Сэнди Митчелл - Ледяные пещеры
И меня, разумеется; надо сказать, что это и было в действительности моей основной задачей.
— Лучше и не садитесь, — посоветовала она. — Дела у нас пока идут жарко.
Как мне довелось выяснить позже, битва внизу была почти завершена, но в то мгновение ни у кого из нас не было возможности окинуть взглядом всю картину. Поступить именно так, как она сказала, выглядело наиболее разумным. Десантный катер и солдаты на его борту были жизненно важной частью оборонной стратегии Живана, и потерять его теперь, когда он только что едва избежал уничтожения, было бы весьма постыдно — и это еще слабо говоря.
С особенной радостью я последовал этому совету еще и вот почему. Предатели не озаботились тем, чтобы захватить с собой аэрокосмическую огневую поддержку. Все, что болталось в атмосфере, не считая их приземлявшихся посудин, принадлежало только нам. Этот факт привел в полный восторг пилотов истребителей СПО: наслаждаясь собственной неуязвимостью, они играли с неповоротливыми шаттлами как хотели. Очень быстро они извели все свои цели и с неменьшим энтузиазмом принялись косить на бреющем полете сухопутных предателей.
— Это действительно может быть лучше всего, — признал я правоту Кастин со всем нежеланием, какое только смог изобразить. — Хотя замечу, что это не вдохновляет — отсиживаться в стороне, пока вы делаете всю работу.
Кастин засмеялась:
— Уверена, лорд-генерал скоро найдет вам какое-нибудь развлечение по вкусу.
Эта незатейливая шутка спугнула пришедшее было ко мне хорошее настроение. Облегчение оттого, что мне удалось вырваться из пекла, было слишком велико. Оно захлестнуло мою голову и на время затопило ту часть сознания, чья работа заключалась в анализе ситуации и планировании дальнейших действий. Полковник, выражаясь фигурально, вернула меня с небес на землю.
Но разумеется, Кастин была права. В любой момент мы могли начать снижение к какой-нибудь отдаленной зоне боев. «Ну так и что же, — решил я. — Мучить себя этой мыслью — нецелесообразно». Лучше всего было разбираться с проблемами по мере их поступления, как и всегда доверяя хорошо отточенному инстинкту выживания и сейчас, и по прибытии туда, куда мы направимся.
Пилот все еще ныл на другом канале, запрашивая пояснений, что же происходит. Я ответил ему, хотя бы просто для того, чтобы он замолчал.
— Держите крейсерский курс, — сказал я. — Иду на летную палубу, чтобы дать вам инструкции.
Разумеется, для этого мне не обязательно было видеть его лично. Но в грузовом отсеке было чертовски неуютно, и вдобавок я хотел подключить свой микрокоммуникатор к корабельному воксу для связи с быстро удаляющимся штабом. К тому же разговор заставил нашего пилота почувствовать себя кем-то значимым — это полезно, когда хочешь получить от человека то, что тебе нужно.
Как я и мог предугадать, мое присутствие на корабле и то, как мы с Юргеном прошествовали по пассажирскому отделению, произвело впечатление на солдат. Новость эта летела впереди нас. Когда мы достигли командной группы Детуа — он расположился возле летной палубы, как это было и в прошлый, полный событиями спуск с «Благоволения Императора», — капитан уже солнечно улыбался нам.
— Я так и подумал, что вы не откажете себе в удовольствии присоединиться к нам, — произнес он, мгновенно сделав именно то умозаключение, к которому подталкивала моя репутация. — Так что оставил вам свободное местечко.
И действительно, места, которые мы с Юргеном занимали, когда прибывали на Адумбрию, были все еще свободны (что не так уж удивительно, как можно подумать. Десантные катера рассчитаны так, чтобы нести полную роту солдат, которая в некоторых полках составляет до шести взводов. В 597-м же их, по обычаю, было пять — по крайней мере все то время, которое я провел с ними; и наши взводы состояли из пяти отрядов вместо шести, теоретически позволенных по ПРО[88]).
— Это очень мило с вашей стороны, — ответил я с аккуратно нарисованной на лице улыбкой и расположил Юргена в одном из свободных кресел.
— Так куда мы направляемся? — задал вопрос Детуа.
Он выглядел на удивление бодрым, учитывая то, что случилось с ним ранее. Я полагаю, перспектива близкого действия его немало приободрила. А вдобавок и знание того, что Сулла наконец-то перестала быть у него занозой в мягком месте.
— Еще не вполне уверен, — пришлось признать мне. — Собираюсь сейчас поговорить с пилотом.
