Михаил Белозеров - Эпоха Пятизонья
Казалось, звуки безмерно растянуты по времени и долетают из далекого-далекого космоса. Связь окончательно оборвалась.
Костя еще некоторое время послушал эфир, но он был пуст. Тогда он «снял» шлем, и Гнездилов, глядя на его расстроенное лицо, спросил:
– Чего, влетело?
– Не в том дело… – вздохнул Костя. – Я так ничего толкового и не узнал, а главное, ничего не сделал. Мелочь всякая. Вот ты, например, кто?
– Как кто?.. – удивился Гнездилов и даже поперхнулся, словно ему что-то попало в горло.
– Человек или «фрактал»? – Костя напрягся, вспомнив, как Гнездилов играючи ворочал чугунную крышку люка.
Дробовик висел на плече и был, что называется, под рукой. Только Костя забыл, дослан ли патрон в ствол. В ближнем бою такая ошибка могла стоить жизни.
– Человек, конечно! – хмыкнул Гнездилов и обиженно заморгал белесыми ресницами. – Если только это?
– А что еще?
– Ничего, – буркнул Гнездилов.
Кошка Дуся проснулась и зашипела на него. Серега расстроился еще больше:
– А я думаю, чего ты на меня все время косишься? Кирилл Васильевич – это одно, я другое. Я же не виноват, что он у меня начальником был?
– Не виноват, – согласился Костя и подумал, может, оно и так, но у меня просто нет времени все проверить. Может, вы были засланными казачками на Земле. А здесь такое дело! Оно и открылось. Кто на вас в ультрафиолете смотрел? Никто. И получается, что к Зоне вы не имеете никакого отношения, а сами по себе, стало быть, вы пришельцы с Марса! Во… куда загнул! – удивился он сам себе. Но Сереге Гнездилову о своих сомнениях ничего не сказал. Пусть генерал Берлинский разбирается и все его службы, вместе взятые, а мое дело маленькое – разобраться хотя бы с Кремлевской Зоной.
С этой мыслью он приподнялся, оглядывая местность из-за куста, и сказал:
– Двигаем к башне. Вера, ты за мной. Сережа, ты замыкающий. И ни слова!
Он снова «накинул» шлем и огляделся вокруг через ультрафиолетовый детектор. «Протеиновых матриксов» нигде не наблюдалось. Индикатор опасности был зеленого цвета, а детектор движения показывал, что в ближайших двухстах метрах справа и слева никого нет. Разве что кто-то притаился за гребнем косогора? Но это было маловероятно, да и далековато.
Ворота Тайницкой башни действительно мерцали неземным голубоватым светом. Сквозь это мерцание виднелась деревянная поверхность. Как же мы туда попадем? – подумал он. – Неужели это и есть вход в «третий мир»?
Он поднял с земли ветку и потыкал в ворота. Ветка вошла в дерево, как в воду. Должно быть, именно голубоватое мерцание и делало ворота проходимыми. Костя почувствовал, как у него по спине ползут мурашки. Можно было развернуться, и гори оно все синим пламенем, вернуться и доложить генералу, что не смог, струсил в последний момент. Но потом он подумал: хорош я буду в одном шаге от величайшей тайны эпохи! Отступать уже поздно.
Гнездилова и Верку он на всякий случай оставил сидеть в кустах по другую сторону асфальтовой дорожки. Верка следила за ним, не отрывая глаз.
Костя понял: если что, то назад он явно не выберется.
– Идите сюда… – позвал он. – Возьмитесь за руки. Ну… Кто боится?..
– Я! – признался Гнездилов.
Верка только шмыгнула носом. Кошка Дуся проявила завидное хладнокровие и уже не орала, а озиралась, как марсианин на Земле.
– Тогда я с Богом!
С этими словами Костя ткнул рукой в мерцающую поверхность ворот, сделал шаг, и они прошли сквозь ворота, как сквозь пустоту. И ничего не случилось – не взорвалось, не лопнуло, не брызнуло, словно это было самым обыденным явлением – проходить из мира в мир.
Внутри башни было холодно и сыро. Пахло все тем же навозом и горячими симбонановолокнами «богомолов». Ага, подумал Костя, значит, мы на верном пути, вход в «третий мир» здесь! На земляном полу четко отпечатались следы телеги. Неужели Базлов нас действительно завел в ловушку? – понял Костя тут же отогнал эту мысль. Ошибся! Просто ошибся майор! С кем не бывает. Без злого умысла, да и зачем ему это? И все-таки в душе у Кости поселились сомнения, которым он не хотел верить. Вот встретимся, решил он, я у него самого спрошу.
– Быстрей! Быстрей! – теребила его Верка.
Серега Гнездилов проявлял признаки зрелости, потому что, сунув руки в карманы, терпеливо ждал, когда Костя даст команду действовать.
– Ну что, – спросил Костя, – страшно? Айда в «третий мир»?
И шагнул вперед.
