Павел Алин - Комендант Транссиба
Набоков тяжело вздохнул. Он предполагал, что джигиты Батырбая уже наверняка сообщили в Казань, что дорога на восток перекрыта в Кузбассе. Помощи он не ждал, не хватало сил у Евразии для этого. Сейчас рассчитывать можно было только на себя и союзников. Те, увидев силу и опасность чёрных викингов, уже сплотились вокруг конвоя. Но дисциплины им не хватало, ой, как не хватало.
— Нет, уважаемый Мёнге — Далай, — он взглянул на нойона. — Нам там не пройти. И единственный вертолёт не надо посылать. Подмоги нам не пришлют, а «Ворона» можем потерять. Ладно, хоть экипажи с других вертушек частично уцелели. В общем так. Надо понимать, что мы здесь одни. Есть ещё отряд нашего Гилёва, но где он, что с ним, неизвестно. Не надо забывать, что могут по Енисею, с севера подойти ещё суда. Пленных-то взять не удалось на кораблях. Мы не знаем, будут ещё караваны у викингов в этом году или нет.
Куривший сейчас у окна Меньшиков вчера доложил Набокову, что боезапасов на ведение наступательных действий крайне мало. Особенно не хватает тяжёлого вооружения. Из разбитых «Мортиры» и «Урала» ничего целого извлечь не удалось. Оставалось ждать весны, восстанавливая при этом найденные в сибирских арсеналах самоходки и танки. И надо было ещё научить на них воевать! В избытке были только миномёты и безоткатные орудия и заряды к ним, захваченные как в Усть — Баргузине, так и на судах возле Стрелки.
— По сообщению разведки, от пленных, взятых в Слюдянке, стало известно, что викингов возле Хубсугула немного, около тысячи, — комендант снова морщился, дёрнуло руку. — Основные их силы ушли весной на Тибет. И должны вернуться через год. Думаю, что их уже известили о том, что тут происходит. Начнём мы наступление через три недели, раньше не выйдет, и вдруг наткнёмся на них? К тому же мы ничего не знаем про их систему обороны, а я уверен, она уже существует. Так что, Михаил, давай спокойно заниматься обучением бойцов и разведкой. Проголосуем, что ли? Или как?
Голда, мужик в общем-то рассудительный, только иногда запальчивый, улыбнулся.
— Да чего голосовать-то? — он встал. — Давайте припасы копить, да парней тренировать. Мёнге, твои нукеры разведку хорошо будут вести?
Нойон поднял на него глаза и молча кивнул.
— А вы чего? — Голда обернулся к абаканцам. — Выждем до весны или попрём на викингов этих, чтоб у них капуста на ушах повисла?
Хакасы вновь переглянулись.
— За зиму можно хорошо подготовиться, лосей надо набить, продукты нужны будут, — ответил один из них.
— Вот и хорошо! — самолюбивый Голда подытожил совещание. — Я как самый старший по возрасту, решаю, оборудуем оборону, ведём разведку и формируем войско. Так?
Все промолчали, но заулыбались.
— Тогда за дело, — красноярец потёр ладони. — Но сначала перекусим. Никто не против?
Все были только «за».
Что делать?
Учёные пытались найти контакт с захваченными лисами и совами. Первоначальное убеждение, основанное на том, что с животными общаться будет легче, чем с птицами, постепенно исчезало. Серые лисички с шелковистым гладким мехом хоть и смягчили свой дикий нрав и перестали рычать на исследователей, никаких проявлений дружелюбия не показывали. В то же время совы, шумно махая крыльями в своих тесных вольерах, вели себя спокойно. Они уже реагировали на биолога Лаврентьева и его помощника, когда те вели с ними разговоры. Учёный был уверен, что членораздельная речь оказывает мощное воздействие. Он даже отыскал в одном из заброшенных антикварных магазинов Иркутска проигрыватель и виниловые пластинки с записями детских сказок, и каждый день прокручивал их птицам. Особенно совы прислушивались к рассказу про Колобка.
— Мы знаем, что стандартный подход к ним, основанный на том, что животные обладают только инстинктами и рефлексами, не может быть применён в нашем случае, — говорил он на ежедневных планёрках, проходивших в салоне «Головастика». — Лисы и совы, находящиеся у нас, обладают разумом. Только у них он свой, не такой, как у нас.
Шефа контрразведки Львову эти изыскания интересовали в той лишь мере, в какой они бы помогли разобраться с вражеским лазутчиком Жорой Арефьевым. Она пыталась добиться от него информации, сколько ещё таких, как он, находится у викингов, какие задания получены ими и конечно, общие сведения о противнике. А самой заветной её мечтой было исполнение высшего предначертания любого контрразведчика — перевербовка Жоры и работа на себя. Но пока ничего у Львовой не получалось. Арефьев не понимал, где находится, кто он такой. Говорить он не разучился и мог за собой ухаживать. Но в остальном был как младенец.
Татьяна Сергеевна винила во всём чудо — юдов или камов. Именно они, считала шеф контрразведки, слишком сильно «шарахнули» по Жоре.
