Владислав Выставной - Злой
Паутину вместе с висящей на ней добычей, а также ее деятельным многоногим хозяином разметало по стенам. В дыму и гари, в пыли и россыпях бетонной крошки образовался проход.
— Вперед! — рявкнул Шон.
И первым подчинился собственному призыву, бросившись в клубы пороховых газов. Злой метнулся следом, держа в руке пистолет, который выглядел просто детской игрушкой на фоне всесокрушающего восьмиствольника. Мельком оглянулся: по стенам стекала бурая жижа, а на полу подергивалась огромная сегментарная лапа, покрытая длинными жесткими волосками.
Прорвавшись сквозь паутину, они некоторое время неслись вперед, словно по инерции. Но вдруг остановились как вкопанные: на пути возникло новое препятствие.
— Чтоб я сдох! — тяжело выдохнул Шон.
Посмотреть было на что: в скупом свете фонаря лоснилась огромная мембрана, целиком перетянувшая срез туннеля. Она ощутимо пульсировала, что-то «с той стороны» касалось ее, чуть продавливало, двигалось. Это было одновременно отвратительное — и потрясающее зрелище.
— Это… это что такое?! — зарычал Шон. — Когда оно успело захватить туннели?!
— Оно на воле уже сутки, — тихо сказал Злой. — И у него здесь нет естественных врагов. Понимаешь?
— Что я должен понять?! — Шон с ненавистью сплюнул, поправил в креплениях пулемет.
— Чем бы оно ни было — оно решило, что сейчас — самое время.
— Время для чего?! — заорал Шон.
Его просто трясло. Сказывались, наверное, и усталость, и отвращение, и страх — страх, в котором этот боец никогда не решился бы признаться. Страх того, что мир изменился — и теперь придется учить новые правила, по которым не всегда побеждает восьмиствольный пулемет Гатлинга.
— Для размножения, — спокойно произнес Злой. — Я думаю, это — кокон.
Он приблизился, внимательно осмотрел препятствие, провел по пленке пальцем. На нем осталась густая жирная субстанция. Кожу на пальце неприятно защипало, и Злой вытер его о стену.
Мембрана выглядела довольно прочной. Кто же мог скрываться за ней? На этот раз внутренние подсказки действовали слабо — словно вокруг были помехи, как магнитные бури для радиоволн.
— Отойдем подальше, — решил Злой.
Шон не стал спорить — попятился, примериваясь, как бы разнести эту пульсирующую дрянь.
Коротко плюнул пулемет — и из-за прорванной мембраны хлынула густая пенная жидкость. Тошнотворная вонь заполнила пространство. Под ноги Злому вынесло блестящий мокрый человеческий череп.
И тут же снова загрохотал пулемет: Шон вовремя заметил стремительного врага. Мерзкий гибрид змеи и паразитического червя, с десяток особей разом, каждая толщиной с бревно — все это огромным клубком вывалилось из-за мембраны и разом кинулось на людей.
Желтая жижа, заменяющая тварям кровь, брызнула на стены, заливая их яркими, режущими глаз, чуть ли не люминесцентными красками. Шон орал — и высаживал потоки разрывных пуль в этот шипящий отвратительный клубок, пока наконец все не стихло.
Некоторое время напарники стояли молча, ошалело вслушиваясь в звенящую тишину.
— Смотри, — Злой, словно мяч, отправил Шону череп. — Там этого добра достаточно.
Они подошли ближе. Внутри разорванного кокона, в густой липкой жидкости, в разводах желтой крови, плавали полупереваренные человеческие тела. Большинство — в знакомой форме ВБ.
— Похоже, эти твари не чтут субординацию, — с отвращением процедил Шон.
— Этих ребят просто бросили вперед — затыкать дыры в обороне, — тихо сказал Злой. — Как пушечное мясо…
— Какое там — пушечное, — скривился Шон. — Самое обыкновенное мясо…
Они прошли по щиколотку в жидкости, что была то ли водами гигантского «плода», то ли желудочным соком. В разъеденные лица бойцов они старались не смотреть. Так, не оборачиваясь, двинулись дальше.
Прошли шагов пятьдесят. Где-то за поворотом должен был быть выход в магистральный туннель.
— Тихо! — подняв руку, шепнул Злой: ему послышалось за спиной зловещее цоканье чьих-то быстрых когтистых лап. Остановился, прислушался к ощущениям. — Наверное, показалось…
Опасность, однако, пришла не со спины, а с точностью до наоборот. И на этот раз особого чутья не требовалось, чтобы разглядеть в полумраке множество пар сверкающих желтых глаз.
