Артем Михалев - Дважды рожденный
Чтобы притормозить девчонку пришлось ухватить ее за локоть, о чем я тут же пожалел. Резко стряхнув руку, она ухватилась за рукоять уже знакомого мне клинка. Обычный для кочевника, но все еще непривычный мне рефлекс.
- Не тронь меня. - Прошипела девушка.
- Ладно-ладно. - Я выставил перед собой ладони. - Я тебя спас. От крыс. Помнишь еще? И хочу спасти еще раз! Ты за это собираешься меня ударить?
Идиот! Использовать логику против взбешенной девчонки. В ответ она только раздраженно зашипела и полоснула перед собой лезвием. Слава богу, я успел отскочить. Еще ни разу мне не попадались женщины, столь легко впадающие в смертельно-опасную ярость. Неудивительно, что у нее до сих пор нет жениха. Кто же такую выдержит? Девчонка замерла, не сводя с меня оценивающего взгляда. Черт, да она просто опасна для окружающих.
Мара готовилась отстаивать свое мнение с ножом в руках, и против воли, я почувствовал, что восхищаюсь ей. Пусть даже такое поведение больше присуще мужчинам. Откровенно говоря, много ли я знаю о женщинах кочевников? Если судить по дочери Дабла, то северянам придется дорого заплатить за свою победу. Жаль. Девчонка погибнет ни за грош, но тащить силой ее не получится. Прирежет ночью и сбежит.
Я уже собирался успокоить Мару, когда Дабл тихо скомандовал:
- Нож убери. - Дождавшись выполнения приказа, он так же тихо продолжил: - И прекращайте ругаться, это все равно бесполезно. Могильник гудит как перегруженный реактор. Убийством Скара мы смешали их планы, но уже сейчас повсюду рыскают мелкие отряды северян. В таком хаосе невозможно добраться до погранзаставы, а давать врагу лишний козырь я не хочу. Они прекрасно знают, кто отвечает за производство 'слез'. Думаю, за твою, дочка, голову назначена очень большая награда. 'Титан' - это наш единственный шанс. Слишком крепко мы здесь засели, отобрать корабль им будет непросто.
- Это и есть твой план? Отсидеться за стенами?
- Будем ждать южан. Не вечно их будут...
- При таком раскладе пилот умрет. - Я перебил Дабла, но в ответ он молча пожал плечами.
- Ты хороший человек, Виктор, но я не буду рисковать дочкой из-за незнакомцев. Пусть даже и очень хороших.
- Логично, черт побери. Сколько осталось времени? - Мысли в голове лихорадочно заметались в поисках хоть какого-нибудь решения.
- А вот это нам предстоит выяснить.
Дабл тяжело поднялся, опираясь рукой на металлическую поверхность стола. Его, и без того недобрый взгляд упал на пленника, и тот, чувствуя неладное и скуля, заметался в коконе. Со стороны его дерганья смотрелись как конвульсии тяжело раненной гусеницы.
Избитый кочевник был не единственным, кто понял, что сейчас произойдет. Закидывая его на операционный стол, я наивно полагал, что Мара выйдет из комнаты. Но я ошибался. Нет, она не пытала пленного, всю, как это называется, грязную работу взял на себя Дабл, и выполнял ее с небрежной уверенностью профессионала, знающего, что и в какой последовательности делать. За показавшиеся мне вечностью полчаса я узнал о причинении боли больше, чем за всю предыдущую жизнь, а собственные попытки выбить информацию в далеком и почти забытом подвале Астеля теперь казались детским лепетом. Наблюдая за Даблом, у меня сложилось впечатление, что он не испытывал никаких эмоций, перемалывая кости бедолаги в муку. После такого допроса пленный не сможет выжить. Негр методично уничтожал его тело, не оставляя ни шанса .
Разительный контраст с весьма эмоциональным и, как я думал, добродушным кочевником. Когда все закончилось, в моей голове еще долго стоял истошный крик северянина и сухой треск его костей. Он даже дергаться не мог, потому что кокон с него срезали постепенно, только для того чтобы перейти к следующему участку.
Я смотрел на кочевников, и понимал, что с этого дня наши отношения изменятся. Они не стали для меня вселенским злом, потому что я видел, как настойчиво оба отгораживались от происходящего масками хладнокровия. И хотя зрелище было шокирующим, удовольствия от пытки никто из присутствующих не испытывал. Своими действиями Дабл открыл мне еще одну темную сторону красной планеты, но поразило меня не это. Равнодушное спокойствие Мары выглядело гораздо страшнее. Девчонке едва стукнуло шестнадцать, но стоило отцу приступить к работе, как она словно превратилась в робота, беспристрастно контролируя жизнедеятельность пациента. Именно пациента, в котором она искусно поддерживала остатки жизни, ударными дозами лекарств возвращая несчастного в сознании.