На летной палубе, конечно же, было не развернуться; именно поэтому я предпочел оставить Юргена снаружи. Во-первых, мне не хотелось оберегать ребра от утыкавшихся бы в них поминутно его локтей или ствола мелты. Во-вторых, находиться с ним в одной комнате было нелегким испытанием и в лучшие времена. Я-то к нему привык, а вот экипаж, как мне представлялось, мог в достаточной мере отвлечься, чтобы протаранить носом гору или сотворить еще что-нибудь, столь же неприятное.
— Комиссар. — Пилот кинул на меня взгляд от полированной деревянной панели управления, которая была вся расцвечена подмигивающими рунами, чрезмерно сложными для моего понимания. Затем он подправил большую медную рукоять; я предположил, что она была как-то связана с нашей высотой, потому что это действие пилота привело к легкому крену палубы под ногами. — Что происходит?
Пока я прояснил ему ситуацию, один из техножрецов, сидевший возле боковой панели управления, отданной целиком ему, совершил какие-то настройки в моем передатчике. Остальные шестереночки продолжали непрерывную череду молитв и песнопений, очевидно необходимых для того, чтобы наши двигатели работали еще более гладко и четко. Когда я закончил рассказ, удержавшись от желания приукрасить его — потому как знал по долгому опыту, что простое, ровное изложение впечатляет людей гораздо больше, чем, сколь угодно героическое позерство, — пилот рассудительно кивнул.
— Нам повезло, что вы там оказались, — произнес он. — Снаряд, пролети он через грузовой люк, прикончил бы нас всех неминуемо. — Он пожал плечами, выбрасывая эту мысль за борт. — И все же мне надо знать, куда лететь.
— Лучше просто держите крейсерские высоту и курс, — произнес я, выигрывая время. На холодной стороне было достаточно мало важных целей, которыми мог бы заинтересоваться враг. В данный момент мы были так далеко от боя, как только могли, учитывая все обстоятельства, и я желал продлить это счастливое состояние дел как можно дольше. — Мне бы не хотелось поставить лорда-генерала в неловкое положение тем, что мы начнем тут гоняться за дикими птеробелками.
И именно в этот момент, разумеется, судьбе было угодно вмешаться. Не позже и не раньше, чем я засунул горошину вокса обратно в ухо, смутно знакомый голос начал вызывать меня на связь.
— Каин, — ответил я, все еще стараясь припомнить, кто же это был.
— Комиссар! Рад слышать, что вы целы. — Голос был на секунду придавлен чем-то, что прозвучало как близкий взрыв. — Простите. Они пытаются прорваться по мосту возле звездного порта...
За этим последовал короткий треск болтерной очереди.
— Из всех узких мест, которые есть в Едваночи, я просто обязан был оказаться именно здесь. Ирония?
— Колбе, — произнес я, наконец узнав молодого претора, — чем могу быть вам полезен?
— Я полагал, что вроде бы это я могу быть полезен вам. Минутку, извините.
Его перебил шквал несвязных воплей, судя по всему изданных в боевом запале фанатиком Хорна. Далее послышался удар силовой дубинки, работающей на полной мощности, и крики сменились горловым стоном, явно дававшим понять, что здоровье нападавшего сильно подпортилось.
— Ну, моей он не получит... Простите, комиссар, на чем мы остановились?
— Полагаю, у вас было ко мне некое сообщение? — предположил я.
— А, да. Арбитратор Хеквин сказал, вы хотели, чтобы вам сообщили о необычных событиях в районе экваториального моря. Мне удалось наскоро просмотреть отчеты, но там нет ничего неожиданного, учитывая текущее чрезвычайное положение. Как раз начал проглядывать морские сводки, когда нас мобилизовали в поддержку СПО здесь.
— Что за морские сводки? — спросил я, ощущая, как едва заметная дрожь предчувствия поползла вверх по спине. И ладони снова начали зудеть, а это никогда не было хорошим знаком.
— По обоим морям есть довольно обширное транспортное сообщение, — произнес Колбе с удивлением в голосе. — А вы не знали?
Мне это просто не приходило в голову, как, полагаю, и любому человеку, рожденному и воспитанному в улье. Для меня моря были всего лишь большими пространствами открытой воды, которые никому ни для чего не нужны, так что я просто отметал их из своих рассуждений как пустынные земли. Но разумеется, Колбе говорил вполне резонные вещи. Оба здешних моря протянулись между теплой и холодной сторонами планеты. Огибать их — особенно экваториальное, лежащее на противоположной стороне от Едваночи, — было бы долго и неудобно. Так что громоздкие грузы, которые нельзя было отправить по воздуху или суборбитальным транспортом, доставлялись с одного берега на другой по воде. Короче говоря, адумбрианцы располагали кораблями, а это значило, что и колдуны легко могли попасть, куда им только было нужно, для того чтобы завершить свои дела.
