Мастер печали - Колл Джастин

«Нужно было хватать жезлы, пока был такой шанс!»

Он вдруг понял, что злится и на Содара тоже: это из-за влияния старика он так по-идиотски себя повел! Однако ему тут же стало стыдно за то, что он пытается найти виноватых, и он снова предался самобичеванию.

«Если бы я поднял третий жезл, то аватаром сейчас был бы я, и все бы вокруг переменилось».

Терин бы провалил Испытание, но Аннев чувствовал, что достоин титула куда больше, чем его друг, и, в отличие от того, ему было что терять… так зачем же он поставил на карту свое будущее, зачем позволил себе, глупому, понадеяться, что Тосан примет его правила? Интересно, а если бы он все-таки предал Титуса с Терином – ему сейчас было бы так же паршиво? Ответа на этот вопрос он уже никогда не узнает, и все же счастье быть с Маюн наверняка затмило бы горе от потери друзей.

Ровно через тридцать минут Аннев остановился у знакомой дубовой двери. Дверь распахнулась, какой-то человек в темно-красной мантии шагнул в коридор и тут же налетел на Аннева.

– Прошу прощения, мастер Карбад.

Мастер расчетов потер ушибленный нос и прищурился, глядя на Аннева. В виски мастера уже закралась седина. В одной руке он держал толстый журнал, в другой – чернильницу. Ему потребовалась пара секунд, чтобы понять, кто перед ним.

– А, Айнневог. – Он махнул рукой назад. – Старейший Тосан вас ждет.

Аннев поклонился и шагнул в кабинет. Закрыв за собой дверь, он прошел вперед, и его ноги тут же утонули в толстом, мягком ворсе ковра. Стены были увешаны гобеленами, единственный книжный шкаф доверху заполняли книги. На массивном дубовом столе, стоявшем посередине комнаты, лежала гора свитков, а за ним, откинувшись на спинку покрытого шкурой кресла, сидел Тосан. Однако внимание Аннева было приковано не к убранству комнаты и даже не к древнему: как всегда, этой чести удостоилось гигантское витражное окно на западной стене кабинета.

Из обычных осколков цветного стекла художник создал поражающую воображение картину. В правом верхнем углу – муж, поднявший к небесам посох; глаза его сверкают подобно молниям, струящимся из грозовых туч. В левом нижнем – Кеос, Бог крови и кости, в центре орды кеокумов, которых автор изобразил как великанов в доспехах, черных драконов и крылатых человечков с горящими глазами. В золотой руке бога зажат пламенеющий молот. Его противник готов к битве – с конца его серебряного посоха срывается бело-голубая вспышка, а в лице его – сияние света Одара. Так создатель увековечил свое представление о Возгарской битве.

Тосан кашлянул, и Аннев отвел взгляд от окна. Древний указал на маленький жесткий стул перед собой, на который юноша тут же послушно уселся.

Тосан задумчиво погладил тронутую сединой бородку, как будто размышляя, с чего начать.

– Ты слышал о кольцевой змее, Айнневог?

– О ком?

– О кольцевой змее, – повторил Тосан и сцепил пальцы. – Она известна также как кодавора или уроборос, однако большинство знает ее как кольцевую змею.

Аннев помотал головой. Он понятия не имел, что это за существо – как и о том, к чему Тосан клонит.

– Я слышал о ней только в поговорках. «Выкидывает штуки похлеще кольцевой змеи» – или что-то в этом роде.

Древний кивнул – очевидно, большего он и не ожидал, – встал и подошел к шкафу. Вынув оттуда внушительный фолиант, он пролистал его до страницы, на которой изображалась обвившая ствол дерева змея, и положил книгу перед Анневом.

– Они водятся только в Возгаре, – сказал Тосан, садясь в кресло. – А поскольку Чаща была когда-то частью Возгара, то на юге Шаенбалу они встречаются до сих пор. Когда я был служителем, мастер ядов отправил нас на них охотиться… а это представляло собой весьма непростую задачу, ведь из-за ядовитых веществ, выделяемых их кожей, они могут замаскироваться подо что угодно. Мастер Карриган полагал, что и деревья они изменяют с помощью тех же самых веществ.

– Что значит – «изменяют деревья»?

