Арина Свобода - Заступник. Твари третьего круга
Воздух наполнился музыкой. Служба закончилась. Из высоких дверей потянулась негустая толпа, состоящая из бабулек, бесцветных девиц неопределенного возраста и двух-трех юнцов.
Дугал терпеливо ждал, пока они разойдутся. Так и не найдя в себе храбрости, повернулся, чтобы уйти. И тут его окликнул служитель. Они проговорили не больше четверти часа. Дугал не смог сказать правду лысому старику в просторном сером одеянии. Все казалось искусственным и вычурным: огромный камень в центре зала; благовония, бьющие по носу; прозрачный свет, льющийся сквозь окна. Дугал скупил все брошюры, которые старичок смог ему предложить. Большая часть из них оказалась полнейшей чушью — наставления о том, как прожить тихую жизнь, чтобы не попасть в Темный. То, что и так вдалбливали с самого детства. О чем каждый день вещали по всем каналам. Другие книги рассказывали истории знаменитостей, прошедших обряд разделенного сна. Только в одной вскользь упоминалось о Заступнике, человеке, не видящем сны, но умеющем управлять ими. Дугал вернулся в храм через три дня.
— У вас есть еще книги?
Сморщенный как печеное яблоко старик посмотрел внимательно и пригласил в подвал, где размещалась храмовая библиотека…
Автобус слегка вело на мокрой дороге. Крупные хлопья бились в лобовое стекло. Бешено работали дворники. Двери скрипнули и открылись, впуская в салон холодный воздух.
— Дальше автобус не идет, — хмуро бросил водитель. — Отсюда до заградительных кордонов рукой подать.
— Спасибо, — сказал Ник. Толкнул в бок сомлевшего от тряски Дугала.
— Не слыхали, что у нас тут творится? — спросил водитель, принимая плату за проезд. — Куда вас, к лешему, несет? Тут больше никто не живет. Думаю весной попробовать рвануть через Безлюдье на юг, лишь бы подальше от этих проклятых мест.
— Дальше себя не убежишь, — пробормотал Дугал, выгружая вещи. — Ну что, Ники, надевай снегоступы.
Автобус фыркнул, обдал их вонючим облаком и, медленно развернувшись, укатил в город.
— Нас все равно дальше не пустят. Там зона аномалии.
— Не беспокойся, я тут все тропки знаю.
— Дядя Дугал, зачем мы туда идем? — Ник зябко передернул плечами. — Я же рассказывал вам, что со мной было. Зачем добровольно лезть в эту гадость?
— Потому что, Ники, это твоих рук дело. Тебе и отвечать.
…Если бы он только знал, как все обернется. Не было ни дня, когда бы Дугал не пожалел, что ступил на этот скользкий путь. Кто его заставлял рассеивать черные тучи людского беззакония? Обладание даром еще не означает, что его необходимо пускать в ход. Ведь он не просил эту способность, не искал. Мог бы сделать вид, что ничего не случилось. Перестать обращать внимание на клубящуюся мглу и продолжать наслаждаться жизнью. Но, то ли оттого, что он начитался древних книг в пыльных подвалах храма, то ли оттого, что испытал на своих плечах груз ответственности, то ли просто от безмерной гордыни, Дугал поднялся на крышу городского социального центра и запустил руку в клубок страстей и людской злобы. Что произошло дальше, он точно не помнил. Это было похоже на вспышку молнии, только наоборот. Тьма ослепила. Втянула чернильным вихрем в самую пучину, прошила жгучей болью, точно электрическим разрядом. Когда Дугал очнулся, он все еще стоял на крыше — опустошенный, будто заглянул в глаза смерти. Из дверей центра выходили радостные и недоумевающие люди. Они проснулись все сразу — те, кто только что заснул, и те, кто находился в глубокой коме уже не первый день.
Так и должно быть, подумал он тогда. Люди должны перестать бояться, жить свободно, ценить каждый миг. Когда спасаешь в первый раз, это запоминается надолго и отравляет сердце ядом осознания собственного могущества.
К работе он стал относиться с прохладцей, спустя рукава: новое призвание требовало полной отдачи и самопожертвования. Чтобы собраться с силами, требовалось уединение. Общение, которого жаждали друзья и семья, было в тягость. Разговоры казались пустыми и мелочными. Возня детей раздражала. Луви не понимала, что творится с мужем, пыталась вызвать на откровенность, даже закатила скандал, заподозрив, что у него есть другая, но так ничего и не узнала. А ведь в чем-то она была права. Живая тьма увела Дугала из семьи, заняла место, по праву принадлежащее Луви. Это была не просто интрижка, а страстный роман. Бедняжка Луви проиграла…
Стена давно осталась позади. Они шли весь день, пока не стемнело и в фиолетовом небе не зажглись колючие зимние звезды. Уже в темноте вышли к руинам блокпоста.
