Николай Романов - Завоеватель
Сказать, что Поздняков был ошарашен, значит не сказать ничего. У него даже рот раскрылся нараспашку!
— Но… ваше императорское величество… нам необходимы для работы оба прибора…
Инструментами администратора являются не только кары и награды. Есть еще и такой прием, как дополнительное финансирование…
— Альберт Андреевич! Сколько вам требуется средств для ускорения работы?
Поздняков сглотнул. И ответил.
— Подготовьте мне в ближайшие сутки смету. Я велю министру финансов выделить необходимую сумму. А взамен забираю у вас один из симулякров. Поскольку ему предстоит пройти испытание в… так сказать… боевой обстановке, прошу вас расстаться с более качественным.
Академик понял, что ему не отвертеться.
Да и какой ученый откажется от дополнительного финансирования своих работ!
Через несколько мгновений вопрос был решен.
Император и глава института расстались, довольные друг другом.
Осетр вернулся во дворец и немедленно связался с главой имперского разведывательного управления князем Петром Афанасьевичем Белозе-ровым. Велел ему активизировать разведывательную работу на территории Ордена. Мерканские наработки в области создания наносимулякров требовались империи как воздух. К тому же, помнится, князю уже давалось такое задание… Да, сложности понятны, но и главному разведчику надо понять, что все делается не забавы ради. Иначе император может и начать спрашивать с виновных в проволочках!
Пряник и кнут…
Князь дал обещание обратить на работы с мер-канскими учеными максимальное внимание.
После чего император поставил перед ним еще одну задачу, гораздо более простую, но не менее важную.
И на следующий день росская резидентура на Новом Эр-Рияде получила очень срочное задание раздобыть генетический код и видеоизображение самого обычного новобагдадца, но строго определенной комплекции. Лучше всего какого-нибудь повара.
Такого человека, которого можно было бы использовать в качестве прикрытия для готовящейся операции «Ид-аль-Адха».
Правда, о новой сути этой операции ни резидентура в Халифате, ни глава имперского разведывательного управления пока ничего не знали.
Она была известна лишь Остромиру Первому.
Через некоторое время задание было выполнено.
В операции «Ид-аль-Адха» предстояло участвовать повару Задмарду Сухрабу-заде.
Специалисты института информационных технологий загрузили полученную информацию в ИскИн наносимулякра. Хирурги, работающие в ведомстве графа Ивана Константиновича Сумарокова, личного врача императора, имплантировали подготовленную «крупинку» в мышечную ткань Остро-мирова седалища. После короткой реабилитации лже-Задмард был готов к выполнению запланированной задачи.
На Новый Эр-Риад, получив официальную визу, отправился один человек, который, прибыв на столичную планету халифата, стал другим. Пройдя таможенный и документальный контроль, росский турист Михаил Ухов поселился в одной из столичных гостиниц. Этот же турист встретился с визирем Анваром ибн Аль-Масудом. А на следующий день вышел из номера гостиницы уже новобагдадский повар Задмард Сухраб-заде.
После чего ему оставалось только еще раз встретиться с Анваром ибн Аль-Масудом и произнести пароль, известный, кроме них двоих, только росскому императору.
Ну и попасть с помощью главного новобагдадского безопасника на дворцовую кухню халифа Ус-мана XI ибн Аль-Хаттаба…
Глава семьдесят восьмая
Когда визит капитана Макарова к ее высочеству завершился, Ольга не долго таскала в себе впечатления от встречи.
Осетр был готов к такому повороту и заранее перенес запланированную встречу с представителями средств массовой информации. Прикрылся пресс-секретарем.
Иногда главными могут оказаться и личные дела. Даже если ты — император…
Он не ошибся — уже через час сестра пожелала поговорить с братом.
Встретились в библиотеке.
Выглядела Ольга растерянной. Некоторое время сидела молча на диванчике и теребила оборки на платье.
Осетр ее не торопил.
— Слушай, Миркин, — сказала она потом. — Я только что встречалась со своим секретарем. Вернее, с бывшим секретарем… Ну, с Макаровым, с тем «росомахой», что летал со мной к Отто Тринадцатому. Мне кажется, он — не тот, за кого себя выдает. Вернее, не такой, каким был совсем недавно.
— Почему ты так решила?
— Понимаешь… — Ольга снова затеребила оборки. — В общем, он мне нравился. Сильный мужчина. Очень ответственный. Спас мою жизнь на Вайсбурге… Я же тебе рассказывала, помнишь? После возвращения домой…
— Помню.
— Возможно, я скажу сейчас глупость… Может, его подменили?