* * *
Первое, что они почувствовали, – застарелый запах гари. Костя огляделся. Что-то здесь ему не понравилось, но он еще не понял, что именно.
Та же асфальтовая дорожка раздваивалась и убегала вправо и влево. В сумерках неясными тенями проступали корявые деревья и башни: две Безымянные, за ними – Петровская и угловая – Беклемишевская. На фоне бархатного неба их контуры казались размытыми и неясными. Безымянная торчала неестественно косо, словно ее тюкнули по шатру, но разрушить полностью не сумели, так и оставили стоять скособоченной. Детектор движения слабо верещал, показывая наличие движения на девять часов.
– Идите сюда!.. – крикнул Гнездилов.
Испытывая дурное предчувствие, Костя и Верка подбежали к Гнездилову. На косогоре под кустом лежал Иван Лопухин.
– Тятя! – закричала Верка, едва не упустив кошку, которая от неожиданного крика ударилась в панику: «Мяу!»
– Тихо!.. – сказал Костя и Верке, и кошке. – Не ровен час услышат…
Кто услышит – он и сам не знал, но кто-то обязательно должен был услышать. Тут только он наконец сообразил, что его так тревожит – гул! Тот самый, старый, прежний, привычный, только он стал громче и явственней, словно где-то совсем рядом дышал и жил огромный завод.
– Серега, поднимись на холм и следи за местностью! – приказал Костя, почему-то подумав о Гнездилове как о приманке.
В Чернобыльской Зоне такой приманкой послужил он сам. Правда, это не значило, что и Гнездилов будет приманкой. Надеюсь, до этого не дойдет, подумал Костя не особенно уверенно.
В свете фонариков Лопухин казался мертвым. Поперек черепа пролегала глубокая рана. Из-под ее краев была видна кость. Сгустками крови были заляпаны волосы и малахай. Ударили сверху. Должно быть, конюх полз, прежде чем потерять сознание. Хорошо, хоть не добили, с признательностью к «механоидам» подумал Костя. Теперь в нем жили два существа: одно следило за косогором, другое вынуждено было заняться Иваном Лопухиным.
Верка грохнулась в обморок. Дуська инстинктивно прижалась к ней, еще пуще заорав: «Мяу!!!» Костя, не долго думая, сунул в рот хабар-кормилец и выдул на Верку не меньше стакана минеральной воды. Верка ойкнула и выпучила голубые глаза. Костя едва не рассмеялся.
– Все! Все! – быстро сказал он. – Жив он, жив, жив. Сейчас мы его лечить будем.
– Тятя! – запричитала Верка, однако, напуганная словами Кости, приблизиться не решилась.
Костя приложил к шее конюха датчик пульса на левой перчатке. Сердце билось так, словно дикая птица в клетке. У Ивана был явный шок, но давление в норме, хотя, судя по всему, кровопотеря приличная. Отомстили все-таки, подумал Костя, ударили железной рукой. Верка уже не причитала, а вместе с кошкой снова забилась под куст, поглядывая оттуда зорко, как рысь. Но Косте было не до нее. Он ввел конюху в мышцу руки промедол, обработал рану противовоспалительным спреем и принялся накладывать давящую повязку. Все, что было связано с зашиванием раны, и само зашивание он отложил на потом. Через минуту-другую Иван Лопухин задышал ровнее, открыл глаза и застонал.
– Вера… – позвал Костя.
– Тятя, – кинулась она грудью вперед.
– Только не трогай его! – предупредил Костя.
– А-а-а… – очнулся Лопухин. – Что со мной?! Ах, это вы… А меня, значит… – Он схватился за голову. На лице его появилась гримаса страдания.
– Ударили… – подсказал Костя.
– И деньги забрали… – пожаловался конюх.
Ну слава Богу, с облегчением подумал Костя. Раз речь завел о деньгах, значит, будет жить. Сейчас я ему… Он нацедил в походный стаканчик граммов сто водки, нашел в аптечке морфин и капнул одну каплю.
Конюх выпил, и ему окончательно похорошело. Он даже сел и попросил:
– А еще дашь?
Костя выдавил из хабара-кормильца водки еще на пару глотков:
– Больше нельзя.
– Где ты такую вкусную водку берешь? – крякнул Лопухин, приподнимаясь и тут же плюхаясь назад. – Фу… повело… Слышь… мне бы Серко вернуть?.. А?.. Пропадет ведь.
Ему бы кровь перелить, подумал Костя, пропуская его странную просьбу мимо ушей, но, во-первых, некогда, а во-вторых, где эту кровь взять? Он вопросительно посмотрел на Верку, но тут же отказался от этой затеи. Переливать кровь, когда вот-вот появятся враги, неразумно, да и группы крови у отца и дочери могут быть разными. Хотя определить не так уж сложно, правда, сравнительных таблиц нет. Может быть, в аптечке? Он поймал себя на мысли, что рассуждает как врач. А ведь меня никто не учил этому, подумал он, ай да генерал, ай да молодец, все предусмотрел.
