Максим Макаренков - Стражи. Боги холода
– И больно, честно говоря, до чертиков.
– Сейчас. Аптечку достану.
– К черту аптечку. Докладывайте Вяземскому, что мы их потеряли.
В этот момент рядом с ними затормозил автомобиль.
Ночь превратила шоссе в потоки оранжевого огня, текущих, словно лава, пробивающая себе путь по склону вулкана.
Татьяна, откинувшись на спинку кресла, закусила губу, и молилась только о том, чтобы не запаниковать. Она старалась отгонять от себя мысли о том, что вытворяет на дороге. Сейчас имела значение только скорость.
Ее пассажиры напряженно молчали, следя за тем, как остаются позади одна машина за другой, а их темно-синий рычащий монстр взрезает ночную тьму.
– Вон там, впереди, – показал Ян на группу огней, – мне кажется, это та самая колонна.
Таня молча кивнула, готовясь к очередному обгону, и в этот момент все изменилось.
Впереди появился светлый прямоугольник – кто-то открыл дверь фургона, и из него выпрыгнул человек.
Затем Таня сосредоточилась только на том, чтобы выжить в том хаосе, что воцарился на дороге.
Какофония сигналов слилась в один надсадный истерический вопль. Слева с грохотом столкнулись два автомобиля, один из них закрутило и понесло поперек дороги. Протаранив ехавший через два ряда внедорожник, он остановился, и из-под капота вырвались язычки пламени.
Не снижая скорости, Таня вывернула руль вправо, и чуть ли не поперек шоссе выехала на широкую обочину. Выровнявшись, она рванула вперед, стараясь нагнать ушедшую колонну.
Ян и профессор сохраняли молчание. Неведомым ей самой образом, она чувствовала оттенки этого молчания – мальчишески-восхищенное у Игоря Львовича и ободряющее Яна.
– Смотри, это Олаф! – крикнул Ян, но она и сама уже увидела торчащий из канавы задний бампер автомобиля.
Затормозив, Татьяна выпрыгнула из машины, но Ян ее опередил. Он уже спускался к пострадавшим.
Взглянув на белое лицо Владимира, спросил:
– Состояние?
– Раны поверхностные, – ответил за товарища Олаф, – но крови потерял много и двигаться не может.
– Я смогу, – поморщился Владимир, – помогите перетянуть только эти чертовы царапины.
– Время потеряем, – коротко бросил Ян, и обернулся к Татьяне и Малинину, спешившим к ним:
– Профессор, вам придется остаться с раненым! Сможете ему помочь? – показал он на раненого.
Профессор молча отобрал у Олафа аптечку. Открыл, одобрительно хмыкнул, и склонившись над раненым, коротко бросил: – Дайте нож, если есть.
Олаф достал раскладной нож.
Профессор принялся сноровисто срезать с Владимира клочья одежды. Не поворачиваясь, бросил, – Езжайте, – и снова полностью сосредоточился на пострадавшем.
Вяземский кивнул Олафу, и тот зашагал к искореженной машине.
Открыв багажник, нажал на незаметный рычаг, поднял замаскированную крышку.
Таня тихо ойкнула, когда он достал из багажника два коротких автомата, подсумки с запасными магазинами, и несколько гранат.
Они с Вяземским распределили между собой оружие, после чего двинулись к автомобилю.
Татьяна поспешно заняла свое место за рулем.
Ян, как и прежде, сел на переднее сиденье, Олаф сзади, и «Москвич» снова устремился в погоню.
Татьяна перестала бояться. Высадив Малинина, она оставила с ним там, на шоссе, еще одну часть своей жизни и себя прежней.
Ее захлестнул чистый восторг схватки. Мир вокруг стал простым и ясным. Ей доверили свою жизнь человек, которого она любит и его друг. Значит, она не может его подвести.
Там, впереди – мерзавцы, которые хотели убить Яна, профессора Малинина, Володю, оставшегося лежать в кювете с располосованной грудью и изодранным лицом, которые уже убили Костю Нифонтова и Славу Загорулько, и неизвестно скольких еще людей.
Их надо остановить.
Все просто.
Новый мир ей нравился.
Как только они свернули с шоссе, скорость пришлось сбросить.
Ян накрыл ладонь Татьяны своей, попросил:
– Не спеши. Нам совсем не нужно, чтобы они заметили хвост.
Теперь они почти крались по дороге. «Москвич» колыхался на многочисленных рытвинах и выбоинах асфальта, и Таня прикладывала большие усилия просто для того, чтобы удержать тяжелую машину на проезжей части.
Миновав спящий придорожный поселок, они выехали на совершенно пустую дорогу, поднимающуюся на холм. На вершине холма виднелись очертания деревьев. Темные, не подсвеченные ни фарами, автомобилей, ни отсветом какого-нибудь жилья.
– Они здорово нас опережают, – констатировал Олаф.
– Это точно, – подтвердил Ян, и спросил – А что вы обязательно сделали бы на их месте?
