Василий Горъ - Клинок его Величества
…Пять дней пути и пять ночей ласк, нежности и безумного, безграничного счастья промелькнули, как одно мгновение. И оставили после себя только воспоминания. Яркие, как лучи летнего солнца и сладкие, как кленовый сахар. Поэтому следующие четверо суток, шарахаясь по городским трущобам в образе Руки главы Серого клана, я жил одними ими. И сходил с ума от желания вернуться домой…
Увы, это было невозможно: где-то здесь, в пропахших кровью и нечистотами лабиринтах Соколиной горы, Гнилого Яблока, Погорелья и Болота прятались Снежные Барсы.
Сто с лишним человек — это очень много: спрятать такую толпу в одной-единственной лежке просто невозможно. Им нужно место, еда, возможность справлять естественные потребности и хоть толика движения. Значит, рано или поздно, но они должны были попасться на глаза хоть кому-нибудь — босоногим мальчишкам, пытающимся заработать себе на хлеб, глазам Серого клана, отжившим свое старухам, коротающим последние дни на завалинках.
Должны были — но не попадались. Несмотря на широчайшие полномочия, «любезно предоставленные» мне Эгером Костлявым, и весьма неплохую легенду, позволяющую мне расспрашивать любого из соклановцев!
…Постоялые дворы, притоны и ночлежки, подвалы выгоревших во время последнего Большого пожара домов, комнаты местных мамок и склады членов купеческой гильдии — ни в одном из указанных мест не оказалось ни одного мужчины, похожего на воина! Мало того, о них не слышала даже первая сплетница Соколиной горы, Агафа Белая Кость, по слухам, некогда являвшаяся любовницей предыдущего главы Серого клана Элиреи. Когда я наведался к ней домой и потребовал помощи в поисках «четверых Серых из Делирии, нагло кинувших Гелорского глаза», старуха пошамкала беззубым ртом и не отрывая завистливого взгляда от хорошо знакомой ей метки — тоненького медного кольца с тремя хитрыми царапинами на ободке — хмуро пробормотала:
— Из города бегут даже свои… А чуш-ш-шие… Иш-ш-ши их где-нибудь ышшо…
Спрашивать о причинах повального бегства Серых не было никакой необходимости — за четверо суток мотания по трущобам я успел оценить результаты работы нового начальника Тайной службы. И удивился прозорливости его величества, разглядевшего в Томе склонность к работе такого рода. Да, мой бывший оруженосец работал не один — ему помогал отец. Но результаты их деятельности мог заметить любой, хоть немного знакомый жизнью городского дна.
Нет, на первый взгляд, трущобы жили той же жизнью, что и раньше: полумертвые от восхода и до заката, с наступлением темноты они превращались в зеркальную копию Центрального рынка. Или в поле непрекращающейся битвы всех против всех. Так же, как и раньше, тут можно было купить оружие, коней, собак. Приобрести приворотные отвары и яды. Насладиться ласками женщин любого возраста и цвета кожи. И поторчать на Радужной Пыли.
Но стоило чуточку присмотреться, и оказывалось, что народу, выходящего на промысел, меньше в несколько раз. Что купить себе ребенка невозможно. Так же, как и уродов, выращенных на потеху особо извращенной публике. А еще почти нереально нанять наемного убийцу — как из-за заоблачных цен на эти услуги, так и из-за появившейся нехватки квалифицированных специалистов.
Кроме того, возникли серьезнейшие проблемы со сбытом краденого — большинство известных скупщиков переселилось в городскую тюрьму, а те немногие, которые до сих пор оставались на свободе, предпочитали работать только со старыми и испытанными «поставщиками». Или предлагали на «товар» такие смехотворные деньги, что воровать становилось просто невыгодно. В результате та часть домушников, которая не желала покидать столицу, переквалифицировалась в попрошаек или вышибал, а те, кто не желал изменять любимому ремеслу, спешно покидали город.
Ничуть не лучше дело обстояло и с моральным состоянием жителей трущоб: насмерть перепуганные деятельностью графа Ромерса, они старались поменьше высовываться и шарахались от собственной тени.
Кстати, оказалось, что у Коряги появилось новое прозвище. На мой взгляд, не более благозвучное, чем первое: обозленные Серые называли его Удавкой. Но — шепотом. И предварительно поглядев по сторонам…
…Утро пятого дня поисков я встретил за столом таверны «Белая Кость». Беседа с ее хозяином, Эзрой по кличке Прорва, тоже не принесла никаких результатов. Кабатчик, перепуганный вниманием «сильных мира сего», бил себя кулаком в грудь, утверждая, что «не давал приюта ни одному мужчине, хоть чем-то похожему на делирийца». При этом он описывал мне всех постояльцев, проживающих или ночевавших в «Белой Кости» на протяжении последнего месяца. Причем так подробно, что натолкнул меня на одну весьма интересную мысль.
