Владимир Царицын - Попаданцы
"А если не деньги, - продолжал Илья думать о Марии, - то что - фанатизм? Не похоже... Может, шантаж или тайна какая-то в прошлом..."
Он взглянул на тускнеющий огонёк догорающей сигареты, которой один только раз и затянулся, и потушил её.
"Марии не нравится эта работа, да и кому она может понравиться!.." - Илья мысленно представил себе каждого члена группы: - Андрей. Морщится, скрипит зубами, а делает то, что положено. Ну как же, ведь Иванов офицер, человек чести! Контракт подписал - должен его выполнять. Да и деньги платят немалые, он о таких и не мечтал раньше. Так что можно и переморщиться и зубами поскрипеть.
Егор, он же Шрек. Хрен поймёшь, что у этого амбала на уме. Подозреваю, что не так уж много. Совсем мало. А может, и вообще ничего нет. Голова большая, но пустая. Такие парни выполняют поручения не задумываясь, их даже программировать не надо. Ну, разве что для того, чтобы сэкономить на зарплате... А деньги Шрек любит, прежде чем садиться в автозак и вести бомжей на программирование к Доктору, каждый закоулок в бомжатнике проверит - не спрятался ли какой бродяга. Платят-то помимо оклада и за количество "обращённых".
Кастет. Странный парень... Такое ощущение, что занимается этой грязной работой не из-за денег и не по убеждениям. Просто нравится ему быть богом. Богом для отверженных обществом людей, но всё равно - богом! Улыбочка у Кастета гадкая, злорадная, что ли. И всегда норовит сделать бомжу больно - руку вывернет, пнёт, подзатыльник влепит. И всё с гаденькой улыбочкой..."
Мысленно перемыв косточки товарищам, коих таковыми не считал (кроме, может быть, Иванова), Илья вдруг подумал о себе.
А сам-то он, что? Сам-то он как? За деньги, за страх, по убеждениям? Подумал и тут же постарался переключиться на что-то другое. О себе думать не хотелось. Думать о своих поступках никогда не хочется. Объективно не получится, обманешь сам себя и не заметишь как.
Вспомнился разговор с Рябовым накануне выезда в Энск...
- Но они же люди! - возмущенно произнёс Андрей.
- А кто такие люди? - прищурился Куратор. - Чем они заслужили свою неприкосновенность? Люди - самые бесполезные существа, созданные Природой непонятно, для какой цели. По ошибке, наверное. Каждая тварь существует ей во благо, лишь человек - во вред. Жизнедеятельность любой козявки направлена на процветание Земли: черви рыхлят землю, бабочки, мотыльки и прочие насекомые опыляют цветы. Они полезны! Пчёлы делают мёд, тутовый шелкопряд завивает коконы, из которых потом раскручивают шёлковую нить, коровы и козы дают молоко, куры несут яйца. А человек только губит природу - убивает, портит, ломает, создаёт пустыни. Все животные находятся в пищевой цепочке, а человек - последнее, самое бесполезное звено. Он только потребляет всё, что бегает, прыгает, плавает, летает и произрастает. Только жрёт и срёт! Но даже дерьмо его нельзя использовать как удобрение.
- А какие пустыни создают бомжи? - вяло попытался возразить Илья.
- А что вообще они создают? - усмехнулся Иннокентий Иванович. - Может, расскажете мне, Илья Владимирович, что-нибудь о полезности бомжей? Я с удовольствием послушаю.
- А мы? - спросил Андрей. - Ведь выходит, что и мы - бесполезные создания Природы.
- Мы?.. Вы, Андрей Николаевич, кого имеете в виду? Себя, вашего товарища Илью, меня, господина Магистра, повара Елизавету Витальевну Скрипченко? Всех нас, сотрудников Экологического Комитета, я вас правильно понял?.. Мы-то как раз хотим спасти и сохранить Природу. Мы служим великому делу, не забывайте этого. И служить должны честно, отдавая интересам мировой революции все свои силы и не обсуждая приказов. Как офицер запаса вы должны это понимать! И вы прекрасно знаете, что война без крови не бывает, а революция - это война!
- Подъём! - заорал снизу Егор.
Мария разбила группу на два звена. В одно вошли "старики" - Шрек с Кастетом, во второе - новички Иванов и Репин, опекать и командовать которыми предстояло ей самой.
Договорившись о границе участка работы, Шрек и Кастет, взяв автозак, укатили "обращать" бездомных бродяг, вышедших ранним утром в рейд по помойкам. Но сначала они должны были заехать за главным оружием экорейнджера - ТОРСом. Оказалось, что "вылов" одиночек был предусмотрительно запланирован руководством ЭКОРа, и помимо генераторов торсионного поля, которыми были вооружены старшие групп, у Доктора имелись другие - загодя приготовленные именно для этого этапа операции.
Андрей и Илья расположились в плетёных креслах на огромном балконе второго этажа; между ними стоял столик антикварного вида, столешница которого была инкрустирована какими-то породами дерева, наверняка ценными. На столике - два бокала с апельсиновым соком, пепельница, сигареты. Мария в глубине дома созванивалась с кем-то из ответственных лиц отделения - через открытую дверь балкона было слышно, как она ругается по поводу того, что до сих пор не подогнали второй автомобиль.
Иванов молчал, лениво потягивал из бокала сок и хмуро смотрел на пустынную улицу. Обитатели здешнего коттеджного посёлка, как впрочем, и любого другого места проживания небедных представителей российского общества, рано не поднимались - не было необходимости спешить на работу.
- Как тебе всё это? - вдруг спросил Илья, которому надоело молчание.
Андрей не стал выяснять, что его товарищ имеет в виду, наверное, сам в этот момент думал о том, каким паскудным делом они занимались прошедшие несколько дней. Ответил коротко, и в своей манере:
- Херня.
Встречный вопрос задавать не стал, даже не повернулся.
- Мне тоже всё это не нравится, - сам сказал Илья.
Андрей хмыкнул. Поставил бокал на столик, закурил.
- Не понимаю, - продолжал Илья, - Рябов обещал нам трудную и опасную, но интересную работу, а это что? Бомжей по городу туда-сюда возить - интересная работа? Зачем он тогда перед нами об иллюминатах распинался, о великих целях мировой революции, о том, что в случае удачного окончания учёбы нас ждёт повышение и, возможно, работа за границей. Пока что никаким повышением и не пахнет.
- Большой дракой пахнет, - бросил Андрей.
- Вот-вот, - кивнул Илья. - И совершенно непонятно, кто с кем воевать будет.
- Ясен пень: мы с тобой да с бомжами против собственного народа пойдём.
- Да брось ты, Андрюха, не утрируй...
- Ни хрена я не утрирую, - устало вздохнул Иванов. - Нас с тобой, как этого... Симагина и как бомжей этих несчастных запрограммируют и под водомёты, да под пули спецназа бросят, а может, и под танки. И плакала твоя должность в кабинете министров нового правительства... Валить надо отсюда, Илюха. Пока не поздно - валить. Вот только... - Андрей замолчал.
