Станислав Сергеев - И снова война
— Да, ноябрь.
— Значит, все-таки вы во времени путешествуете, и ваши таинственные хозяева это власти страны, наверняка Сталин и Берия?
— У нас говорят, товарищ Сталин и товарищ Берия…
Семенов резко повернулся и встретился взглядом с невысоким человеком в пенсне, который с ходу вмешался в наш разговор:
— Говорите «товарищ Сталин», а то советские люди могут обидеться.
Разведчик не смутился, глянув иронично на меня, решив, что перед ним разыгрывают спектакль, и ответил:
— Конечно, товарищ народный комиссар, учту.
Тут к нам в сопровождении охраны подвели крепыша в флотской форме с лихо заломленной фуражкой и знаками различия лейтенанта. Он с интересом рассматривал бойцов в пятнистой форме и, остановив взгляд на Берии, замер по стойке смирно. Нарком кивнул своим охранникам, и они отошли на некоторое расстояние, образовав вокруг нашей группы пустое пространство. Моряк вскинул руку к виску и начал рапортовать:
— Лейтенант Мартынюк… крейсер «Червона Украина»…
— Вольно, лейтенант. Вас вызвали по моей просьбе. Просто мне хотелось бы с вами поговорить.
Тот удивленно смотрел на грозного наркома, ему хватило ума промолчать.
— Скажите, лейтенант, как вы относитесь к бойцам специального отряда НКВД? — и Берия кивнул в сторону одетых в камуфляж сопровождающих.
— Хорошо отношусь, — осторожно ответил лейтенант, все еще не понимая подвоха.
— А как они воюют?
Тут он улыбнулся, вспомнив, как недавно город и особенно боевые корабли на рейде подверглись массированной бомбардировке. На пристань выкатилась многоствольная бронированная зенитная установка и открыла убийственно точный огонь по пикирующим немецким самолетам короткими очередями, отправляя в воздух целые тучи снарядов. Чуть позже со стороны Малахова кургана открыла огонь вторая такая установка, и противник, потеряв сразу шесть самолетов, сбросив куда попало бомбы, просто удрал.
— Грамотно воюют, товарищ народный комиссар.
Берия его окинул своим взглядом и, взвешивая каждое слово, продолжил, удивив даже меня:
— Товарищ лейтенант, может, это будет звучать несколько фантастично, но эти люди наши потомки, которые прибыли, чтобы помочь бороться с напавшим на нашу Родину врагом. Они из будущего.
Лейтенант ошарашенно смотрел на Берию, потом покрутил головой, пытаясь понять, шутят над ним или нет. Но все были спокойны и как-то не спешили смеяться над удачной шуткой наркома внутренних дел.
— Вы уверены, товарищ народный комиссар?
— Абсолютно, товарищ лейтенант, и, надеюсь, вы понимаете, что эта информация является одним из самых больших государственных секретов…
Продолжать не надо было, все вокруг поняли, а особенно обалдевший лейтенант. Но у него хватило мозгов задать вопрос, который от него все ожидали:
— Товарищ народный комиссар, а зачем вы меня посвящаете?
— Дело в том, лейтенант, что вот этот человек, — Берия, повернувшись, чуть ли не ткнул в живот Семенову пальцем, — является вашим правнуком. Вот он и хотел с вами встретиться. Так что, полковник…
Нарком чуть насмешливо глядел на нашего гостя и ждал, когда тот расколется. И ведь правильно ждал, кто же в такой ситуации будет врать и выкладывать легенду. Несколько секунд молчания и раздался спокойный голос:
— Полковник Терещенко.
— Товарищ полковник, вам же есть о чем поговорить с прадедом, в вашей истории он вроде как погиб в сорок втором?
…Мы возвращались в наш мир, а Берия через нашу систему порталов хотел перескочить в окрестности Оренбурга, где его ждал личный самолет. Джип с наркомом и его охраной ехал впереди, а мы с Семеновым-Терещенко ехали за ними в БТРе и молчали, каждому было о чем подумать. Уже когда подъезжали к Инкерману, Терещенко повернулся ко мне и со сталью в голосе, от которой меня пробрал озноб, спросил:
— Скажи, майор, это была твоя идея прадеду про меня рассказывать и устраивать этот спектакль?
Я уже давно ждал этого вопроса. Берия вполне искусно столкнул лбами Терещенко и его предка, тем самым поставив обоих в довольно щекотливое положение, и при этом Терещенко явно дали понять, что у Лаврентия Павловича теперь есть заложник, с помощью которого можно манипулировать полковником. Лихо он, я поразился искусству, с которым за десять минут была решена проблема лояльности посланца, над которой я бился несколько дней. Но вот от всего этого попахивало, и, видимо, не у меня одного осталось какое-то гадливое чувство.
