Ивона Наварро - Музыка смерти
Оба помощника словно по команде попятились, как только Райс поставил локоть на перила балкона и приготовил гранатомет к стрельбе. Быстрым движением руки он вставил штекер провода электронного управления наводкой в гнездо визуального прицела, укрепленного на каске. Моцарт только что размозжил голову несчастному мужчине в вечернем костюме, личность которого после этого вряд ли кому-то удалось бы установить.
— Пора пожелать гостям доброй ночи, — в сердцах рявкнул Райс, когда чудовище отшвырнуло труп, словно сломанную куклу.
Он нащупал указательным пальцем курок и устроился поудобнее. В видоискателе шлема Райс видел длинный серебристый ствол своего оружия. Переместив его немного вправо, он поймал чужого в окно цели, в ту же секунду переключил прибор на автоматическое слежение, и визир точной настройки вспыхнул кроваво-красным пятном в центре груди Моцарта.
— Там, откуда ты явился, парень, таких было великое множество.
Райс выстрелил.
Раздался грохот запуска миниатюрной ракеты, и начиненная взрывчаткой граната рванулась с установки, полыхнув красно-зеленой струей пламени. Едкий запах гари выстрела еще не достиг их ноздрей, а красно-зеленое пламя уже нашло свою цель и нырнуло в грудную полость чужого, легко пробив защитные реберные пластины. Долю секунды спустя в унисон с предсмертным криком Моцарта прозвучал взрыв гранаты. Его грохот заставил инстинктивно присесть всех, кто еще был в зале, включая Райса и его людей.
Иногда, подумал Райс, заставляя себя подняться на ноги, наклониться над перилами и посмотреть в партер, средство от болезни бывает не менее отвратительным, чем сама болезнь. Нынешняя ситуация — классический пример: тех из пришедших на этот концерт, кому не посчастливилось оказаться за пределами радиуса разлета осколков, даже если их не задела шрапнель или острые обломки скелета и панциря чужого, окатил душ кислотной крови чудовища. Вопли мук раненных осколками и обожженных кислотой присоединились к продолжавшему рваться из динамиков фоновому шуму, пронзительному визгу убегавших людей и тех, кто не мог бежать или бился в истерике.
Внезапно треск динамиков прекратился — кто-то в центральной студии догадался наконец дернуть общий рубильник. Откуда-то из-за стен доносился приглушенный рев множества сирен, перемежавшийся хлопаньем дверей.
Мак-Гаррити и Мориц присоединились к стоявшему у перил Райсу. Все трое свесились над ними, разглядывая партер. Сражение закончилось. Среди дымившихся луж крови чужого в беспорядке валялись трупы: переплелось так много рук и ног, что подсчитать число погибших людей с того места, где они находились, было невозможно.
— Что скажете? — спросил Мак-Гаррити. — Не заняться ли нам уборкой и здесь?
— Нет, черт побери. Мы сделали все, что могли, и даже больше, чем ублюдки «Синсаунд» заслуживали.
Райс выпрямился и закинул гранатомет на плечо, затем присел, чтобы поднять заплечный мешок.
— Они заварили кашу, пусть теперь сами и расхлебывают. — Он поднял взгляд на своих людей, выражение его чернокожего лица было хмурым. — Пора возвращаться за Стариной Блю и выяснить наконец, ради «какого дьявольского дела все это было затеяно.
Глава 27
В хаосе бегства зрителей никто не заметил Ахиро и двух его лучших людей, проскользнувших в здание Зала Пресли через один из множества боковых входов. Они беспрепятственно и быстро добрались до улья. Их привел сюда сигнал тревоги от Мортона. Ахиро не знал, что именно произошло, но шефу службы безопасности Зала Пресли было разрешено прикасаться к кнопке аварийной сигнализации спутниковой связи только в случае крайней необходимости, и он не стал бы вызывать японца без веской причины. Сигнал тревоги мог означать только одно: что-то угрожало улью и Ахиро должен это предотвратить.
Однако, когда они бесшумно подкрались к главному входу в лабораторию и проскользнули внутрь, увиденная картина заставила всех троих замереть.
Замешательство Ахиро длилось одно мгновение. Он подошел к Майклу Брэнгуину, который неподвижно таращился на месиво останков Деймона Эддингтона.
— Что произошло? — потребовал ответа Ахиро, переводя взгляд с мертвеца на чужого в клетке, который миролюбиво полулежал в обычной позе на корточках. — Как… постойте! Это другое животное! — Он в страхе уставился на сидевшую за стеклом тварь.
