Андрей Круз - Ар Деко
— Специально не интересовался.
— Сицилийцам даже калабрийцы не слишком доверяют. Те слишком связаны между собой, и к ним опасно поворачиваться спиной. Остальных итальянцев они своими не считают. В Нью-Йорке они взяли верх во всех организациях, кроме семьи Дженовезе, где был боссом Лаки Лусиано. Лусиано сам неаполитанец и набрал разных людей, у него и евреев много, — Сингер произнес имя гангстера на американский манер.
— Лучиано сейчас в тюрьме, насколько я помню.
— Да, ждет суда. Думаю, что прокурор Дьюи сумеет его запереть надолго, этот парень настоящий крестоносец. Но я не об этом, — отмахнулся он. — В Чикаго сицилийцы держались вокруг братьев Дженна, Эл Капон им не доверял и в организацию не пускал. Фрэнк Нитти эту привычку перенял.
— К чему ты клонишь?
— В городе появились еще и люди из Чикаго и Нью-Йорка. В том числе люди из «Корпорации убийц». На том поле, на каком они умеют играть в мячик, нет никого, кроме Антенуччи. Тот должен или добровольно подвинуться, или они захотят его подвинуть.
— А Антенуччи откуда взялся сам?
— Он был ветвью семьи Профаччи из Нью-Йорка. Формально он и сейчас ее часть, но вырос настолько, что на самом деле не рвет с семьей в открытую лишь потому, что не хочет публично плевать на традиции. Для сицилийцев они важны.
— И чего ты ожидаешь?
— Ты слышал когда-нибудь про Лепке Бухалтера?
— Нет, — честно сознался я. — Меня история американских бандитов мало интересует.
— Лепке вместе с Альбертом Анастасиа рулит всеми контрактными убийствами для Синдиката. Все говорят, что это он решил проблему с Голландцем Шульцем, и я склонен этому верить. Его никак не могли прижать, но как я уже сказал, прокурор Дьюи — это крестоносец. Они подтянули Лепке и еще одного парня за мелкий профсоюзный рэкет, они вышли под залог. И сбежали. Сбежали вовремя, потому что Дьюи раскопал ввоз героина и запер бы их уже надолго.
— Даже так? — мне сразу вспомнился основной бизнес Антенуччи.
— Именно. И мне кажется, что брали они порошок не у Антенуччи, а у корсиканцев. Лепке платил таможенникам, чтобы те не досматривали весь багаж, порошка шло много.
— И что теперь?
— Прокурор Дьюи продолжает копать, а мне тут шепнули, что в городе появился серьезный парень из «Корпорации убийц». Анастасиа по-прежнему в Нью-Йорке.
— И ты думаешь?.. — я не закончил.
— Я почти уверен, что Лепке Бухалтер здесь, в Большом Каире. С новыми документами. Может, даже пластическую операцию сделает. И для Антенуччи это плохая новость.
— То есть хорошая для меня, так?
— Выходит, что так. Кстати, я слышал, что машину Шульца после его смерти сумел забрать Эл Капон, а у того был самый известный на весь Нью-Йорк бронированный «паккард». Там только стекла в дюйм толщиной.
— Что они будут делать с тем, что у Антенуччи есть Камень Силы?
— Не знаю. Может быть, и у них есть. Или будет. Или они просто выбьют людей Антенуччи и договорятся с ним так. И сам понимаешь, что камень — это не абсолютная защита. Если человека с камнем все же суметь поймать, то пуля в башку все равно решит проблему. А камень отберут и перегранят.
— Сингер, вот что меня удивляет, так это то, что ты еще живой со всеми своими знаниями. У нас принято говорить, что многие знания — многие печали.
— Я знания собираю, а не распространяю, — он откинулся на спинку диванчика. — Иногда я делюсь их кусочками с теми, кому по той или иной причине доверяю. Не со всеми. Вот Джимми я доверяю, — он кивнул на бармена, который как раз наливал что-то в стакан на другом конце стойки, — но если я и поделюсь с ним чем-то, пользы от этого не будет ни ему, ни мне. Он меня вежливо выслушает и решит, что я просто зануда.
— Если этот Лепке здесь прячется и при этом узнает, что ты…
— Он не узнает. Тебе пора уже понять, что я никогда ничего не выясняю напрямую. И для тебя это даже хорошо, если люди из Синдиката вмешаются в местный бизнес. Кстати, Рыжий Демпси и остальные устроились в мотеле «Смитс» в Ривер Парадайз. Они не знают, что я об этом знаю.
— И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?
— Сам решай, — Сингер усмехнулся. — Но я не думаю, что тебе сильно поможет налет этих ребят на аукцион в самом разгаре нашей операции.
— Я тебя понял.
Опять же нужен специальный агент Маркам, получается.
14
Выходит так, что уже нет явной необходимости быть Робертом Ван Дер Меером. То, что я хотел сделать под этим обличьем, уже сделано, а дальше получаются только расходы. Какими бы не были радужными планы на обретение богатства в ближайшем будущем, они остаются планами. А номер в «Ритце», номер в «Кайзерин» и прокатный «ласалль» как в воронку засасывают мои резервы. Да и Марго, если честно, меня уже утомила. Девушка она хорошая, но… хорошая — это недостаточно.
Что меня может удерживать в нынешнем статусе? Разве что Жанин, я все же склонен верить Краусу. Но даже для Крауса мой надувной общественный статус — только лишний рычаг для управления мной. Надо с этим заканчивать. Поэтому я подошел к консьержу и сдал ключи от «ласалля», не забыв предварительно вытащить из машины свой «кольт». Нечего ему там делать. А затем посмотрел на часы и с сожалением понял, что скоро будет пора ехать в «Кайзерин». Сегодня уже не отвертеться, да и сообщить новость девушке нужно. Продажа активов и все такое. Как только, так сразу обратно, первым же пароходом.
Затем позвонил портье и сообщил, что мне доставили заказ из «Фитцджеральд энд Моррис», и он немедленно пришлет его в номер. Вскоре в дверь постучал посыльный, передал посылку, а я вытащил из коробки пару водительских перчаток из тонкой лайки и визитную карточку с логотипом магазина, на которой от руки было приписано «Миссис Моррис». Заодно померил перчатки — оказались маловаты. Ладно, верну.
Так, немцам от меня что-то понадобилось. Что бы это могло быть? Пришлось выйти из отеля и дойти до уличного телефона, с какого я и набрал указанный номер. Ответил женский голос, кажется, тот же самый, что отвечал тогда, когда я звонил Краусу сам.
— Это Роберт Ван Дер Меер, по поводу доставленных перчаток.
— Добрый день, мистер Ван Дер Меер. Вы звоните с безопасного телефона?
— Да.
— С вами хотят встретиться. В четыре часа, в массажном кабинете.
— В четыре часа мне никак не подходит. Я могу сделать это или прямо сейчас, или после восьми вечера.
— Минуточку.
Она прикрыла микрофон рукой и наверняка взялась куда-то звонить. Через пару минут я вновь ее услышал:
— Приходите после восьми, вас будут ждать. И прихватите перчатки, пожалуйста, они еще пригодятся.
