Константин Калбазов - Феникс
— Что случилось, Бажен? Чего мрачен, как грозовая туча? — тут же засыпал друга вопросами Световид.
— Горе у меня, дружище. Такое горе, что и не знаю, как быть.
— Поведай, вместе подумаем, как беду твою разрешить.
— Боян в беду попал. Помнишь ли, по осени его определили помощником боярина Паршина да с посольством в Сальджукскую империю отправили?
— Как не помнить. Смеяна-то к нам приехала. Скучно ей в сельце, что ты на прокорм сыну оставил, вот и уговорила мужа позволить ей здесь его возвращения дожидаться.
— Ага. То ведаю, потому и приехал. — Вяткин был в полном расстройстве.
— Да ты толком-то сказывай, что с Бояном?
— На обратном пути на их корабль напали клузиумские пираты.
— Погиб?
— Если бы. Пленили все посольство, но Боян, горячая головушка, просто так не дался. Дрался до последней возможности, пока его не срубили, а потом раненого не повязали. Тот пират затребовал выкуп за все посольство. Выкуп богатый, но получил все в полной мере. Отпустил всех, кроме Бояна. Тот, пока дрался, зарубил единственного сына того пирата, так что отпускать его этот аспид ни в какую не хочет. Паршин сказывает, что лекарю велел лечить Бояна, как его самого, и коли не выживет — голову с плеч. А сына тем временем на цепи держат.
— Знать, хочет получить с тебя больше, чем за все посольство, — уверенно произнес Световид. А как иначе-то, ведь ясное дело, что за родную кровь и плату хочется получить посолиднее.
— Не о здоровье он его печется, и серебро ему глаза не застит. Излечить пленника хочет, а потом мучениям придать.
— Как так? Пират ведь.
— Видно, родная кровь и для пирата не водица, — горестно вздохнул боярин.
— И что теперь думаешь делать?
— Ума не приложу. Старшие сыны на дыбки встали, рвались брата освобождать, насилу урезонил. В Астрань поеду, поищу горячие головушки, иные наши астраньцы тем пиратам ничем не уступят. Если не живого привезу, то хоть от мучений избавлю.
— Сам, выходит, решил?
— Не могу я сыновьями рисковать. Сил все еще в достатке, так что сам. Наберу ватагу, да и удумаем чего.
— Клузиумцы — они злы в драке, не так просто будет найти тех, кто против них встанет.
— Ведаю, что выкуп обойдется дешевле, чем вызволить даже тело сына, но за ценой не постою. Теперь даже если Боян смерть легкую примет, покоя знать не буду, ведь не в сече, а от руки подлой. Нам бы только того разбойника разыскать. Со мной две сотни боевых холопов, враз на абордаж возьмем.
Световиду было понятно горе Бажена, сам не так давно на многое был готов ради Градимира. Но как помочь старинному товарищу, он не знал. Оставалось только поддержать в его начинании. А как же Смеяна? Внучка любимая, радость сердечная. Что бы они ни думали, как бы ни гадали, а ведь она искренне любит мужа, невозможно так светиться от счастья, коли живешь с нелюбимым. Понятно, почему о случившемся Вяткин никому не сообщал: невестка и ему была по сердцу, берег как мог.
Повисшее неловкое молчание нарушил легкий, нерешительный стук в дверь. При этом звуке Смолин вскинулся и упер хмурый взгляд в дубовые доски. Кому там не ясно, что тревожить хозяина сейчас не с руки?
— Войди.
— Прости, боярин благодетель, — тут же ввалился и согнулся в земном поклоне дворовый, прекрасно понимавший, что Смолин насколько справедлив, настолько и крут на расправу.
— Сказывай.
— Гонец от великого князя прибыл. Сказывает, что немедленно должен видеть боярина Вяткина.
— Не успел. — Бажен опять исторг тяжкий вздох, и не просто тяжкий, а болезненный: сквозь вздох послышался стон, полный отчаяния. Младший у него в любимцах был, как и у остальных родичей.
— Зови.
— «Назад в Брячиславль, сам и со всеми холопами, до последнего человека». — Закончив читать грамоту, Вяткин в бессилии уронил руку, в которой сжимал бумагу, и понурился так, словно из него вынули душу.
Что тут поделаешь, великий князь хоть и прозывается Миролюбом, но к исполнению своей воли относится ревностно. Можно ею и пренебречь, когда дело кровиночки касается, но тогда есть риск гнев на весь род навлечь. С другой стороны, негоже так государю поступать. Неужели не понимает, что, стараясь сохранить для государства полезного во всех отношениях мужа, он рискует попросту его потерять, а через это огрести неприятности сторицей?
— Нешто князюшка настолько неразумен? — Имея в виду именно это, возмутился Смолин.
— Отчего же, разумен. Этот же гонец сейчас спешит в Астрань с повелением капитанам галеонов немедля выйти в море, разыскать и покарать разбойника. Случится надобность — по способности войти в гавань Клузиума и взять пирата на абордаж там, так как отказ возвернуть представителя посольства бьет по чести государя. Да только пустое то. Нет у них шанса войти в гавань, перетопят их, как котят. Форты там сильны, к тому же в гавани найдутся иные суда. Да и не спустит Клузиум этого славенам, учинят такую охоту, что Миролюб не возрадуется. Так что про порт — это пустое, для меня писаное. Уверен, что в грамоте к капитанам по-иному расписано.
— Выходит, в море он их вышлет… Случись повстречать пирата — они его возьмут, нет — возвернутся, потому как пора подошла в Новый Свет путь держать. Но ты ведь знаешь Миролюба, он от своего не отступится.
— Разумеется. Мало того, труп того разбойника к моим ногам бросят, в том сомнений нет. Да только Бояна мне не вырвать.
— Смеяну не забирай, — глухо попросил Световид. — С матерью ей все легче будет. Как разрешится с Бояном, тогда и пришлю.
— Добро. Только… Ты бы не сказывал пока. А я до столицы тогда уж среднего отправлю, не сможет и тут на пути встать князь. Меня как мужа государственного приструнить и сберечь для службы — его право, а сына моего удержать не сможет.
— Торопись.
Да, шанс спасти Бояна еще был, однако время терять нельзя.
Едва Вяткин покинул подворье, в комнату вошла Смеяна:
— Дедушка, а что это батюшка эдак стремглав умчался? Не поздоровался, внука не повидал? Случилось чего?
Стоит, сложив ладошки на груди, понурилась, словно скромница воспитанная, но из-под густых бровей на деда устремлен внимательный взгляд, полный тревоги. Отец Небесный, и за что ему это все! Бажен, боясь, что не сможет выглядеть спокойно и собранно, решил уехать, ни на минуту не задерживаясь в доме старинного друга. Вот молодец! Можно подумать, что ему, Световиду, легче будет смотреть на внучку, держа за пазухой тяжкую весть о ее суженом. Ох, дружище, попомнишь еще этот выверт.
— Деда, что стряслось-то? — повторила вопрос Смеяна.
— С чего ты это взяла, внучка?
— А хотя бы с того, что ты внучкой меня величал, только когда приласкать да пожалеть хотел, а так — только Смеяной или егозой прозывал.
