Адриан Чайковски - Чернь и золото
— Кое — кто, но в основном там молодые сейчас заправляют. За некоторое количество централей я тебя с ними сведу. Только смотри: если тебе чего не понравится, на меня не пенять.
— Ничего, рискну. Мне нужна их помощь, а может, и я им чем-нибудь помогу. «Некоторое» — это какое, Хокиак?
Скорпи улыбнулся.
— Эх, сколько же лет прошло. Ты и твои сумасшедшие — красавица-арахнидка и мантид, который в том году дрался на приз. Я на нем выиграл полтора парцеля. Будь ты новеньким, Вершитель, я б запросил с тебя больше, но как ты не забыл старину Хокиака, то сойдемся на дюжине.
Для Тото это были большие деньги — он никогда еще не видел столько за один раз, — но Стенвольд отсчитал их без колебаний.
Следуя указаниям Хокиака, они при свете луны пришли на какую-то темную площадь. Стенвольд смотрел твердо, дыша паром в холодном воздухе. В Минне, вдали от центра и помпезного губернаторского дворца, имелось немало таких вот укромных мест. До завоевания это был богатый район с трехэтажными особняками. Кое-где еще сохранились железные корзинки для цветов, на дверных и оконных карнизах держались остатки краски, но ставни исчезли или висели косо. Половина этих домов скорее всего заброшена, думал Стенвольд, а в прочих если кто и живет, то не прежние обитатели.
Встреча с подпольщиками, согласно Хокиаку, должна была состояться именно здесь.
Тото держал в руках самозарядный, с полным магазином арбалет Скуто. Стенвольд начинал сожалеть, что не вооружился арбалетом сам, взяв только меч. Если скорпи все-таки предал, осоиды запросто возьмут их в кольцо.
— Мастер Вершитель, — тихо сказал Тото, и Стенвольд увидел двух высоких мужчин в желтых рубашках и черных брюках. Один нес длинную палку, другой фонарь. Подчеркнуто не обращая на незнакомцев никакого внимания, они разожгли две уличные жаровни и двинулись дальше. Горящие угли почти не давали тепла. Стенвольд уже видел в Минне людей обоего пола, одетых в такую форму: они охраняли рынки и патрулировали улицы. Возможно, это были Дети Цикады, цикадоны из города Са; не имея с миннцами ничего общего, они вряд ли стали бы поддерживать горожан в их борьбе с Империей. В городе их называли вспомогалами.
Эти двое, как показалось Стенвольду, заранее знали, что кого-то увидят здесь. Жукан слегка нервничал: в этом квартале было очень темно, а ночным зрением он не мог похвастаться — эта часть Наследия никогда не давалась ему. На главных улицах должны были уже зажечь газовые фонари, здесь же приходилось довольствоваться тусклым светом жаровен.
— Мастер Вершитель, — снова шепнул Тото.
— Сколько раз говорить, зови меня Стенвольдом. Или Стеном.
— Хорошо, Стенвольд… — До «Стена» Тото еще не дозрел. — Я давно хотел вам кое-что сказать…
— Я слушаю, — кивнул тот, продолжая обводить взглядом площадь.
— В общем, когда мы освободим Чи… то есть Чируэлл… ну и Сальму, конечно…
Стенвольд, слушая его краем уха, взялся за меч. Стало еще холоднее. Тучи разошлись, открыв звездное небо.
— Дело в том, что я никогда не был знаком с ее родителями.
— С родителями? — опешил Стенвольд.
— И ее я тоже не спрашивал… она, наверно, знать ничего не знает. Но поскольку вы ее дядя…
— Ты что, предложение собираешься сделать?! — сообразил Стенвольд.
Тото потупился, прочтя на его лице то, что мастер не успел скрыть. Даже при тусклых огнях было ясно, что полукровке не место в семье Вершителей.
— Послушай, я не хотел… — спохватился жукан.
— Все в порядке, мастер.
— Ты хороший парень и все такое…
— Они уже здесь, мастер.
«Они» и впрямь выступили из мрака на другом конце площади — не бесшумно, как Тизамон, но близко к тому; лишь металл порой звякал и шуршали о кожу клинки. Стенвольд наскоро пересчитал головы: их было пятнадцать.
Большинство составляли молодые мужчины, прикрывавшие низ лица шарфами и платками, в широких плащах с капюшонами. Каждый был вооружен чем-нибудь, хотя бы кухонным ножом, а у двоих имелись и арбалеты.
Стенвольд мысленно одобрил Тото, опустившего свой репетир. С этими ребятами, как и предупреждал Хокиак, шутить не следовало.
