Светлана Кузнецова - Новая Зона. Хозяева Москвы
Рядом с черным джипом с тонированными стеклами толпились научники в белых халатах. Кажется, двоих из них Дэн видел в Валуево. Они же смотрели на Дениса, выпучив глаза, не иначе помнили его совершенно другим по общей столовой.
– Николай Борисович, позволите? – спросил первый, и Дэн тотчас узнал густой голос. Фома! Это у него были проблемы с утренним пробуждением и телефон, звенящий не вовремя.
Заблоцкий, видимо, кивнул, и для Дэна настал час икс. Научник приближался к нему с вполне читающимися намерениями.
– Всего лишь проба для анализов, это не больно, – подтвердил его опасения Заблоцкий. Тварь с профессорской степенью все еще пыталась договориться с ним. – Вы ведь позволите, юноша, и не станете вести себя, как дитя. Это же такая малость.
Наверняка фашисты так же обращались к еврейским детям. Да и вообще всех молодых людей можно ловить на возраст – это самая легкая по исполнению и эффективнейшая тактика. Скажи ребенку «ты же взрослый», и он станет послушен или хотя бы попытается. Это же один из базовых условных рефлексов, вбиваемый при взрослении человеческим особям! Вот только кое-кто не принял в расчет, что Дэн не помнил своего детства. А значит, и комплексы, с ним связанные, у него отсутствовали.
Он бы еще пальчиком погрозил и сказал, что нажалуется родителям, и тех вызовут в школу. Да пошло все к черту! Денис и в это заведение не ходил. Комплекс «не быть хуже других» у него отсутствовал так же, как и предыдущий. И даже взлелеянный самим собой комплекс изгоя теперь воспринимался совершенно иначе, чем все эти пять лет. Да, он не такой, как эти люди. И слава Богу!
Ему необходимо было сбросить пар, и Дэн рванулся так, словно от того, чтобы не позволить научнику приблизиться, зависела его жизнь. В сущности, так и было.
«Быкуны» подобного поведения явно не ожидали. Вероятно, уже записали его в овощи. Дэну удалось почти вырваться. Почти. Однако до научника он все же дотянулся, и до его лица – тоже. Руку стрельнуло болью – так сильно она врезала в чужую челюсть. Фома охнул и смешно сел на задницу. Денису удалось влепить одному из солдат в солнечное сплетение, подумать о том, чтобы вломиться в растущий по обеим сторонам дороги лес, но на этом везение окончилось.
Один из подбежавших к нему солдат бросился в ноги. Дэн упал и тотчас получил удар в живот. Подняться он и не пытался. Подтянул колени к груди и попытался сжаться в комок. Удары посыпались, как пули из пулемета. Отчего Денис подумал о пулемете, он не понял, но лучшее сравнение попросту не пришло ему в голову.
Глава 19
Сознание возвращалось скачкообразно. Появились ощущения – исчезли ощущения. В уши вплыла фраза «ну ты, блин, герой», и Денис снова оглох. Неудачно зажегшаяся в голове мысль «надо встать и помочь» тотчас подернулась туманным маревом и выключилась. Ни того, кому помочь, ни зачем встать – уже не возникло.
Кто-то погладил его по волосам, и в голове неприятно загудело – как если бы Дэн надел кастрюлю, а потом кто-нибудь со всей дури ударил по ней молотком. Кто? У Алика иногда возникали подобные глупые шутки. Только Алик погиб. Как и Лёха, Выдра и множество других людей. А Дэн… Жив ли он? И есть ли смысл в этой жизни?
Миг – желание уйти. Миг – остаться. Он не помнил точных слов, но знал, что очень любил старую песню давно развалившейся группы. А потом он понял, что может дышать, и это стало удивительным и не слишком приятным открытием. Ребра ныли от каждого вздоха. Жуткое ощущение, когда хочется вдохнуть полной грудью, а не можешь.
– Попробуешь открыть глаза? – спросили над ухом, и Дэн понял, что очнулся.
Перед глазами двоилось, и висела белесая пелена. Он догадался, что сидит в машине, а вокруг разлилась ночь, однако приглушенный свет салона все равно казался невыносимо ярким.
– Поздравляю, сотрясение мозга. Как минимум, – заметил Ворон, протянул руку, отогнул Денису нижнее веко и долго во что-то всматривался. – Но при весьма живописном внешнем виде внутренние органы, похоже, не повреждены.
Можно подумать, сталкер настолько разбирался в медицине, чтобы утверждать наверняка.
– Впрочем, я не врач. Роман посмотрит.
Денис кивнул и не придумал ничего лучше, как осведомиться, не умерли ли они оба. Голос не слушался и давал петуха, как у тринадцатилетнего подростка, но после случившегося он мог лишь радоваться возможности говорить вообще.
– Не дождешься, – фыркнул Ворон и рассмеялся.
– Я видел горящую камионету, – сказал Дэн и испугался. Что, если вокруг – всего лишь бредовое состояние, вызванное побоями?