— Нет, полковник. Показать живого прадеда я придумал, а вот устраивать такую жесткую вербовку не в моем стиле. Самому неприятно.
Он еще пару мгновений смотрел мне в глаза, потом откинулся на спинку сиденья и, закрыв глаза, сказал:
— Верю. Хотя Берия теперь будет его беречь и не позволит умереть. Так что не все так плохо. Но все равно, майор, удивил ты меня. Там Лаврентий обмолвился, что ты чуть ли не Герой Советского Союза?
— И медаль есть, и документы, подтверждающие это.
— Это они тебя за то, что им технику гоняешь из будущего?
— Не только. Я тут с июня, и в самом начале вообще в одиночку работал. Первый выход был под Могилевом, и там пришлось отметиться. В общем, потеряв связь, участвовал в обороне города и прорвался из него с кучкой бойцов, когда часть окруженных войск ушла на прорыв к нашим, а мы еще три дня оборонялись. Партизанил по лесам, умудрился схлестнуться с бойцами дивизии СС «Райх», и мои ребята даже завалили ее командира Хауссера, который в нашей истории дожил до старости.
— Так ты тут развлекаешься по полной?
— Почти, хотя и дырок во мне наделали немцы немало. Осуждаешь?
— Почему? Наоборот, завидую. Мы же с тобой почти сверстники, майор. Значит, и ты в детстве мечтал по фашистам современными танками пройтись, а теперь, видимо, исполнил свою мечту.
Тут я хохотнул.
— И не раз. Тут недавно с Бориспольского котла окруженную группировку сюда, под Севастополь, перевозили через нашу систему, так немцы просекли и попытались помешать, вот и пришлось им устроить встречный ночной бой с применением современных танков, артиллерии и систем залпового огня. Видел бы ты, как мы двумя «Шилками» наступающий немецкий батальон на фарш настругали.
Но вместо ожидаемого удивления я наткнулся на грустный и даже усталый взгляд.
— Видел я такое, под Читой, когда китаезы полезли. Вот так же «Шилками» с мобскладов пэвэошники до последнего лупили, нашинковав целый полк, пока не подтянули подкрепление и пацанов из танков в упор не расстреляли…
Меня почему-то это разозлило.
— И что? Я тут в Крыму не на курорте отдыхал, и что такое тотальное уничтожение населения прекрасно знаю. И рабов из подвалов выковыривал и бандитов, которые целый лагерь Красного Креста вырезали, на колья сажал. Так что насмотрелся не меньше вашего.
А вот тут Терещенко меня удивил.
— Знаю, майор, поэтому и решил прилететь лично пообщаться. Скажи…
И сделал паузу. Вот ведь жучара, видимо, решил тоже маленький спектакль разыграть и выжать максимум информации.
— От кого наши смежники по голове получили?
Я задумался, стоит ли рассказывать или нет. Хотя информация все равно просочится, так что надо рассказывать, но не всё.
— Они на наш канал сели и умудрились вылезти на оккупированной территории и с ходу схлестнулись с элитным полком СС. Те быстро сообразили, что и как, и ворвались через портал на их базу и устроили штурм, вызвав подкрепление. В итоге на базе рванули ядерный заряд, уничтожив научный сектор, при этом часть энергии перекинулась в прошлое, перемолов все, что немцы успели вытащить из будущего.
— Лихо тут у вас. Значит, немцы в курсе относительно ваших телодвижений?
— Да. Это Канарис и Гейдрих. Гитлер вроде как не в курсе.
— Н-да, натворили вы дел.
— Возможно, но кто ничего не делает, тот не ошибается.
— Ты прав. Что будет дальше?
— Два-три месяца — и мы полностью сюда переселяемся. Но это максимум, по идее, у нас реально не больше месяца.
— С чего такой срок?
— А вы появились, плюс турки что-то пронюхали и начали переброску войск, скоро натовцы подтянутся, и в итоге это все перерастет в новую свалку, которая закончится массированным ядерным ударом по Крыму.
Терещенко скривился, опустил голову и уставился на свои берцы.
— Значит, не успеем…
Снова подняв голову, уставился на меня и с какой-то надеждой спросил:
— Сергей, ведь у тебя должен быть резервный вариант, не поверю, что нет. Не тот ты человек. Я же вижу, что ты не хочешь под Берию ложиться, только ради людей терпишь.
— И что?
— Может, скооперируемся? Я уже понял, что это ты установку запустил и доработал. Ты — ключевой элемент.
— Ну, допустим, это можно было просчитать аналитикам. Но что дальше?
— Давай к нам…