Среди немногих подпольщиков с открытыми лицами были женщина средних лет, смутно ему знакомая, долговязый цикадон (у подполья, как видно, были связи с полицией), и еще один, скорее всего вожак. Молодой, старше Тото всего лет на пять, он носил старинный короткий меч, которых в Минне больше уже не делали. На голове вороненый шлем, под туникой, судя по складкам, нагрудный панцирь. Маски с шарфами у них красные или черные — таких же цветов скорее всего и латы. Стенвольду вспомнились давние защитники города в окуляре его подзорной трубы; этот юнец тогда был еще ребенком.
Молодой подпольщик левой рукой снял кинжал с пояса. Стенвольд напрягся, хотя на него уже было направлено много других ножей, не говоря уж об арбалетах — но вожак всего лишь бросил кинжал ему под ноги. Вокруг рукояти была обвязана лента, не иначе тот самый красный знак, который они оставляли на местах своих операций.
— Старик сказал, вы ищете встречи с нами, — промолвил вожак. — Старый жукан и полукровка — зачем вам это?
Ну, не такой уж и старый, подумал Стенвольд и сказал:
— Мне нужна ваша помощь.
— А какое у тебя право на это? — Молодой человек вышел вперед — теперь он мог достать Стенвольда своим коротким мечом. — Меня зовут Хизес, старик, и все это мои люди. Мы помогаем нашему городу, а не чужим.
Стенвольд сделал вид, что не замечает клинка, устремленного ему в грудь.
— Меня зовут Стенвольд Вершитель, и я уже бывал здесь — перед самым завоеванием. Может быть, кто-то из вас меня помнит? Вы, например, — обратился он к женщине.
Посмотрев на Хизеса и дождавшись его молчаливого разрешения, она сказала:
— Да, я помню жукана по имени Стенвольд Вершитель, но не поручусь, что ты — это он.
Стенвольд обвел взглядом других, ища седину поверх масок. Неужели больше никого не найдется?
— Я тоже помню, — сказал кто-то из мужчин. — Во время взятия города я был подмастерьем. Безумный план Стенвольда Вершителя провалился, потому что нас предали.
Один арбалет нацелился прямо в голову Стенвольду.
— Я вас не предавал, — сказал он, стараясь не шевелиться. Долго так продолжаться не могло: если эти люди не успокоятся, дело обернется кровопролитием. — Я сделал все, чтобы вам помочь, и сожалею, что не сумел сделать большего.
— Думаю, он заслан осоидами, — бросил Хизес то ли Стенвольду, то ли своим бойцам. — Больно уж все просто. «Я был здесь перед самым завоеванием… сделал все, чтобы вам помочь…», а потом выдаст наши убежища и напустит на нас Рекеф. Знакомая картинка, а, старикан? Не хочу ничего слышать, — добавил он тут же, не дав Стенвольду возразить. — Нас уже обманывали, хватит. Убейте их и бросьте трупы в канаву.
— Хизес! — пронзительно крикнул кто-то. Вожак обернулся и увидел, что угрожавший Стенвольду арбалетчик сам угодил в заложники.
— Тизамон, — пробормотал чуть живой от облегчения Стенвольд. Шпоры на левой руке мантида уперлись арбалетчику в горло, коготь на правой грозил растерзать всякого, кто подойдет близко.
— Убейте его, — приказал Хизес, но выполнять приказ никто не спешил.
— Ты что, не знаешь меня? А ты, Кенис? — Теперь и Стенвольд вспомнил, как зовут эту женщину. — Выходит, я зря отбил твоего сына у двух муравинов-наемников?
Женщина уставилась на него; хорошо, что мантид в отличие от Стенвольда почти не изменился с годами.
— Тизамон, — выговорила она позабытое имя. — Может, и зря. Он все равно погиб — у ворот, когда ваш хитрый план рухнул. Но ты его спас, да. Я помню.
Подпольщики, и без того растерянные, обнаружили у себя в тылу Танису со шпагой наголо, а где-то во мраке наверняка затаился Ахей.
— Я всегда был другом Минны, — начал сызнова Стенвольд, — и у меня здесь важное дело. Хотите помогайте, хотите нет, но выслушать-то вы можете?
Хизес, оценив обстановку, нехотя согласился.
Если бы Стенвольд знал, как легко эти трое проникнут в Минну, он послал бы их вместо себя. Тизамон решил действовать, как только стемнело, — ведь Стенвольд в конце концов велел ему поступать по своему усмотрению; и жукан вынужден был признать, что его друг принял правильное решение.
Под покровом ночи они перебрались через стену. Ахей, паря в воздухе, караулил, природная верхолазка Таниса скинула Тизамону веревку. Все про все стоило им пары минут и одного убитого часового.
Найти Стенвольда было и вовсе просто. Тизамон помнил старого Хокиака, и тот его тоже вспомнил. Поначалу старик кобенился, но память о былом и чары Танисы убедили его рассказать, куда отправились Стенвольд с Тото. После этого Тизамон и двое других, будучи (что уж тут отрицать), куда боевитее этих двух мирных граждан, поспели на место как нельзя более вовремя.