Ворон нахмурился:
– На ней подорвался очень хороший человек, но ты его не знаешь, а потому и не заморачивайся на эту тему.
Он наконец выключил салонный свет и зажег фары. До этого ночь казалась мягкой и мирной, но стоило машине поехать, она стала почти враждебной. Черный непроницаемый тоннель, из которого торчат ветки. Преимущественно голые, временами с парой-тройкой пожухлых листьев. А впереди на асфальтовом покрытии – белые размытые точки света, и фары прорезают мглу, как клинки. Может, так и выглядит тот самый посмертный тоннель? Дэн не знал этого, но считал весьма логичным. Ведь если душам новоумерших и положен проводник, то для него им воспринимался бы именно этот человек и…
– Хватит! – Сталкер остановил так резко, что Денис едва не врезался лбом в торпеду. Неужели он умудрился проговорить все это вслух?
Ворон был взбешен. Под кожей на скулах ходили желваки, а тонкие губы сложились в нитку.
– Эй! – Дэн попробовал отдернуть руку, но сталкер не пустил.
– Боль чувствуешь? – поинтересовался он. – Значит, жив. И еще… – Он повернул зеркало так, чтобы Дэн мог рассмотреть собственное лицо. И оценить его по достоинству. Денис оценил.
Если после прохода по Зоне с группой ученых он просто выглядел изрядно побитым, то теперь на лице не оказалось живого места. К старым и почти зажившим синякам лепились новые. Левая бровь была рассечена. Кожа на месте болячки натянулась, и теперь казалось, будто он неудачно копирует гримасу какого-то комика. Симметрично подбитый уголок губ только подчеркивал это впечатление. Нос распух и покраснел, но не выглядел сломанным.
– Красавец! – прокомментировал сталкер. – Думаешь, такой в посмертии нужен?
Денис вздохнул и согласился:
– Вероятно, нет.
– Вот и хорошо, здравомыслие восторжествовало.
Машина взвизгнула шинами и сорвалась с места. Новенький, с едва уловимым запахом лака «БМВ». Ворон явно не скупился на дорогие иномарки. Впрочем, узнав ближе этого человека, Дэн понял, что он просто не считает деньги.
– Нам ехать около полутора часов, но я не рекомендую тебе засыпать, с сотрясением это противопоказано. Лучше расскажи, как гробанулась группа.
Денис стиснул зубы.
– Ну же! – надавил Ворон. – Считай, я оказываю тебе услугу психотерапевтического свойства и избавляю от большей части будущих кошмаров. Слышал поговорку: выговорись – легче станет?
– Знаешь что…
– А я расскажу, как спасал тебя и Выдру.
– Он жив?!
– В данный конкретный момент не знаю, но когда его упаковывали в фургон «Скорой», вполне себе дышал.
Дэн прикрыл глаза, вздохнул и тотчас получил удар в плечо и зашипел от боли.
– Я сказал не спать! – напомнил Ворон. Как тот сумел рассмотреть, что Денис закрыл глаза, когда постоянно вглядывался в дорогу, осталось загадкой.
Сталкер не торопил, время текло слишком медленно, а в стеклах отражались только лес и ночь. Хотелось убить время, и Дэн начал рассказывать – вначале медленно, подбирая каждое слово, затем увлекся и даже вспомнил пару деталей, которым не придавал значения раньше. Окончил говорить он только тогда, когда машина въехала в подземный гараж особняка Ворона.
– Шокер на сиденье, – приказал Ворон.
– Отобрали, – ответил Денис не без сожаления.
– Извини, не подумал. – Ворон запустил пятерню в волосы и тряхнул головой, словно откидывая назад длинную копну. Проследил за взглядом Дениса и рассмеялся. – Старая привычка.
– Бывает.
– Полагаю, хоть какой-нибудь кретин-ученый в Академии еще помнит настройки этой вещицы.
– Например, гид.
– Кто?
– Тот научник, что оружейную показывал.
Ворон, уже было вылезший из машины, одарил Дэна внимательным взглядом.
– Умница, – похвалил он. – Я бы не вспомнил.
А через полчаса, когда Дэн успел кое-как смыть налипшую на него грязь, вдоволь нашипеться от боли, пока сталкер смазывал его ссадины и бинтовал самые большие из них, и напиться «настоящего бургундского», пришли гости. Первым вошел невысокий смуглый мужчина лет пятидесяти. Несмотря на возраст и седину у висков, в его фигуре не было ни капли лишнего жира, со спины и в капюшоне он мог сойти за ровесника Дениса. Рядом с ним Шувалов, вошедший позже, даже испытывал неловкость за свое пузо и общую тучность.
Мужчина, кстати, не представился, но Денис и так понял, кто перед ним. Особенно когда тот подбежал – назвать столь стремительное перемещение ходьбой язык не поворачивался – к Ворону и не бросил коротко:
