Алексей Колентьев - Туман войны
— Но вы выбрали меня не только по этому, Мак — От волнения, голос сенатора звучал хрипло, со срывами. В ответ, промышленник ещё раз улыбнулся и бросил взгляд в сторону рыхлого белокожего толстяка с бульдожьим лицом, на котором словно дырки от сигаретных ожогов на фотографии выделялись мёртвые, абсолютно чёрные глазки. Неуловимо, он напоминал Черчилля, только вместо сигары, тот зажимал в левом углу рта незажжённую прямую короткую трубку. Толстяк только ухмыльнулся в ответ и, словно с чем-то соглашаясь, наклонил почти совершенно лысую, большую голову. Мак-Кинли снова повернулся к сенатору и продолжил:
— Ты прав, Ник. Нам нужна твоя репутация и мозги. Идиотов в коридорах власти не убавляется, а цена ошибки в таком деле как наше, исчисляется даже не деньгами, мы не можем себе позволить роскошь совершать промахи, из-за которых можно потерять влияние. Сам знаешь, если у тебя есть рычаг давления — никакие деньги не спасут твоих врагов и конкурентов. А влияние достигается старым добрым способом: первым приставить к виску противника пистолет со взведённым курком. Чаще всего, это лишь метафора, но иногда… — Мак-Кинли прищурился и взгляд его затвердел — Иногда действительно нужно кого-нибудь для острастки пристрелить, чтобы другие были более сговорчивы.
Промышленник замолчал, от чего в зале повисла гулкая тишина, прерываемая лишь слабым завыванием сквозняка, гулявшего по старому, выстроенному в колониальном стиле, дому.
— Я уже давно не держал в руках винтовку, Мак.
Фраза вырвалась у сенатора автоматически и прозвучала скорее неловко, нежели смешно. Однако, многие за столом едва заметно заулыбались, обстановка слегка разрядилась, но напряжённость не исчезла окончательно. Только теперь, до сенатора стал доходить масштаб этих людей, пытаясь отшутиться, Барнет, старался скрыть озноб пробравший его до самых костей. В Корее, он не боялся никого и ничего, кроме призраков, которых видел всякий раз, как напивался в офицерском баре по средам. Проклятые дохлые уже «косые», которых он стрелял и жёг, стояли рядами перед внутренним взором молодого офицера и смотрели на него пустыми провалами глазниц, выклеванных падальщиками или вышибленными взрывной волной. На их объеденных крысами и тощими собаками лицах беззвучно шевелились губы, а синие распухшие языки еле ворочаясь шептали проклятья. Барнет смеялся и плевал в их воображаемые рожи, но вот сейчас, он понял, что Дьявол существует воплоти. Он действительно многолик, как о том и рассказывал преподобный отец Мулкахи, в своих проповедях, которые Николас помнил с детства почти наизусть. Только теперь он понял, что десять из его лиц он только что увидел наяву. Но страх оказаться лишённым той власти, что предлагал ему Лукавый, пересилил острое желание отказаться и уйти, пусть даже после этого и ожидает позор и скорее всего отставка; Мак-Кинли наверняка подстраховался на случай отказа. В фельетонах и плохих книгах, политиков изображают некими бездушными монстрами, порочными и лживыми существами. Но так может говорить и думать только тот, кто ни разу в своей жизни не ощущал эманаций реальной, большой власти. Словно мутный, дурманящий поток, эта сила охватывает человека, заново переписывая всю его сущность. Только очень сильные личности способны сопротивляться отравленному воздуху коридоров где могущество словно бы витает в воздухе. Но и они со временем ломаются, становясь рабами силы, кто раньше, а кто немного погодя. Барнет держался очень долго, но предложенное ему было под стать искушению, которому подвергался лишь один человек, да и тот был сыном Бога. Простой человек, вроде того прямолинейного и удачливого сенатора исчез бесследно, власть раздавила его, превратив в послушную воле Десяти, сидящих за столом. Без улыбки, тот, кто раньше был сенатором Николасом Барнетом, поднял глаза на замершего в ожидании ответа Мак-Кинли, затем перевёдя опустевший взор на ожидающее его ответа собрание и произнёс:
