Павел Корнев - Падший
— Еще как слышал! — вышел к нам толстяк. — Так тряхнуло, посуда с полок посыпалась! Да вы же видели, наверное, тут рядом, на пустыре, земля провалилась. Тряхнуло — будь здоров!
— Спасибо, Луиджи! — отпустил его сыщик и повернулся ко мне: — Что скажешь?
— Заложили динамит? — предположил я.
— В самом неудачном месте, — кивнул Томас Смит. — Разрыть завал — не проблема. Но на откачку воды уйдет несколько дней. И это в лучшем случае, если удастся отвести ручей.
— И если ход не обвалится где-то еще, — вздохнул я.
В этот момент нам принесли кофе, сливки и целую тарелку горячих сдобных булочек.
— Лучшая выпечка в городе! — авторитетно заявил Смит.
Но мне булок не хотелось, я попросил принести ромовую бабу.
— А лучше — сразу две!
— Любишь сладкое?
— Безумно.
Сыщик подался вперед:
— А я люблю добиваться своего.
— И за чем же дело стало? — спросил я, доливая в чашку с кофе сливки. — Зацепки есть, действуйте!
— Помимо агентства, — поморщился Томас Смит, — после обнаружения затопленного коридора я отправил телеграмму и в министерство по делам колоний. Моя ошибка, никогда себе не прощу.
— Почему же?
— Чиновники перепугались и все испортили. — Сыщик отпил кофе, с блаженным видом зажмурился, потом взял булку. — Местной полиции пришло распоряжение провести обыск в амфитеатре, а он не дал никаких результатов. Ни на чертежах, ни в ходе осмотра подвалов ничего подозрительного обнаружено не было.
— И в чем трагедия?
— Трагедия в том, что Меллоун пришел в ярость и задействовал все свои связи, чтобы выяснить, кто вставляет ему палки в колеса. Не могу винить начальника полиции, в припадке праведного гнева этот денежный мешок действительно страшен. — Томас вздохнул. — В общем, меня рассчитали. Дали пинка под зад. Вышибли без выходного пособия и рекомендаций.
Я оглянулся на самоходную коляску.
— Но «Форд-Т» не забрали?
— Не будьте столь подозрительным, Лев! — невесело рассмеялся сыщик. — «Форд» мой собственный, Меллоун лишь оплатил доставку через океан.
— И что с обратной дорогой?
— Ерунда какая! — отмахнулся Томас. — Продам здесь, еще и заработаю на этом. И не смотрите на меня так, мы нация торговцев!
Определение «нация» в отношении населения объединенных колоний неприятно резануло слух, но обеспокоило меня совсем другое. Теперь, когда легенда сыщика разрушена, я ничем не мог припереть его к стенке, а вот он меня — запросто. И явно собирался заняться этим прямо сейчас.
Сыщик откусил от булки, сделал осторожный глоток горячего кофе и поморщился.
— Расследование я завалил, к амфитеатру теперь не подпустят и на пушечный выстрел. В мэрии для меня подготовили список зданий с электрическим освещением, но лифт могли запитать от подземного кабеля. Полицейские начали сплошной обход частных домовладений, да только сейчас в городе столько приезжих, что проверка затянется на неделю.
— А отследить кабели от распределительной станции?
— Там все опечатано. Компетентного электрика придется выписывать чуть ли не из столицы. Да и в любом случае найти подземный зал это не поможет, упремся в завал, — вздохнул Смит, — а полностью отключить электричество никто не даст.
Я отломил ложкой кусочек ромовой бабы, отправил его в рот и кивнул.
— Не дадут.
Десерт был великолепен, рома в нем было ничуть не меньше теста, но сейчас лакомство нисколько не радовало.
— Знаешь, что мне нужно? — цепко глянул на меня Томас Смит. — Нужен свой человек в окружении Меллоуна.
— Есть такой на примете?
— Ты, — прямо ответил сыщик. — Сегодня вечером в амфитеатре устраивают закрытый прием, ты должен на него попасть.
— Должен? — прищурился я.
— Должен, — уверенно повторил Смит, полный решимости меня завербовать. — Это позволит тебе избежать серьезных неприятностей. Поверь на слово.
Я доел первую ромовую бабу, промокнул губы салфеткой и спокойно сказал:
— От рождения недоверчив.
— Надо работать над собой, — посоветовал сыщик. — Тебя вызвали в полицию, так? Хочешь остаться на свободе, делай, как я скажу. — И он взял с тарелки последнюю булку.
Захотелось ухватить блюдо и со всего маху двинуть им по наглой физиономии прохвоста, едва сдержался. Но скажу откровенно — сдержался лишь из-за воспоминания о невероятной реакции собеседника.
— Опять! — с отвращением протянул я, откидываясь на спинку стула и снова переходя на «вы». — Вы о проникновении в дом Максвелла? Ничего из этого не выйдет.