Дугал по-хозяйски осмотрел три стены и уцелевший кусок крыши. Лианы, оплетшие и разорвавшие избушку, потемнели и ссохлись от мороза. Дугал вытащил из-за пояса тесак и прорубил проход внутрь.
— Заходи, Ник. Тут на ночь и устроимся. Замерз?
— Угу.
— На, глотни, пока я костерок разведу, — он протянул старую помятую фляжку.
Ник сделал глоток и закашлялся.
Сухие плети лиан разгорались быстро, но тепла давали совсем мало. Дугал подбросил щепу — все, что осталось от одной из стен домика. Скоро в маленьком походном котелке закипела вода.
— Куда мы идем? — спросил Ник, грея руки у огня.
— Помнишь мою избушку? — Дугал бросил в воду брикет гречневой каши, добавил упаковку вяленого мяса. — Там неподалеку есть одно место, которое я хочу тебе показать.
— А это не опасно?
— Ник, неужели ты ничего не замечаешь? Не видишь, что темные твари боятся нас с тобой? Расступаются перед нами?
— Погодите, дядя Дугал… Получается, вы тоже — Заступник? Как я?
— Скорее уж ты, как я, — усмехнулся в бороду Дугал.
— Но ведь так не бывает. Я читал… Заступник может быть лишь один. И только после его смерти дар может перейти к другому.
— Как видишь, я еще жив, — лицо Дугала потемнело. Он склонился к котелку и помешал кашу ложкой. Оттуда шел духмяный сытный пар. — Выходит, есть и другой вариант. Если Заступник откажется от своего дара.
Голос старика стал совсем глухим. Будто каждое слово давалось ему с трудом. Ник видел, что Дугалу отчаянно не хочется возвращаться в прошлое, и потому молчал, не задавая вопросов.
По крайней мере, Дугал уверен, что тут им ничто не грозит. Они просто доберутся до избушки, поживут там несколько дней. А потом он вернется, только не к Фолку. И к маме тоже не поедет. Будет жить по-своему. Поступит в университет, как предлагал Эрран, познакомится с обычными парнями и девчонками, которые и знать не будут о его секретах. Может, они с Кесселем продолжат исследовать Темный Город. Ведь он же ученый, он не может просто так остановиться, не узнав все до конца.
Дугал первым нарушил молчание.
— Твари сожрали мою семью, — выдавил он сквозь зубы.
— Что? — Ник чуть не поперхнулся.
— Они завелись в лесопарке, который начинался сразу за нашим домом. Луви часто ходила туда гулять с детьми. Я нашел лишь окровавленные обрывки одежды и отдельные… части. А твари сидели там, смотрели на меня желтыми глазами и смеялись. Я сам сотворил их из кошмаров. Это не твари сожрали моих близких. Твари что? Мороки. Если не подпитывать их, они рано или поздно развеются по ветру. Это сделали люди, те самые, которых я освободил от наказания. Но почему Луви и дети должны были пострадать?!
Он замолчал. Ник чувствовал, как его начинает трясти.
— Это не дар — проклятье! — сказал Дугал. — Тогда я решил — пусть каждый сам отвечает за свои грехи. Кто я такой, чтобы решать за других? Да и надо ли? Разве не должен каждый человек получить по заслугам, чтобы впредь, прежде чем причинить кому-то вред, задуматься — не вернется ли к тебе зло в десять раз больше и страшнее?
Я отрекся от дара! Отрекся от прежней жизни и ушел в лес, чтобы не видеть людей и не испытывать дьявольского искушения. Это было как раз в ту пору, когда ты родился, Ник. Я сохранил лишь малую толику этой силы. Большая перешла к тебе. Один бы я сюда не сунулся. Моих сил не хватит, чтобы с ними справиться. Я и в город-то перебрался, когда твари выжили меня из леса.
— Вы хотите сказать, что эта аномалия… Что это все я натворил? Все эти чудовища появились, потому что я прогонял сны?
Дугал кивнул:
— Так и есть. Они и есть темные сны, оставшиеся в нашем мире. Страхи, болезненная совесть, чувство вины. Чем чаще ты освобождал людей от наказания, тем реальнее они становились.
— Но почему?
— Кто-то должен расплатиться за грехи, кто-то должен пострадать. На этом стоит наш мир. Человек должен отвечать за свои деяния.
— Это их призраки! Фолка и его друзей. Это они виноваты! Я даже представить не мог, сколько они натворили.
— Ник, ты не позволил им оплатить долги. Ты выпустил тварей на свободу. Поэтому и расправляться с ними придется тебе. Пришло время стать настоящим мужчиной. А мужчина — это тот, кто может признать свои ошибки и помочь себе и тем, кто рядом.