— Власть, это то, к чему я шёл всю жизнь, дайте мне реальную власть и я не подведу вас, господа… и дамы — Он коротко кивнул госпоже Витт, которая безразлично скользнула по сенатору едва заинтересованным взглядом и снова уткнулась в какие-то разложенные перед ней бумаги. За столом стало тихо, эхо последней фразы произнесенной Барнетом громким, едва балансирующем на грани срыва голосом, гуляло под сводами зала и наконец умерло, где-то в высоко в темноте. Большая хрустальная люстра оставалась тёмной, в библиотеке горели лишь светильники упрятанные в стенах, среди книжных стеллажей. Это создавало вокруг стола некий купол желтоватого света, делая лица и фигуры собравшихся похожими на некое подобие старинного полотна. Наконец, толстяк, неожиданно легко поднял свою тушу из-за стола и вынув трубку изо рта, сказал мягким, баритоном, похожим на голос доброго дядюшки сказал:
— Вы не пожалеете, Николас — Толстяк оказался американцем, говор выдавал жителя Нью-Орлеана — Я Малькольм Дюпуи, возглавляю банковский конгломерат «Consulting & Investments group». Моя роль на данном собрании чисто номинальная — нечто вроде государственного секретаря. Мисс Витт отвечает у нас за связи с представителями силовых ведомств, стран Североатлантического Блока. А ваш рекомендатель, мистер Мак-Кинли, это наш почётный президент.
— И какова же будет моя роль, господин Дюпуи — Когда волнение нагнанное приливом адреналина схлынуло, сенатор неожиданно почувствовал себя лучше, всё происходящее уже не несло в себе некоей неосознанной угрозы. Барнет успокоился — Думаю, что все должности уже давно распределены.
Дюпуи усмехнулся, от чего его сходство с английским премьер-министром стало ещё более явственно и раскурив трубку, от чего поморщилась госпожа Витт, лишь мотнул головой:
— Вы, будете нашим публичным лицом, сенатор, проводником воли нашего э… Ну назовём это собрание Консорциум. Да — банкир просиял лицом, но глаза остались мертвы и холодны — Вы станете проводником решений Консорциума. Но для этого, вам нужно слегка вырасти в статусе. Понимаю, кресло сенатора, это надёжно, но иногда нам требуется очень быстрое принятие решений, на некоторые угрозы лучше реагировать как можно более оперативно. Вы готовы занять пост председателя комиссии по национальной безопасности при президенте США, Николас? Нет-нет — Банкир упреждающе поднял пухлую правую ладонь — Не сейчас, а через два месяца, когда старая развалина Рейланд, уйдёт. Как вам такое предложение?
— На это место никогда не назначат республиканца…
— Ой, оставьте эти иллюзии Николас — Голос Дюпуи снова стал весёлым, его беседа явно забавляла — Вас уже сейчас боготворят домохозяйки и деревенщина всего среднего Запада видит «ковбоя из Тусона» в Овальном кабинете! Вас можно смело выдвигать в президенты. Но на это мы пойти не можем: слишком явно обозначать своё присутствие в кабинетах власти публичной — не наш стиль. Вы займёте место по правую руку от президента, чтобы контролировать принятие нужных решений. Именно оттуда, вы сможете оказывать Консорциуму некоторые услуги. Но пока, вы полезны и в своём комитете. Как раз сейчас, мы хотим, чтоб была назначена комиссия по одному из одобренных вами пять лет назад проекту — «Небула». Нам нужно, вывести его из-под опеки АНБ и прикрыть, как неперспективный, материалы засекретить и специалистов. Безопасники уже готовят для группы «волчью яму», проект не получит так необходимого ему времени на доработку, а это нас не устраивает. Мы выкупим разработку у Минобороны, а вы сделаете этот процесс более… скоротечным, проволочки не нужны. В особенности нас интересует личность непосредственного руководителя полевых испытаний — капитана Эндерса. Его непременно нужно сделать сотрудником отдела спецпроектов корпорации мисс Витт.