— Да, — согласился Майкл, — это не Моцарт.
Сомнения и не могло быть: животное в клетке было крупнее и старше Моцарта, угольная чернота его панциря почти не отливала синевой. За металлической скобой — то ли одной из деталей надетого на него намордника, то ли мундштуком удил — виднелись длинные, пожелтевшие зубы, а мускулистые передние лапы были надежно приторочены к бокам животного системой сетчатых металлических пластин, напоминавших сбрую закованного в броню средневекового боевого коня. На сбруе были закреплены три шеста, вдоль одного из которых змеилась тонкая трубка в металлической оплетке. Один ее конец терялся в глубине пасти чужого, а другой оканчивался небольшой серой коробочкой с ярко-красной кнопкой на крышке. Громадную голову чудовища защищал гораздо более мощный и страшный панцирь, чем был у Моцарта, но само чудовище вело себя удивительно спокойно и только ровно и громко шипело.
Ахиро взял Брэнгуина за грудки и притянул его к себе.
— Где же чужой мистера Эддингтона? — спросил он, дыша прямо в лицо биоинженеру.
Одна за другой в голове японца проносились страшные мысли: надо найти чужого, не для Эддингтона, а ради Йорику, оставалось тайной, как вернуть эту тварь в клетку; его люди научились убивать их, а не брать в плен. Но больше всего Ахиро мучило ощущение стыда за свой промах, неумение сохранить в безопасности собственность Йорику, которую его господин ценил как одно из своих величайших сокровищ. Он полагал, что Эддингтон получил все необходимое для своей музыкальной программы после принесения в жертву Моцарту последнего из пяти пленников. Какая безумная нужда заставила музыканта попытаться сделать что-то такое, что закончилось его гибелью?
— Думаю, Моцарт наверху, — сказал Майкл.
Лицо старика было бледно, покрыто испариной и искажено страхом от перенесенного потрясения. Он обеими руками протестующе отмахнулся от изувеченного трупа композитора.
— Я не знаю, как он выбрался… Его мог выпустить Эддингтон, но я не понимаю зачем. Мне нигде не удалось найти Дарси. Но чужой был наверху, в концертном зале. Ахиро… он там просто… убивал каждого, кто попадался ему на пути. Это было ужасно, всюду смерть, люди умирали с душераздирающими воплями. Я… я убежал, но не знал, куда податься, кроме этого места. Я должен был понять, что произошло. Когда я уходил с балкона, там как раз появились трое мужчин… Да вот и они!
При звуке громких шагов за спиной трое японцев автоматически повернулись и обнажили мечи. Ахиро услыхал возглас Майкла, и тут же забыл о присутствии биоинженера. Трое против троих, мелькнула в голове ясная мысль. Но едва он и его люди инстинктивно приняли боевую стойку и начали приближаться к врагам, остановившимся в десятке метров, Ахиро понял, что одержать над ними верх не Удастся.
— Иду на верную смерть, Йорику, — прошептал Ахиро, — отдаю за вас жизнь, за моего друга и спасителя.
Время принести жертву.
* * *— Оставаться на местах, — спокойно приказал Райс, — и чтобы не шелохнулся ни один мускул.
Их было трое, одетых в древние костюмы ниндзя, державших в руках опасные на вид мечи. Встретившись наконец с ними лицом к лицу, Райс не сразу сообразил, страшен их вид или просто смешон…
Ниндзя? Какого сорта тайные силы корпоративной охраны представляла собой эта команда? Он не раз слышал, что главный управляющий корпорации «Синсаунд» — помешанный чудак, который строго блюдет древние, как мир, японские традиции. Не следует недооценивать, напомнил он себе, освежив в памяти мертвых сторожевых чужих в секретной лаборатории «Медтех», скорее всего эти ребята — отменные убийцы. Об этом не стоило забывать. Их мечи оказались как раз тем, что надо, против тварей с планеты Хоумуолд. Ухитрись, перерубить суставы и сколько вздумается танцуй вокруг чужого джигу, только оставайся вне досягаемости двух пастей его отвратительной головы.
И все же против мощного огнестрельного оружия мечи мало что стоят.
Несмотря на предостережение Райса, трое ниндзя; стали осторожно, но стремительно сокращать дистанцию. Ноги полусогнуты, мечи подняты. Райс не собирался подпускать их слишком близко… если сложить, длину прыжка из арсенала боевых искусств, которыми они наверняка владеют, с замахом вооруженной мечом руки, то… о Боже, им осталось преодолеть всего полметра.
