Людмила Белаш - Русская фантастика 2010
— На ваш выбор, — ответил я.
— Спасибо за доверие! Ну, тогда мой любимый, — и он защёлкал кнопками.
Холодный чай с мятой и лимоном — идеальный вариант для такого вечера! Я кивнул и ещё раз поблагодарил задержавшегося на работе учёного, который, однако, уже слышал о необычном новичке.
Попивая чай из банки, я брёл по коридору и размышлял о безнадёжности своей затеи. В стандартной форме и с замаскированным лбом я могу спровоцировать убийцу только в том случае, если он на грани срыва, если ему плевать на последствия. Но в этом случае ему пора уже появиться.
Ведь очевидно же, что я приманка! Меня в открытую внедряют — строго по старым правилам адаптации. Я ношу обычную одежду, сижу за столом вместе со всеми, слух о предстоящем поединке уже разошёлся по отделам и секциям. Администрация не просто закрыла глаза, а вообще организовала это безобразие. Значит, не просто так. Иначе с чего мне разрешили мимикрию с чёлкой?
Если у маньяка хватило хладнокровия проигнорировать мою наглость, то он сейчас где-нибудь в другом конце станции выслеживает новую жертву. Видимо, я ошибся, составляя психопортрет: желание остаться непойманным для убийцы важнее желания расправиться с Врагом. Вот только не стыкуется это с чудовищными ранами, которые он наносил тем, кто, как ему казалось, успел замаскироваться и сумел избежать операции по вживлению предохранителя. Раны эти были проявлением его ненависти: он стремился восстановить равновесие и потому расправлялся с предполагаемыми андроидами по правилам, создавая свою «кнопку».
— Как там, всё чисто? — шепнул я в микрофон, спрятанный в воротнике. — Никого? Приём! Стюарт? Бен?
В наушниках молчание, ни звука, хотя мы перекликались минут пятнадцать назад.
Я остановился, огляделся, прислушался — не может быть, чтобы с ними что-то случилось! Мне выделили лучших людей, леди Кетаки сама подбирала для меня охрану!
Стерильный свет, вязкая тишина вокруг, нежно-персиковые стены кажутся выцветшими. И только где-то вдалеке капает вода. Нет, это шаги. Кто-то приближается. Я переключил навигатор на «тревогу», вызывая подкрепление, и стиснул в кулаке несколько крошечных маячков на липучке. Достаточно будет просто пометить его — и пусть убегает.
Но он не собирался убегать. На плече у него висел полицейский автомат, за поясом торчал электрошокер, а под мышкой он держал заострённую железную палку. Но самой пугающей оказалась маска на лице и баллончик с распылителем.
Он может просто усыпить меня и делать всё, что заблагорассудится. Вплоть до вивисекции. Я медленно опустился на колени и склонился в максимально униженной позе.
— Пожалуйста, я вас умоляю!
— Так-то лучше! — воскликнул любитель холодного чая с мятой и лимоном, задирая маску на лоб. — Вот так и оставайся!
Понятно, как он расправился с охраной и почему никто из жертв не успел позвать на помощь. Газ — это весьма практично, ещё «бэшки» с Тетиса это доказали.
Но что с ребятами? Он их просто вырубил или?.. Не хотелось об этом думать. И я сосредоточился на главном: распластался на полу, припал губами к ботинкам убийцы и аккуратно прилепил ему маячки под отвороты брюк.
Он наклонился — я был бы рад зарыться в пол. Сердце колотилось, словно обезумело. Мне было плевать, в какой я позе. Очень-очень не хотелось умирать.
— Я знал, что ты приедешь, — признался убийца дрожащим от возбуждения голосом. — Ты не мог не приехать — я же отключал твоих слуг! Почти никого не осталось. И ты приехал, приехал!..
Он был счастлив, как может быть счастлив сумасшедший. В тот момент он жил в своём идеальном мире, где зло было устранимым, а добро — абсолютным.
Три пальца, и если подкрепление задержится, в мозг выплеснется жидкий огонь. Или что-нибудь в этом роде. Не знаю, что там, под кнопкой, — никто не знал.
— Я ждал тебя каждый день! Я был уверен, что всё так и будет — ты приедешь и начнёшь свою игру. Начнёшь притворяться человеком, маскироваться… Как богомол на орхидее — не отличить! Ты знаешь, какие они, богомолы? Лучшие охотники, прекрасные и совершенные, и некоторые виды не отличить от таких же прекрасных цветов…
Увлёкся. Съехал на любимую тему. Энтомолог, свихнувшийся на богомолах? Бесполезный инсектовод со специализацией на высших насекомых, которых по плану будут внедрять на Урсулу лет через пятьдесят, не раньше. Да уж, нашёл себе слушателя… Где же подкрепление, чёрт их побери?!
