Владимир Корн - Артуа.Звезда Горна
Осушив емкости до дна и поставив их на стол, все снова замерли, глядя на меня.
Ну что ж, теперь за главное.
Начнем по порядку, с Коллайна, сидевшему справа от меня.
— Барон, Ваше слово — обратился я к нему.
— Я остаюсь де Койн, вне всяких сомнений, но при одном обязательном условии… — Коллайн выдержал томительную паузу, приведшею меня в смятение, как раз он и нужен мне больше других и продолжил.
— Я остаюсь только в том случае, если Вы, Артуа, не станете женить меня насильно, без моего на то согласия — закончил он по общий смех, разряжая обстановку за столом.
Ну, погоди Анри, месть моя будет жестокой, ужасной и неизбежной, тоже мне, актер из погорелого театра. Смотри, какую паузу выдержал.
— Проухв — и я посмотрел на Прошку.
Парень пожал плечами. — Я тоже остаюсь и меня тоже женить не надо.-
Мать вашу, вы что, все сговорились?
Следующим сидел Шлон, и я ожидал от него нечто подобное, но он лишь кивнул головой и коротко произнес — да. Кстати, к вину он и не прикоснулся, чокнулся вместе со всеми, но кружку поставил на стол.
— Нектор.-
Нектор тоже ответил согласием, но обратился с просьбой оставить большую часть денег у меня, мол, и соблазну меньше и надежней.
Я кивнул головой в знак согласия, не вопрос. Почти все остальные поступили также как и Нектор. Вот и отлично, моя душа просто пела, никто, никто не ушел и даже не сомневался на этот счет. Если бы еще и неприятные обязанности, которые мне придется исполнить, нанося визиты семьям погибших…
Я встал и обратился сразу ко всем.
— Спасибо, спасибо всем. Не представляете, как я рад, что вы все остались. Мы еще с вами таких дел натворим, честное слово. Но это все потом. А пока, пока у всех отпуск на две недели. Отдыхайте, набирайтесь сил, готовьтесь к новым свершениям. Обещаю, будет не легче, но еще интереснее. Через две недели жду вас всех здесь и очень надеюсь, что за этот срок никто не передумает, никто.
И вот еще что, денег берите столько, чтобы хватило на все это время, до окончания срока не дам из них ни ломаного гроша. И не потому, что они мне будут нужны, а потому что они будут нужны вам, когда вы вернетесь с трезвой головой и с трезвым расчетом, куда их потратить.
Разве что на свадьбу — в шутку добавил я — Империя нуждается в новых героях, а уж кому, как ни вам заниматься этим вопросом.-
— Командир — подал голос Шлон, в последнее время не очень разговорчивый, тем самым на себя не очень похожий — а без свадьбы героев делать разрешаете?-
— Как можно чаще и как можно дольше — легко согласился я — Но поймите, что главное героев не сделать, а вырастить и воспитать. Кстати, как и героинь. Все, вечером жду на праздник, а завтра с утра все в отпуске.-
В комнате остались только мы с Коллайном и груда кошельков на столе. Я неторопливо собрал их в кожаный мешок, намереваясь передать его управляющему. Перепутать кошельки невозможно, жена Герента успела вышить на каждом инициалы владельцев, пока я делил деньги.
Коллайн, внимательно следивший за мной, спросил.
— Артуа, тебе действительно самому нужно поехать к вдовам погибших? Управляющий отлично может справиться с этим и сам. -
— Понимаешь Анри, эти люди поехали не с управляющим, а со мной. Я очень не хочу ехать сегодня, завтра мне захочется ехать еще меньше, а послезавтра действительно придется ехать ему. Себе же я найду какой-нибудь благовидный предлог. И потому поеду прямо сейчас, но только после того, как приму ванну. Надеюсь, она уже готова. Кстати, куда ты хочешь поехать отдохнуть? -
— Никуда не поеду — махнул рукой Коллайн — и здесь хорошо, места красивые и барышень симпатичных полно. Скажи, де Койн, ты обратил внимание на то, что у тебя две новые служанки и обе очень недурны собой? -
Еще бы, ни Камиллу, стройную худенькую брюнетку, ни Васию, блондинку с выдающейся во все стороны фигурой, но тонкую в талии, невозможно не заметить, особенно если они постоянно крутятся вокруг тебя, при этом так и норовят задеть тугим бедром.
Когда я посмотрел на управляющего, тот отвел взгляд, всем своим видом показывая, что у нас тут приличный дом, хозяин холостой и еще молод, не нравятся эти, найдем других.
Герент мне нравился все больше и больше, дом приобрел жилой вид, работа кругом кипит, одна корчма чего стоит и никакой подобострастности в его поведении, что, на мой взгляд, тоже очень ценно.