Считая себя довольно хладнокровным человеком, на третьем круге допроса я не выдержал и задал мучающий меня вопрос. Он был наивен, но в тот момент я был готов на что угодно, лишь бы ненадолго остановить творящийся перед глазами ужас. Психике настоятельно требовалась пауза, чтобы восстановиться.
- Зачем? - Мой голос звучал глухо, как из глубокого колодца. - Он же все рассказал.
Взгляд Дабла запомнился мне надолго. В глазах незнакомца плескалось равнодушное спокойствие человека, на совести которого лежали десятки подобных 'бесед'.
- Так надо. Если не можешь смотреть - выйди.
Короткая фраза-приказ, и все пошло по новой. Дабл задавал одни и те же вопросы, чередуя их между собой, резко меняя формулировку и течение беседы. Он сбивал пленного с мысли, не давая сосредоточиться. Любая заминка или несовпадение тотчас каралась. В такие моменты я остро завидовал Раулю, который мирно дремал под наркозом в двух шагах от кошмара, и благодарил ученых "Pharma Group" за Ною. Если бы контроль за биометрией не был таким плотным - меня бы точно вырвало. Но даже с ней в голове оглушительно бухало. Стало так жарко, что пришлось рвануть ворот рубашки.
Выйти я уже не мог. Ругал себя последними словами, но упрямо сидел и смотрел. Игрушки закончились, и я наконец осознал, что это всерьез. Привычка воспринимать окружающий мир из безопасной раковины собственного дома сыграла со мной злую шутку. Я вдруг понял, что это - реальность, и здесь слишком многое зависит от случая. Шальная пуля легко и непринужденно положит конец моим планам, которые, к тому же, теперь кажутся слегка оптимистичными. Никакая Ноя не спасет от четырех тысяч жадных до развлечений нелюдей. Медленно умирающий бессмертный - отличное развлечение. Я не сомневался в том, что легко умереть мне не дадут.
Выслушав прерываемый воплями, а от того слегка сбивчивый рассказ пленника, я мог с уверенностью утверждать, что даже в мое, до рвотного рефлекса толерантное время, его бы приговорили к смертной казни. Волосы вставали дыбом от того, что они творили за рекой. Черт с ними, с армейскими блокпостами. Солдаты знали, на что шли, подписывая контракт. Да и десяток раненых - не самая крупная потеря. Пробиться на заставу кочевники не сумели, ограничившись потрепанными патрулями.
Сельские общины пострадали гораздо сильней. Их выучки хватало, чтобы оберегать скот и посевы от редких и не слишком наглых южан, но против спланированного набега северных племен они не устояли. У присутствующих не возникло сомнений, что короткие, но предельно жестокие и кровавые вылазки в скором времени принесут свои плоды. Поселенцы не будут разбираться, кто на них напал. Они перейдут реку и начнут убивать.
Я слишком долго не покидал уютной и безопасной норы, скрывшись от реальности за сухими цифрами финансовой статистики. С головой ушел в мир хайтека и изобретений.
Неудивительно, что лишившись всех защитных механизмов одновременно, моя психика дала сбой. Я возомнил себя бессмертным и неуязвимым, воспринимая реальность как захватывающую компьютерную игру. Сегодня с меня сорвало очередной слой, обнажив настоящий мир. Наполненный страданием Могильник, в котором гниющие заживо люди изо всех сил борются за свое будущее. Неясное и ох-какое неуютное.
Точку в моих невеселых размышлениях поставил негромкий хруст. Закончив допрос, Дабл просто свернул пленнику шею.
Спустя три часа на корабле не спали даже младенцы.
Глава 15
Глава 15
В то время как жители 'Титана' лихорадочно готовились к войне, в лаборатории собрались командиры отрядов. Пятеро мужчин, подмявших под себя всю военную силу корабля, выглядели уверенными в собственных силах, несмотря на обстоятельства. У каждого за плечами стояла впечатляющая череда умерших в Могильнике предков, как и большинство местных, они имели сильную врожденную сопротивляемость к излучению. И хотя 'соларус' убивал их с той же неотвратимостью, на их лицах я не заметил уже примелькавшейся 'печати' покорности.
Бойцы. Разные, но в чем-то неуловимо схожие.
Характер каждого чувствовался даже в манере вести разговор. Молчаливый и рассудительный Тома. Хитрый, долговязый Гнес, то и дело стреляющий взглядом в мою сторону. Горячий, не терпящий возражений Далгат. Огромный, словно из камня выкованный Баров. Простодушно-русые волосы которого удивительно плохо сочетались с колючим взглядом прирожденного убийцы. Последним был сидевший во главе стола Дабл. Серый от усталости негр, в пыльной, заляпанной потом и кровью рубашке. Новости были настолько печальные, что у него просто не нашлось времени, чтобы переодеться.