— Нет, — с ослепительной улыбкой ответил Томас Смит. — Насчет дома Максвелла у нас уговор, а я всегда держу слово. Речь об убийстве. Насколько мне известно, вас собираются задержать до выяснения всех обстоятельств дела.
— Что за убийство? — встревожился я, но сразу отмахнулся: — Нет, к черту! Не хочу знать! Это вы устроили?
— Да перестань! Не делай из меня монстра! — возмутился сыщик. — Я просто могу поручиться за тебя или дать всему идти своим чередом. Все зависит от твоей готовности сотрудничать.
— Кто убит?
— Ты согласен стать моими ушами и глазами?
Я некоторое время обдумывал возможные варианты, потом раздраженно поинтересовался:
— Как я попаду на закрытый прием?
— Ты знаком с маркизом Монтегю. Придумай что-нибудь. Это в твоих интересах.
— Хорошо. Кто убит?
Сыщик достал из кармана блокнот и карандаш, протянул мне и потребовал:
— Пиши согласие стать моим добровольным помощником.
Я рассмеялся:
— Зачем? Этой писульке — грош цена!
Томас Смит поморщился:
— Лев! Я намереваюсь поручиться за тебя перед начальником полиции. Мне нужны основания для этого. Расписка подойдет.
Я взял карандаш, начал писать согласие и спросил:
— Кто убит?
— Какой-то индус, — пожал плечами сыщик. — Говорят, ты разыскивал его. Не просветишь, зачем?
— Индус? — постарался я скрыть охватившую меня дрожь. — Если это тот, о ком я думаю, то он подпоил меня в варьете.
— Нашел его?
— А ему проломили череп или свернули шею?
— Нет, задушили.
Я толчком переправил блокнот на другой край стола.
— Вот ты и ответил на свой вопрос.
Томас прикоснулся к шишке на лбу и болезненно поморщился.
— Ответил, да, — хмыкнул он, поднялся из-за стола и зашел в кафе расплатиться. Вскоре вернулся обратно и зашагал к самоходной коляске. — Поспешим, Лев! У нас чрезвычайно много дел! Договорим по дороге.
Я уселся рядом с ним и спросил:
— Чего ты хочешь от меня?
— Обшарь в амфитеатре каждый уголок. Отыщи хоть какую-то зацепку. Оружие, взрывчатку, что угодно. И выше нос, в конце концов, речь идет о жизни наследницы престола!
— Зачем ты носишь линзы? — задал я бестактный вопрос и с некоторым мстительным удовлетворением увидел, как изменился в лице собеседник. И страх. Я определенно почувствовал его страх.
— Зачем?
— Да, зачем? В конспирации больше нет никакой надобности.
Томас Смит ничего не ответил и вывернул на оживленный бульвар. Самоходная коляска затряслась на брусчатке, и стало не до разговоров. Я уж было решил, что всерьез наступил на больную мозоль и ответа не дождусь, но оказался не прав.
— Ты знаешь, что такое быть сиятельным в Новом Свете? — поинтересовался вдруг сыщик.
— А какая разница, где быть сиятельным? — не понял я.
— Если ты богат, разницы никакой, перед тобой открыты все двери. Но если не можешь похвастаться состоянием с шестью нулями, то участь твоя незавидна. Это как быть цветным. Нет, даже хуже. В гетто цветные чувствуют себя среди своих. Сиятельные — чужие везде. Мы рудимент уходящей эпохи, напоминание о прошлом. В мире пара и электричества нам места нет.
— Никогда не слышал ни о чем подобном, — признал я.
— В Новом Свете мы строим идеальное общество, общество будущего, но зачастую оно куда более нетерпимое, нежели старушка Европа. Многие всерьез полагают власть императрицы обузой, сам Эдисон из таких. Они не понимают, что торопиться нельзя, что движение вперед должно быть поступательным, а революции пожирают своих родителей. Прогресс заставляет бежать время быстрее, и глупцы спешат жить, вместо того чтобы продумать стратегию и двигаться по единожды утвержденному плану.
Я искоса взглянул на собеседника и решил от дальнейших расспросов воздержаться.
Полицейское управление располагалось в небольшом двухэтажном особняке неподалеку от центра. С одной стороны к нему примыкал каретный сарай, с другой — мрачный барак с камерами предварительного заключения. В подвале находился морг, и, не знаю, как другие, а я сразу уловил запах формальдегида. Хорошо хоть мертвечиной не пахло.
Томас Смит сопроводил меня в кабинет к детективу, а когда тот предложил присесть, выходить не стал и остался стоять за спиной. Полицейский в мятой сорочке и с револьвером в наплечной кобуре взглянул на него с нескрываемым раздражением, но сдержался и протянул уже отпечатанные на пишущей машинке показания о событиях вчерашнего дня.