Это были гиены. Точнее, то, что сотворил активный мутаген с этим и без того не очень-то приятным зверем. Эти экземпляры были крупнее, сильнее и несравненно агрессивнее. Было в них что-то от хищных насекомых. И они не лаяли, не издавали отвратительные, похожие на смех звуки — как те, африканские падальщики. Они нападали молча.
Шону не потребовалось много времени на подготовку. Миг — и очередь срезала сразу две злобные особи. И тут же пулемет заткнулся, словно поперхнулся последней гильзой.
Все — боекомплект кончился.
— А-а! — отбросив бесполезное оружие, отчаянно заорал Шон и выхватил из ножен на бедре огромный армейский нож.
Злой открыл беглый огонь из пистолета. Стрелял он не так хорошо, как напарник, и на одну-единственную тварь у него ушла вся обойма. Единственным его оружием теперь оставалась мысль.
Но требовалось время, чтобы настроиться. Хищники времени не дали — бросившись на них молниеносно, всем скопом.
Это была стопроцентная гибель: один нож и пара слабых рук — финал предрешен. Шон отчаянно махал лезвием перед клацающей пенной пастью, что примеривалась откусить ему руку. И когда Злой почувствовал чье-то присутствие сзади — то приготовился с легкостью принять смерть.
Однако у смерти были свои планы.
Отбросив его в сторону мощным ударом, в гущу свалки рухнуло что-то большое, тяжелое и невероятно свирепое. Оглушительный визг поведал о мгновенной смерти одного из членов стаи, об ужасе оставшихся в живых. Разорванное пополам тело гиены полетело к стене. Мощная лапа прижала к бетону следующую жертву.
Стая злобных монстров потеряла цельность. Это было спасение — и спасение более чем неожиданное. Лежа на бетоне спиной к стене, Злой не мог поверить своим глазам.
Не удержавшись, он хрипло рассмеялся.
В отличие от Шона, который отчаянно вжался в противоположную стену и, размахивая ножом, орал, срывая голос:
— Не подходи, сука!!! Отвали от меня, животное!
— Спокойно, Цербер! — крикнул Злой. — Это со мной.
2
Теперь они шли по широкому магистральному туннелю. Время от времени им встречались какие-то растерзанные останки, по которым трудно было определить — человек это или животное. Живых монстров пока не наблюдалось — если, конечно, не считать Цербера.
— Как же ты нас нашел, друг? — качая головой, спрашивал Злой.
Разумеется, он не ждал ответа от безмолвного существа, мрачного, как глубины ада. Трудно поверить, что оно могло стать его другом. Но в этом свирепом мире начинаешь понимать подлинную ценность такого странного симбиоза.
Это было похоже на чудо: за последние трое суток его дважды спасали верные друзья, и в обоих случаях — из совершенно безнадежных ситуаций. Вот так, наверное, и начинают свято верить в собственную исключительность, в свое особое предназначение.
Шон не спускал со зверя изумленного взгляда. Ему было трудно поверить, что этот монстр подчиняется воле его спутника, словно домашняя собака. Впрочем, этого и не было: зверь оставался зверем. Просто в Злом он отчего-то признавал безусловного лидера.
Злого же больше занимало другое: бледная травка, робкими побегами стелившаяся по бетонному полу. Другого, может, и не заинтересовали бы эти робкие побеги, но Злой прекрасно знал, что это такое: ползучая сельва, трава-трупоед из мира мутантов. И в том, что она потянулась осваивать новые пространства, был очень нехороший знак. Она чуяла, она жадно тянулась, она ждала. И, наверное, получала здесь то, что хотела.
Новую смерть.
Злой остановился, узнав знакомую дверь в бетонной стене — с большим знаком биологической опасности и запретом входа для посторонних.
— Здесь лаборатории, — сказал он. — Можно заглянуть. Как-то в этом месте я неплохо разжился оружием. Может, и сейчас повезет.
— Светлая мысль, — признал Шон, разглядывая значок биологической угрозы. — Вооружиться не помешает. Хоть шприцами или клизмами, на худой конец.
Последние несколько сот шагов он шел налегке: пулемет без боеприпасов пришлось бросить. Так что приятели могли рассчитывать пока только на защиту со стороны Цербера и отчасти — на способности Злого.
На самом деле Злого больше интересовало вовсе не оружие. Он тащил за собой Шона, четко зная, куда и зачем направляется. Огромный зверь предпочел остаться снаружи — охранять вход.
Они шли по коридору, наблюдая страшную картину недавних событий: всюду бурые подтеки, такие же бурые следы — ботинок и каких-то огромных невообразимых лап. Прямо по центру лежал смятый, будто изжеванный белый халат, из рукава которого торчала кисть с модным маникюром и парой колец на пальцах.
