронных книг, дисков, плат, несколькими ноутбуками, а также с парой столов, заваленных колбами, коробками и тюбиками с реактивами. В дальнем углу, в противоположной от огромного окна стороне находился своеобразный филиал крио-казарм. Новенькая, ни разу не использованная криокамера, которую Тодэк вчера торжественно запустил, и небольшой набор прочих приспособлений для работы с зомби класса Бета.
Наскоро проглотив завтрак, Роберт поспешил в студию. И едва не свалился на пороге оттого, что в его колени врезалось маленькое крепенькое тело. Мальчонка лет пяти.
— Ник! — улыбнулся Роберт, подхватив на руки старшего сына от второй жены. Мальчик ухитрялся пролезать куда угодно. Особенно, если запрещали. — Тебе же говорили, нельзя сюда! Тут злые зомби!
— Нееет! — протянул мальчик, — Этот хороший! Он улыбается! А где злые? Покажи злых! Ну покажииии!
— Глупости. Зомби не умеют улыбаться, — усмехнулся Роберт. Он ещё немного посюсюкал с сыном, и поспешил передать его с рук на руки подоспевшей матери. Вторая жена была ещё совсем молодой, она едва покинула Оазис, и потому исполняла свои прямые обязанности — то есть, материнские — из рук вон плохо. Сейчас она была напугана даже не тем, что ребёнок в который раз гуляет по дому самостоятельно, а скорее тем, что он оказался в одном помещении с этим жутким мертвецом, которого муж притащил вчера. Роберт погрозил ей пальцем и закрыл двери студии перед её лицом, и мать Ника едва ли не бегом вернулась в женское крыло дома. Становилось жутко от одних мыслей о том, что мог сделать мёртвый солдат с её сыном.
Но Мортэм ничего не собирался делать.
Когда над ним склонилась любопытная курносая физиономия с громадными карими глазищами, Мортэм чуть дрогнул. Он вспомнил, что у брата лет в пять-шесть было такое же личико. Мортэм услышал как будто через несколько слоёв ваты голос Роберта, назвавший мальчика Ником.
Надо же, тоже — Ник. А может быть, это очередной сон, и он просто грезит о своём брате?
Роберт чуть сдвинул крышку криокамеры, заботливо поправил иглы капельниц и вдруг замер. Ему показалось, что узкие губы зомби, уже почти такие же ровно очерченные, как раньше, медленно и плавно возвращаются к своему привычному положению. Но Роберт готов был поклясться — только что на них играла едва заметная улыбка.
— Мортэм, — прошептал Роберт изумлённо. Потом протянул руку и осторожно провёл самыми кончиками ногтей по восстановившейся коже. Пожалуй, всё равно она не будет больше никогда такой гладкой и ровной, как раньше, да и под глазами залягут багрово-синие круги. Но всё равно Мортэм становится прежним. А мелкие недостатки легко можно будет со временем убрать.
Какой он красивый. Роберт немного наклонился вперёд. Их никто не видит. Он имеет полное право поцеловать этого зомби в его плотно сомкнутые губы. Кто ему может быть указом?
Но Роберт вдруг замер. Мортэм поднял на него глаза — и этот взгляд, усталый и обречённый, остановил Роберта. Зомби класса Бета не чувствуют ничего. Не больше, чем каучуковые манекены, суррогатные любовники. Мортэм не чувствовал ничего телом, но душа его кричала об отвращении к его положению вечного «предмета интерьера», безропотного исполнителя. Раба.
Роберт отодвинулся. Он не Резугрем и тем более не Лорэлай. Он не будет принуждать.
Немного стыдясь своего собственнического порыва, Роберт виновато улыбнулся, потом провёл рукой по рельефной груди Мортэма и улыбнулся ему:
— Отдыхай, Морт. Здесь тебя никто не тронет.
Мортэм, так ни разу и не моргнув, безучастно следил за тем, как плавно опускается крышка его «хрустального гроба».
* * *— Чёрте что там творится в этом городе, — пробурчал Старый Фил, снимая шлем и вешая его на руль своего байка, — Эй, Хром, дай горло промочить.
Хром протянул свою флягу кряжистому крепкому старику. А может, и не старику вовсе. Поговаривают, что Фил просто рано поседел, а косматую бороду отрастил, чтобы скрыть шрамы. Как бы то ни было, он являлся одним из немногих в коммуне, кто мог разъезжать по мегаполису, добывая необходимое и ускользая от контролёров и полиции. Был ли тому причиной возрастной опыт или просто природная везучесть, не известно. Но если нужно было что-нибудь достать в городе, все обращались к Старому Филу.
Сейчас он наслаждался заслуженным отдыхом, развалившись в импровизированном кресле из старых покрышек разной величины, пока несколько молодых байкеров осматривали раздобытое оружие и приценялись. Хром деловито приглядывался к товару, но больше был занят починкой байка.
Старый Фил частенько наведывался к нему поболтать да «промочить горло», после чего запасы ядрёного самогона у Хрома значительно истощались. Хром же в свою очередь любил послушать последние новости и сплетни. И корил себя за то, что за недолгую свою карьеру работника корпорации «Танатос» успел привыкнуть к городу и интересовался переменами в нём. А, по словам Старого Фила, за эти несколько дней, что прошло с момента возвращения Хрома домой, в городе произошло много чего интересного.
— Да вот хотя бы эти упыри, — взмахнул флягой Старый Фил. — Помнится, задали они нам трёпку. И знаешь, они ж теперь кормятся в другом месте. Другими коммунами…
Хром замер на секунду, а потом принялся медленно, с усилием, вкручивать гайку.
— Да как говорится, чёрт с ними и бог им судья! — отмахнулся Старый Фил. — Как там семейство-то твоё? Пацан да корпорат. Хех.
Хрома немного раздражали шутки соседей и приятелей относительно его пленника, бывшего исполнительного директора «Танатоса». Йохан Драг — просто пленник. Ну и помогает, чем может. Информацией в основном, особенно после того, как он собрал компьютер, а местные хакеры нашли способ анонимно влезть в Сеть. Но никакой такой «семьёй» Драг не считается и считаться не будет никогда.
— Да нормально живём, — пожал плечом Хром. — Жалко, конечно, что с Сидом теперь видеться почти не смогу. Да, наверное, уже не «почти»…