Она была так мило растеряна, что Осетр не сумел сдержать улыбку.
— Ну чего ты улыбаешься? — Глаза у Ольги полыхнули гневом. — Наверное, я выгляжу полной дурой. Но я думаю, что должна была тебе сказать об этом. В конце концов, если люди Вершителя сумели сделать из меня твою маму, что могло помешать им подменить Дмитрия?!
Осетр сразу посерьезнел.
В общем-то, своей версией Ольга давала ему возможность продолжать обман.
Пообещать все проверить. Убрать Макарова со столичной планеты. И сказать потом сестре, что она проявила бдительность и помогла разоблачить вражеского агента. А ненаглядного ее мерканцы убили…
Очень подходящий был вектор развития событий. И гораздо менее жестокий, чем правда.
Но он знал: если когда-нибудь истина вскроется, он потеряет сестру навеки. Вернее, обретет еще одного врага. И не стороннего — внутреннего. Внутрисемейного. Такие обманы не прощаются. Ибо они идут не от заботы о ближнем, а от недоверия. Недоверие между близкими — не тот фундамент, на котором можно хоть что-нибудь построить. Разве лишь новое недоверие…
Сторонних врагов у него — едва ли не половина Галактики. А потому категорически не следует рождать внутренних, которые способны в будущем нанести исподтишка смертельный удар в спину. Ибо их подлость будет всего-навсего ответом на его обман, который вполне можно расценить как первоначальную подлость.
— Послушай меня, Оленька… — Он встал и прошелся вдоль старинных шкафов с древними, обработанными консервантом книгами, размышляя, как сказать правду. — В общем, дело вот какое… Если люди Вершителя могли сделать из тебя мою маму, то почему наши люди не могли сделать старшего лейтенанта Макарова из совсем другого человека?
Ольга оставила в покое платье и положила руки на колени:
— А могу я узнать, кто он, этот другой? Или тут на сцену выходят интересы государственной безопасности?
Осетр отвернулся, обвел взглядом ряды разноцветных книжных корешков. Как будто искал у них совета…
— Интересы, конечно, никуда не делись. Но тебе я скажу… Прости, но это был я.
Она некоторое время молча смотрела на него. А потом расхохоталась:
— Да ну тебя, Миркин! Я-то серьезно!
Он подошел и сел рядом. Взял ее за руку:
— И я серьезно, Оленька. На Вайсбург под видом твоего телохранителя летал я. Росский император, собственной персоной!
По лицу сестры пробежала целая череда чувств: неверие, недоумение, досада… Победило неверие.
— Да ну тебя! Шутки твои тут неуместны!
Он взял ее вторую руку и стиснул их в своих ладонях:
— Я не шучу. Понимаю, для тебя это слишком неожиданно… Хочешь, скажу тебе, что ты сделала однажды, когда мы находились в плену?
Глаза Ольги расширились, губы дрогнули, искривились в недоверчивой усмешке.
— Ну скажи.
— Когда ты решила, что нас убьют, ты… — он замолк на мгновение, подбирая слова, — предложила мне себя.
На ее лице вновь разыгралась мимическая буря.
Потом она зажмурилась и замотала головой. А потом пробормотала дрожащим голосом:
— Зачем? Почему?
— Так было надо, Оленька.
Она вдруг вырвала из его ладоней руки и вскочила. И воскликнула:
— Бл…дь, Миркин! Как же ты допустил, чтобы я влюбилась в тебя!
Осетр поерзал на диване, будто ему стало неудобно сидеть.
— А разве ты в меня влюбилась, Оленька? Ведь на Вайсбург тебя сопровождал старший лейтенант Макаров!
— Но… Но… — Она задохнулась и схватилась за горло.
— И этот самый старший лейтенант пальцем не пошевелил, чтобы привлечь внимание женщины к тому, что он — мужчина.
— Ну так… Ну если… Как же… — Она не могла договорить.
Грудь ее бурно вздымалась. По щекам катились слезы.
Наконец ей удалось справиться с голосом.
— Как же ты мог, Миркин? Разве ты не знаешь, что тебе легко удается завоевывать сердца людей?
В Осетре проснулась злость.
— Да не завоевываю я никого! — рявкнул он. — Живу, как живется! Как воспитали «росомахи»…
— Росомахи… — Ольга судорожным движением выхватила из рукава носовой платок и вытерла щеки. — Ты прав! Кругом одни росомахи! — Было ясно, что она произносит это слово без кавычек. — Будь они прокляты! — Она замахнулась, намереваясь дать ему пощечину.
