Александр Трубников - Меченый Маршал
«К этому всему — добавил Франческо — сразу же, как устроишься, купи местную связь: телефон и стартовый пакет. Номера в записной книжке телефона не храни, старайся запомнить, а если памяти не доверяешь, то только на компьютере в зашифрованном виде. До того, как все соберутся, в Тродос сам не суйся, и ничего не пытайся узнать. Короче, веди себя, как обычный турист».
«И потерпишь без своих игрушек — завершила инструктаж до тошноты чопорная и деловитая Сельви, которую после заключения „сексуальной конвенции“, нельзя было узнать — отсканированные рукописи из константинопольского командорства я тебе потом привезу».
Оторвавшись от воспоминаний, Дима покинул самолет. Чтобы расслабиться перед пограничным контролем Дима, как учили, выпил еще в полете грамм двести джину. Методика оказалась действенной. Болгарский паспорт у чиновников никаких подозрений не вызвал, с визой все также было в порядке, и проверка по базе Интерпола результата не принесла. На вопрос о цели приезда Дима ответил важно: «Дайвинг» — после чего был запущен внутрь страны.
Таможенного досмотра на въезде здесь не было и в помине, так что, до стоянки такси он добрался беспрепятственно, обменяв по дороге пару сотен евро на местные фунты.
Фраза: «Лимассол роад, Зеос апартмент», — вызвала у местного таксиста самый настоящий столбняк. Он трижды связывался по радио с диспетчером, и что-то там выяснял. Наконец, видимо осмыслив маршрут, он, неодобрительно поглядывая на Диму, вцепился в руль, и надавил на газ.
Левостороннее движение поначалу пугало — Диме все время казалось, что они едут по встречной полосе. Но через несколько минут он привык, тем более что они выехали на отличное восьмирядное шоссе, которое соединяло аэропорт Ларнаки с Лимассолом.
Максимальная разрешенная скорость здесь была сто километров в час, а водитель соблюдал правила движения с несгибаемостью московского пенсионера, так что после постоянных гонок с Сергей-Вованом за рулем, Диме казалось, что они стоят на месте. Слева виднелись невысокие холмы, сквозь которые время от времени проблескивало море. Справа надвигался большой горный массив, судя по всему, тот самый Тродос, о котором ему предстояло на время забыть.
В новом паспорте он был прописан как Дмитрий Стоянов. Фамилия наводила на определенные мысли о том, как следует распорядиться на Кипре свободным временем. После того, что устроила Турка в Стамбуле, Диме, для обретения «внутреннего равновесия» очень хотелось завести ни к чему не обязывающую курортную интрижку. Но делать это из тех же соображений безопасности, следовало только «по месту проживания». «Кстати — подумал он, оглядывая окрестные селения — теперь, как раз и следует заняться поиском отеля».
Глаз его остановился на большой вывеске «Савас апартмент», которая висела над комплексом двухэтажных домиков, расположенных в два яруса на склоне живописного зеленого холма. К требованию изменить маршрут, водитель отнесся болезненно, но смирился, и, свернув на боковую дорогу, быстро доставил его по серпантину прямо под вывеску.
Вблизи апартаменты неведомого Саввы, выглядели еще привлекательнее. Между двухэтажными домиками, каждый из которых, судя по дверям, имел четыре квартиры, находился небольшой, очень уютный садик с пальмами, кактусами и цитрусовыми деревьями. За ним сверкал изумрудной водой бассейн, и стояли симпатичные, столики из ротанга. Народу вокруг не было ни души.
Дима попросил таксиста подождать, а сам прошел мимо столиков в глубину веранды. Рядом со стойкой бара, за которой скучал полусонный индус, виднелась надпись «Reception». Не успел Дима сделать несколько шагов, как перед ним появился приятный молодой киприот. Как выяснилось, звали его Пантелис, и он был менеджером этого комплекса. Свободные места у него были в наличии, их стоимость, по нынешним Диминым возможностям, оказалась вполне приемлемой, а из окна предложенного ему номера хорошо просматривалось как море, так и бассейн, в котором теперь плескались «топлес» неизвестно откуда взявшись, две изящные особы женского пола.