Тосан постучал пальцем по картинке в книге:

– Кольцевая змея селится в деревьях охрома – обычно они стоят довольно далеко друг от друга, – оборачивается вокруг ветвей и сжимает их до тех пор, пока не получится этакое кольцо. Когда она охотится, то прикусывает свой хвост и становится невидимой – полностью сливается с деревом, – а схватив добычу, сжимает ее, как и ветви охрома. Жертва задыхается, а ядовитые вещества ускоряют ее смерть. Это как…

Древний умолк. Не говоря ни слова, он вытащил из ящика стола потрепанный журнал, взял перо с золотым наконечником и начал что-то быстро записывать.

Смущенный Аннев не знал, что и думать. Прошла минута, и у него появилось ощущение, что древний вовсе о нем забыл.

– Ты наверняка спрашиваешь себя: при чем здесь кольцевая змея? – внезапно заговорил Тосан.

Он отложил перо и взял коробочку с песком.

– Ну… – промямлил Аннев. – Не думаю, что я могу…

– Это аналогия, – оборвал его Тосан.

Он присыпал мокрые чернила песком и, накрыв чернильницу крышечкой, наставил на Аннева перо:

– Ты, Айнневог, и есть кольцевая змея.

– Простите?

Тосан стряхнул со страницы песок и вернул журнал в ящик.

– Ты – самая настоящая кольцевая змея, – повторил он и подтолкнул к Анневу какой-то свиток. – Ты сливаешься воедино с деревом, притворяясь его неотделимой частью, а на деле – уродуешь его и ослабляешь. Ты меняешь дерево в соответствии с собственными нуждами.

Аннев развернул свиток. Тосан положил перед ним еще два.

– Знаешь, что это такое?

Аннев быстро пробежал глазами текст.

– Это ваши заметки о наших ежегодных встречах.

Тосан кивнул и постучал пальцем по пергаменту:

– Прочти-ка начиная с четвертой строки.

Когда Аннев нашел нужное место, ему стало дурно, однако он послушно прочел:

– «Вступает в спор с древними. Проявляет неуважение к руководству».

– Каждый год одно и то же. – Тосан показал на два других свитка. – Ты постоянно недоволен и ведешь себя так, словно правила Академии касаются всех, кроме тебя. Это дух неповиновения, который капля за каплей влил в тебя Содар.

– Но я не такой…

– Именно, – прервал Тосан. – Ты не такой, потому что… – Он поднял руку и начал загибать пальцы. – Ты не живешь в Академии, как все ученики. Ты не тренируешься наравне с остальными. Ты подвергаешь сомнению истины, которым учат тебя древние. Зато с готовностью впитываешь все, что говорит тебе Содар. И конечно же… – Он загнул большой палец. – Ты не согласен с моим сегодняшним решением.

Аннев сидел с открытым ртом. Что он мог на это возразить? Последние слова Тосана попали точно в цель, да и с древними он зачастую готов поспорить, но наказывать его за то, что он живет с Содаром?..

– Я спорю со всеми своими учителями, – заявил он, справившись со смущением. – И Содар не исключение. Что касается моей жизни в часовне, то… у меня просто нет иного выбора.

Губы древнего тронула едва заметная улыбка.

– Ты ведешь себя так, словно связан по рукам и ногам. Словно ты жертва обстоятельств, а все это, – он ткнул пальцем в свитки, – вина Академии. Однако мы оба знаем, что это ложь. Если что-то тебе не по нраву – ты будешь пытаться сделать по-своему. И твой сегодняшний фокус с Титусом и Терином – лучшее тому подтверждение.

Аннев молчал, боясь заговорить, и Тосан понял, что выиграл этот спор.

– Такова суть твоей природы, Айнневог. Ты, как кольцевая змея, заставляешь окружающий тебя мир служить своим целям. Если бы тебе предоставили выбор – жить в часовне или в стенах Академии, – ты бы все равно им не воспользовался. Потому что ты никогда не делаешь тот выбор, который делают все остальные. Можешь сколько угодно прикидываться, что ты один из нас, однако твои действия говорят сами за себя: для этого дерева ты чужеродный организм, враг, который стремится извратить то, что я с таким трудом взрастил.

Тосан замолчал, ожидая услышать протест, но Аннев не проронил ни слова. Древний взял книгу и некоторое время рассматривал змею, обвивающуюся вокруг дерева. Затем аккуратно закрыл фолиант и подошел к шкафу.