Отчаявшись добиться от него что-нибудь, поскольку тот смотрел на Львову во время бесед чистыми пустыми глазами, она запирала его в сарае с вольерами на целый день. Может, непонятное зверьё воздействует как-то на такого же своеобразного дяденьку.
Правда, за четыре дня общения трудно было получить хоть какой-то результат, Татьяна Сергеевна это понимала. Но у неё не проходила досада из-за того, что она прошляпила Манжуру, вовремя не прочитала сообщение о витапринтах. Таким образом, Львова винила себя в тех потерях, которые понёс конвой возле Мурино.
Арефьев два дня сидел возле вольеров с лисичками, равнодушно наблюдая за ними. Те вскоре привыкли к присутствию недвижимой фигуры в мягком кресле и перестали обращать на него внимание.
Биолог Лаврентьев отчаянно жалел, что запропал где-то в Забайкалье шаман Данияр и екатеринбуржские вожаки псов, кошек и коршунов. Они-то помогли бы ему разобраться с хвостатыми и пернатыми пленниками. Ведь, пока они стояли вместе в Слюдянке, ещё до появления чёрных солдат, начали работать сообща над проблемой коммуникации с ними.
Кто где оказался
Те, по кому скучал учёный, в это время шли на восток по заросшим кустами и деревьями бывшим рокадным дорогам вдоль давно пропавшей границы. Комброн Пустэко своей властью развернул конных мадьяров обратно и сейчас те вели к Гилёву разношерстный отряд из экипажа взорванного в Гусином Озере «Фантомаса» и гражданских беженцев. Их удалось убедить уйти из ЗКП без особого труда. Женщины даже с удовольствием покинули хотя и обжитое, но всё же мрачноватое подземелье. Пустэко удалось незамеченным пересечь автотрассу у озера (по ней до сих пор проносились автомобили викингов) и углубиться в тайгу. Шли они уверенно, мадьяры находили свои недавние следы. На лошадях везли различный груз, в основном посуду — котлы, чайники и часть продуктов. Рядом с лошадками бежал единственный уцелевший волкодав Рвач. Впереди их ждали сотни километров, но август и сентябрь лучшее время в Забайкалье, поэтому никто особо не переживал. Все были уверены, что обязательно отыщут Гилёва. Ирина не отходила от Манжуры ни на шаг. Закидон, да и практически все отрядники посмеивались над червонорусом, не понимавшим, отчего ему оказывается такое внимание, а Данияр хмуро наблюдал за парочкой. По вечерам он садился подальше от народа и о чём-то угрюмо размышлял. Очень доволен зато был Вася Лицигер. От переходов на свежем воздухе у него разыгрался отличный аппетит.
— В этих поездах сидишь, сидишь, — говорил он. — И есть совсем не хочется. А здесь вообще здорово! Всё время кушать хочу.
Над ним тоже посмеивались, но Пустэко, давно зная васины замашки, всерьёз обеспокоился за продовольственную безопасность при переходе. Поэтому он включил Лицигера в охотничий отряд, добывать зверя. Сколько поймаешь, сказал Васе Пустэко, столько и съешь. А от котлов держись подальше, пестерь бездонный! Здоровяк не обиделся, командир не знал, что его привечает Алиса, серьёзная неулыбчивая женщина, потерявшая всех родных от рук викингов. Она постоянно откладывала что-нибудь вкусненькое для Васечки.
Оставшиеся на запасном командном пункте по очереди несли караульную службу. После ухода отряда Пустэко и группы Сабирова в огромном подземелье стало тихо и неуютно. Иногда они выходили на связь с Приморьем и ждали возвращения своих товарищей. Ринат каждый день прозванивал электрическую цепь заложенных здесь фугасов, проверяя её исправность. В случае обнаружения подземелья викингами он должен был подорвать заряды и выдвигаться с бойцами в сторону Байкала, искать своих.
Те, к кому шёл отряд Пустэко, уже покинули станцию Даурия. Гилёв при движении на юг, обнаружил прекрасную оборонительную позицию возле озера Далайнор. Он отошёл за канал, соединявший этот древний водоём с Аргунью, и оказался полностью прикрыт от нападения с севера. Путь к поездам Гилёва на востоке перекрывала река Керулен. Он разрушил на ней мосты. Также пехотный начальник взорвал все переходы через канал, оставив только один — железнодорожный. Коршуны ежедневно парили в небе, присматривая за тем, что происходит на земле. Здесь он и решил зимовать. Конные дозоры ежедневно патрулировали окрестности, доходя на севере до Забайкальска и Краснокаменска. Вскоре показались и спрятавшиеся поначалу местные жители. Их было немного, несколько сотен. Нашла их одна из кошек — разведчиц, которых выпустили в посёлке. Она забралась в какой-то подвал, где её изловили прятавшиеся там люди. Истошно вопившее животное посадили в клетку, собираясь в дальнейшем съесть. Однако её вожатый поднял тревогу и к подвалу примчались стрелки. После недолгих переговоров на русском и китайском, не понимая друг друга словесно, объяснились на языке жестов. И помирились. Перепуганная кошка залезла под куртку своего вожатого и долго не хотела потом вылезать.