Последнее обстоятельство оказалось для Димы решающим. По команде Пантелиса, индус, во мгновение ока переквалифицировавшийся из бармена в портье, принес из машины вещи, и расплатился с водителем. Судя по возмущенным воплям таксиста, ему заплатили ровно столько, сколько было положено… Белая «Вольво» покрутилась по серпантину и скрылась за деревьями, а Дима, отказавшись от предложенного гостеприимным менеджером кофе и завтрака, остался в номере один.
Спать ему не хотелось. Дима разбросал по шкафам вещи, организовал рабочее место, включил ноутбук, и, готовясь приступить к работе, немного помечтал о том, как он будет первым из современников читать неизвестные труды Платона и Аристотеля, включил ноутбук, попробовал поработать, но понемногу впал в сладкую дрему, в которую после обеда, казалось, был погружен весь остров.
29
Отряд достиг приморской равнины и приближался к развалинам крепости Аскалон. «Сирийская невеста», «богатейший и самый укрепленный город на юге Палестины» — так называли его летописцы.
За время существования государства крестоносцев город несколько раз переходил из рук в руки и подвергался страшным разорениям. Христиане удерживали его до разгрома в Хаттинском сражении, после чего его захватил султан Египта Салах ад-Дин — легендарный Саладин. Но доблестному египетскому султану недолго было суждено владеть городом, и через несколько лет участники Третьего крестового похода вернули его обратно.
Опасаясь того, что франки снова восстановят утраченное могущество, и будут удерживать много укрепленных городов, султан решился, хотя и с тяжелым сердцем, уничтожить эту крепость. Крепкие стены были подкопаны и разрушены, а внутренние постройки города сожжены.
Когда Ричард Львиное Сердце услыхал об этом, он немедленно распорядился продолжать движение войск. Но он опоздал — Аскалон предстал перед ним в виде груды развалин. Несмотря на это, крестоносцы приступили к восстановлению города. Ричард Львиное Сердце лично принимал участие в постройке стен, таская камни. Вскоре крепость выросла вновь.
Через несколько лет, после неудачной попытки захватить Иерусалим, Ричард заключил мир с Саладином, по которому Аскалон должен был быть снова разрушен рабочими обоих сторон.
Дмитрий усмехнулся. Ведь именно здесь была найдена рукопись, положившая начало Дому Скриптория. И вот, по истечении многих лет, они возвращались к развалинам Аскалона с долгожданной добычей. Три амфоры, обнаруженные в ессейском храме, хранили в себе свитки, сшитые из кусков пергамента, и завернутые в льняную ткань. Пергаменты был исписаны столбцами текста на арамейском языке. Вместе с ними были найдены и папирусы, покрытые иероглифами, подобными тем, что встречались во время египетских походов на стенах древних храмов, и у подножия пирамид.
Но самой важной из находок была небольшая глиняная табличка, которая требовалась для того, чтобы связаться с египетскими жрецами. Поиск одного из наиглавнейших секретов древнего мира, затеянный орденом, подходил к концу.
Стены города были снесены, и почти все его население угнано в рабство, но удобный порт и небольшой гарнизон, оставленный султаном Бейбарсом, делали его важным перевалочным пунктом между Сирией и Египтом. Начальнику местного гарнизона тамплиеры платили ежемесячную мзду, и он закрывал глаза на их «неофициальное» присутствие.
Добравшись до расположенного на самом берегу неприметного укрепления, сложенного из камней, бывших некогда крепостными стенами, Дмитрий увидел, что на рейде стоит галера с красным восьмиконечным крестом на полуопущенном парусе. Это означало, что магистр Скриптория прибыл из Лимассола, и ожидает их возвращения.
Поприветствовав братским поцелуем местного командора — за малостью капитула не рыцаря, а сержанта, Дмитрий попросил его поднять на шток условный вымпел, свидетельствующий о его прибытии. Тот, стараясь не глядеть ему в лицо, чуть не бегом кинулся исполнять распоряжение Меченого Маршала — такое прозвище ему дали тамплиеры Заморья. Почти сразу же после этого, от галеры отделилась шлюпка и направилась к берегу.
Осведомленные о присутствии на рейде магистра, местные братья тщательно подготовились к его визиту. Небольшой отряд, к которому Дмитрий, по просьбе командора, присоединил и вновь прибывших, выстроился во дворе, и приветствовал высокое должностное лицо военным салютом.