– Заслон бы я оставил, – буркнул норвежец.
– Вот именно. И регулярно с ним связывался. А потому, действовать надо быстро.
– Согласен, так что мы тянем? – норвежец накручивал на ствол «беретты» черный цилиндр глушителя.
Закрыв глаза, Ян откинулся на сиденье. Пальцы правой руки поглаживали фигурку сокола, прикрепленную к браслету. Таня с тревогой увидела, как бледнеет Вяземский, черты его лица заостряются, в них проступает что-то дикое, хищное. Вздохнув, он открыл глаза, и Таня закусила губу, чтобы не закричать – серые глаза Яна превратились в глаза птицы.
Неподвижно глядя перед собой, он по-птичьи дернул головой.
– На холме никого. Кладбище начинается внизу, у его подножья. Справа от дороги строения. Видимо, мастерская и склады. Автомобили проехали дальше по дороге и свернули на центральную аллею кладбища. Но далеко не проехали. Дальше там настоящий лес.
Он помолчал. Досадливо поморщился, – Плохо видно. А, вот. Они выгружают что-то. Тела, мне кажется. Шевелятся. Люди, живые, но им, похоже, что-то вкололи. Ага, а вот и охрана. Олаф, двое слева от аллеи, двое справа. Вооружены автоматами. Разгрузка продолжается. Черт, не могу больше.
Снова закрыв глаза, он сильно потер руками веки. Открыв, поморгал.
Глаза снова приобрели нормальный вид.
Взглянув на Таню, Ян улыбнулся и развел руками, будто извиняясь: – Вот, такие дела. Одна из сторон моей работы.
Та неуверенно улыбнулась в ответ:
– Я сейчас не буду спрашивать, как ты это делаешь, но потом ты мне все подробно объяснишь.
Ян кивнул, и, обернувшись к Олафу, заговорил:
– План таков. Мы подъезжаем к вершине холма, оставляем автомобиль под деревьями, и тихо спускаемся вниз. Мы с вами, Олаф, снимаем охрану, после чего вы с Таней остаетесь в арьергарде и прикрывает меня.
– А вы, значит, с шашкой наголо мчитесь, и врезаетесь в орды врагов? – саркастически молвил норвежец.
– Примерно так, – мило улыбнулся Ян. – На самом деле там не так много людей. Я увидел полковника Суханова, Лесто, двух индейцев, один, судя по виду, колдун, некоего благообразного господина славянской наружности, шестерых, по всей видимости, охранников колдуна, и десяток почти неподвижных тел. Как я понимаю, жертв. Мне кажется, жертвы чем-то опоены и их поведут, а не понесут. А, да. Еще четвер вооруженных парней вокруг полковника Суханова. Видимо, его гвардия.
– Ян, вы просто не справитесь один.
– Справлюсь, – с уверенностью сказал Вяземский, – так что, отставить споры. Пора. Мне кажется, сейчас они будут пробивать ход в Приграничье, чтобы провести ритуал. Не зря же они остановились у старой часовни. А значит, их внимание будет рассеиваться. У меня две гранаты, что поможет быстро уравнять численность.
Таня тихонько нажала на педаль газа, и автомобиль пополз на холм. Фары она выключила, как только проехали поселок, и сейчас напрягала зрение, чтобы разглядеть дорогу. Свернув, остановила автомобиль под старой березой и заглушила двигатель.
Все вышли.
Ян и Олаф, двигаясь, словно призраки, распределили между собой оружие, после чего Вяземский подошел к Тане и протянул ей автомат.
Шепотом объяснил:
– Смотри, вот предохранитель, вот курок. Вот в этом положении автомат на предохранителе, сдвигаешь вниз – стрельба одиночными. Следующее положение – очередями. Первой огонь не открываешь, только если будет прямая угроза твоей жизни, или я скомандую.
– Мы с Олафом идем вперед, ты держишься радом с ним. Возле мастерской остаешься, ждешь нас. Мы снимаем заслон, после чего Олаф возвращается к тебе и вы остаетесь обеспечивать тылы. Все ясно?
Кивнув, Таня взяла оружие.
– А теперь приготовься. Поначалу будет немного неприятно, может затошнить, начнет кружиться голова. Тогда задержи дыхание, и медленно выдыхай, пока не почувствуешь, что воздуха не осталось. И только после этого медленно, очень медленно вдыхаешь носом.
Татьяна не успела спросить, к чему именно готовиться. Ян положил одну ладонь ей на затылок, второй сжал фигурку волка на Танином браслете, и зашептал. В словах незнакомого языка слышалось рычание дикого зверя и шелест леса, посвист холодного зимнего ветра и шорох опавшей листвы.
Закончив шептать, он резко разжал кулак, и Таню ударило изнутри. Она оказалась внутри рушащегося дома, под обвалом, в центре урагана! На нее валились пласты звуков, запахов, образов, мир смещался, кружился вокруг, орал и взрывался красками.