— Само ваше существование — грех! Люди не должны быть совершенными! У каждого свои недостатки, и лишь развивая достоинства, можно… подняться… над этим всем! Такие, как вы, — это как оборвать крылья! Какой смысл чего-то добиваться, если потом явится такой… как ты… и всё!
Классический случай. Как в учебнике. Тут всё наложилось: и ошибка в распределении, из-за которой он стал бесполезен, а на обратный билет денег не было, и неудачные попытки получить новую профессию, и старые обиды, возможно, ещё с университетских времён. Кто-то его всё время заслонял, снова и снова, так что новость о внедрении андроидов «A» стала последней каплей. Тогда он очень сильно разозлился, и даже Закон о Статусе не смог залечить эти раны…
— Думаешь, тебя не отличить? Это они тебе верят, но я-то знаю! Я тебе не позволю!!! Ты никогда не станешь человеком, — пообещал он, прижал три пальца к кнопке выключения и провернул — в точности так, как учили на тренингах.
Я бы успел вывернуться. Я бы мог поиграть с ним. В кошки-мышки. Я бы продержался.
А потом прибежали бы полицейские и расстреляли его. Или ранили бы. Хуже того — я сам мог бы его ранить. Слегка. И никто бы потом не вспомнил про обстоятельства: главное, что андроид модели «A» причинил вред человеку.
Я мог свернуть ему шею одним движением или вогнать палец в глаз. Или одним рывком, снизу в челюсть, чтобы хрустнуло и голова безвольно откинулась назад… Никакие программы не удерживали меня. Проще, чем жучка раздавить.
Вот только ничего этого не будет.
Я первый андроид модели «A», которому позволили работать среди людей. От моих успехов зависит будущее тех, кто остался в Элиториуме. Каждый мой поступок — доказательство или опровержение того, что Профф-Хофф не зря потратил свою жизнь. Одна малейшая ошибка — и отвечать будет леди Кетаки, взявшая на себя ответственность за меня и весь этот проект. Вся её карьера, все достижения и победы могут быть перечёркнуты одним моим жестом. А я… Лучше мне уже не будет. В любом случае, наказание только одно — утилизация.
Поэтому я должен покорно следовать инструкции: позволить отключить себя.
Наверное, «бэшки» на Тетисе чувствовали что-то похожее. Заметно отличаясь от людей, они понимали, что, если их принимают как равных, это всё равно условность. Игра. Но никакая игра не может длиться вечно. Если тебя могут отключить, рано или поздно это сделают. Ты ничего не сможешь изменить. Невозможно уклониться. Бесполезно спорить, умолять, надеяться на милосердие — если ты смертен, ты умрёшь.
С самого начала я знал, что этим всё кончится.
Отключение.
Без звуков, без запахов, без цветов и без мыслей. Без всего того, что я так сильно люблю.
Глубокий сон без снов. Вечный полёт в бездну.
Потом я проснулся и лежал какое-то время с гудящей головой, пытаясь разобраться в ощущениях. Попробовал сесть — и новый приступ тошноты и слабости уложил меня обратно.
— Не дёргайся, рано ещё, — леди Кетаки сидела на краешке кушетки и внимательно наблюдала за мной. — Ты как?
— Как Бен и Стью, с ними всё в порядке? — Я прикоснулся к её руке. — Он их…
— Они в порядке, — успокоила она, и я облегчённо вздохнул.
И вздохнул ещё раз, когда понял, что помню имена своих охранников. Что всё помню.
— Больше ничего не хочешь спросить? — лукаво улыбнулась она, играя ямочками.
Я напрягался — и со второй попытки принял вертикальное положение. Перед глазами всё плыло, и зверски болели виски.
— А смысл спрашивать? Проф-Хофф, — прошептал я, — его чёртовы игры, — потянулся рукой к затылку, чтобы указать, но рука сама собой остановилась на полдороге.
— Молодец! — так же тихо ответила леди Кетаки, словно оценку выставила.
— Ещё бы! А… а остальные?
— Я не знаю.
— Значит, только у меня?..
— Я не знаю. Официально тебе поставили временный предохранитель, чтобы ты мог участвовать в операции по поимке маньяка. Стоишь ты прилично, польза от тебя есть — жалко расходовать! В любом случае после отключения ты впадаешь в кому и без посторонней помощи можешь погибнуть.
— Но это не отключение, — возразили и поднялся на ноги.
Значит, кома? Втайне от самого себя я верил во что-то подобное. Надеялся.
— Кто-нибудь ещё знает, что это не временный предохранитель? — тихо спросил я, пошатываясь, словно травинка на ветру.
— Только я и начальник охраны, который первым к тебе подбежал. Но он знал об этом с самого начала.