— Можешь приударить за ними обоими, да и вообще за кем угодно, кроме жены управляющего, он мне нужен, а вам работать вместе — объявил я Коллайну.
— Хорошего же ты обо мне мнения, де Койн — рассмеялся Анри — и потом, мой герб скромнее, в отличие от некоторых других.-
На гербе Коллайна тоже изображен конь, но под всадником с копьем в руке, на плече которого сидит хищная птица, если судить по загнутому клюву.
— Барон, если Вы еще хоть раз посмеете посмеяться над моим родовым гербом, мне придется скрестить клинок своей шпаги с Вашим клинком — и, не выдержав, рассмеялся. Хорош родовой герб, которому еще и двух лет не исполнилось. Затем продолжил.
— Вы мне еще не ответили за то условие, которое поставили перед тем, как остаться со мной. Теперь я буду спать и видеть, что женю Вас на графине с потрясающим бюстом. Вы остепенитесь, потолстеете и непременно заболеете зеркальной болезнью — мстительно добавил я.
Коллайн поинтересовался, что это за болезнь, и я подробно описал ее симптомы. Барон долго хохотал, щупая себя за худой впалый живот. Да и где его нарастишь с нашим образом жизни в последнее время.
Глава 25
Как хорошо быть владетельным бароном.
Вскоре я уже трясся на Вороне в сопровождении управляющего и Прошки, направляясь в Кривичи.
По дороге я успел поинтересоваться у Проухва его планами на предстоящий отпуск. На это Прохор ответил, что уезжать никуда не собирается, отошлет часть денег вместе с письмом в родительский дом. Пусть знают, что человек он совсем не пропащий, а вовсе даже серьезный и в этой жизни крепко встал на ноги.
Проблема только в том, продолжал рассуждать Проухв, что не обучен он грамоте, пытался, да не получается что-то. Вот считать хорошо умеет, хоть до ста, вычитать и складывать тоже. А это значит, что не тупой он, как кричал на него отец, пытаясь обучить грамоте, просто склад ума такой.
Я с трудом сдерживал улыбку, слушая его рассуждения. Кстати, вспомнилось мне, что там насчет учителя с врачом. Управляющий объяснил, что и учитель и врач в деревне уже есть, учитель переехал вместе с семьей в новый дом, построенный ему сельчанами на мои деньги, врач тоже живет в новом доме, где больных и принимает. Оплачивается их работа естественно тоже из моих денег. Все довольны, и они, и крестьяне. Особенно врачом, его работа сразу видна, в отличие от учительской, а лечит он и людей и животных.
Народ валит к нему валом, расплачиваясь помимо положенного мной жалованья продуктами и мелкой живностью. Только он немного странный, добавил после некоторого раздумья управляющий.
— И в чем же заключается его странность? — поинтересовался я.
— Так он утверждает, что все болезни приносятся невидимыми существами, представляете? — с сомнением в голосе произнес он. — А в остальном очень хороший врач, очень. И роды тяжелые принимает, и переломы лечит, и со скотиной у него проблем нет. Поговаривают — управляющий понизил голос — у него в столице большие неприятности были, кто-то умер даже, то ли лекарства новые он испытывал на людях, то ли неудачно оперировал. Когда я ему предложил переехать к нам, он с радостью согласился. -
Да, надо будет обязательно навестить доктора, продвинутый у нас он, о бактериях знает, на людях экспериментирует. И учителя посетить тоже надо, они же теперь у меня сельская интеллигенция получается, не абы как, надо уважить, да и самому интересно, что за люди.
Первым долгом я решил заехать в дом нашего возницы, Арона Клея, убитого в первом же бою, тем более что дом стоял с краю деревни, сразу при въезде со стороны замка.
Оставив Прошку с лошадьми на улице, мы с управляющим вошли в дом.
Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что хозяйство, и без того небогатое, приходит без мужских рук в упадок. Калитка открылась с трудом, плетень, подпертый палкой, опасно накренился, подгнившее крыльцо требовало ремонта и еще много чего указывало на отсутствие хозяина. А хозяина нет, он остался далеко отсюда, и вернуться уже не сможет.
У крыльца нас встретила женщина, еще молодая и достаточно привлекательная, если бы не следы известия о гибели мужа, известия, принесшего ей горе. Бледное заплаканное лицо, черные круги под глазами… Любила она его, к бабушке ходить не надо.
— Проходите, Ваша милость — пригласила она в дом тусклым бесцветным голосом и посторонилась, пропуская нас внутрь. Дом просторный, еще крепкий, везде чистота, но бедность так и лезет изо всех углов.