Угрюмо посмотрев на тараторящего хозяина, я жестом приказал ему заткнуться, проглотил последний кусок дармового жаркого, и, накинув на голову капюшон, встал из-за стола: тут, в трущобах, мне делать было нечего. Надо было приниматься за поиски с другой стороны…
…Ввалившись в одну из лавок на Оловянной улице, я поздоровался с хозяином, зашел в подсобку — а через пару минут вышел через заднюю дверь. Одетый, как полагается воину Правой Руки.
Придерживая рукой бьющий по бедру меч, я быстрым шагом пересек два квартала и оказался перед воротами нашего городского дома.
Увидев меня, Вага Багор, прогуливающийся перед ними, сорвался с места, и с криком «Ну, и где тебя носит столько времени?» быстренько затолкал меня в калитку.
Захлопнув за собой створку, он тут же выпустил из рук мой плащ, приложил к груди правый кулак и негромко пробормотал:
— Простите, ваша светлость! Просто вы что-то не торопились… А его величество места себе не находит…!
— Его величество?
— Угу! — усмехнулся десятник. — Посыльные прибывают каждые два часа… Первый приехал вчера днем…
Я почесал затылок и сорвался на бег: судя по всему, за эти четыре дня появились какие-то нехорошие новости…
…Влетев в свои покои, я удивленно вытаращил глаза: в центре гостиной стояла бочка для омовений. Судя по пару, вьющемуся над ней, наполненная горячей водой! А Илзе, идущая ко мне навстречу, была одета по-домашнему — значит, давно закончила тренироваться и уже успела и выкупаться, и переодеться!
— Доброе утро, любимый! — улыбнулась она. — Раздевайся! Будем тебя мыть…
Спрашивать, откуда она узнала, что я уже дома, не было необходимости: наверняка стояла у окна и ждала. Поэтому я скользнул к ней, прикоснулся губами к ее губам, и… с трудом заставил себя оторваться:
— Я так по тебе соскучился…
Вместо ответа Илзе запустила пальцы в мои волосы, приподнялась на носках и прижалась ко мне всем телом. У меня перехватило дух, помутилось в голове… а потом до меня донесся ее довольный смешок:
— Действительно соскучился! Ладно, милый! Не буду над тобой издеваться: его величество передал, что ждет тебя во дворце в любое время дня и ночи…
Я вдохнул ее запах, сглотнул и нехотя сделал шаг назад:
— Выкупаюсь, переоденусь и поеду… Кстати, хочу попросить тебя о помощи…
— Можешь на меня рассчитывать… — даже не поинтересовавшись, что именно мне от нее нужно, сказала она.
Я благодарно улыбнулся. И, зная, что она уже увидела в моих глазах все, что я к ней чувствую, добавил:
— Тогда беги одеваться — ты едешь со мной…
Глава 35. Принцесса Илзе
Что такое «личный друг его величества», я начала понимать еще до того, как добралась до Малого кабинета короля. Вместо того чтобы подняться по центральной лестнице и в сопровождении воинов Внутренней стражи двигаться по анфиладам дворца, мы нырнули в неприметную дверь рядом с конюшней и оказались в узком каменном коридорчике, напоминавшем подземный ход. Десяток шагов до ближайшего поворота — и мы наткнулись на массивную стальную решетку, перегораживающую подступы к низкой одностворчатой двери. Из-за портьеры, за которой скрывалась ниша, выскользнул воин, внимательно вгляделся в лицо Ронни и снова исчез. А через мгновение герса дрогнула и начала подниматься к потолку…
…До покоев его величества мы добрались от силы минут за десять, не встретив по пути ни одного придворного! Не знаю, как для Ронни, а для меня это было непривычным: во дворце отца так безлюдно было только в подземном лабиринте. Вернее, не совсем так — в лабиринте не было вообще никого. А в этом коридоре чуть ли не через каждые сто шагов стояли подчиненные графа Орассара. Правда, они меня тоже здорово удивили — ни один из воинов, видевших рукояти мечей, торчащие из-за плеч моего мужа, не сказал ни слова! Они здоровались с Ронни с нескрываемым уважением и снова превращались в неподвижные статуи!
Глядя на их спокойные лица, я невольно вспоминала отца с его паническим страхом перед возможным покушением и мысленно усмехалась — Иарус Молниеносный, считавший себя Великим Завоевателем и Настоящим Воином, оказался более… осторожным, чем человек, заслуживший не особо героическое прозвище Скромный…
