Андрей Левицкий - Путь одиночки
Фидель окунулся в тепло, пахнущее кофе, выпечкой и апельсинами. В просторной гостиной накрыли стол — овальный, темного дерева. Хозяин сидел, закинув ногу на ногу; смуглое, на удивление благородное лицо его было непроницаемо. Обстановка в бандитском логове оказалась на редкость интеллигентная. Заметив на стене картину Рубо с изображением всадников-черкесов, Фидель проникся уважением к бандюку с тонкой душевной организацией.
Дон зашагал навстречу, пожал руку Фиделю, даже его спутниками не побрезговал и пригласил к столу. Подоспевший парнишка принял мокрые куртки и принес сменную обувь.
— Чувствуйте себя как дома, Фидель. — Дон сделал широкий жест и занял свое место.
— У вас очень уютно, — оценил Фидель и налил себе чаю. — Давайте, Дон, сразу к делу перейдем.
— Переходите.
Мафиозо вел себя так, будто происходящее его не заботило, а ведь как искал контакты, как подбирался!
— Вас еще интересуют железы?
— Интересуют, конечно, — кивнул Дон. — И много чего другого интересует. Например, неуемная активность Ротмистрова. Почему он так суетится в последнее время?
Фидель решил раскрыть карты:
— Я отказался на него работать.
Дон улыбнулся:
— Так я и думал.
— Я соглашусь работать на вас, если вы поможете отбить у него мою дочь, — выпалил Фидель и лишь потом понял, что не стоило этого делать.
Кавказец задумался, вскинул бровь и проговорил:
— Я бы мог сказать — по рукам, завтра будет вам дочь, и вы мне должны. Но уже давно доказано, что выгоднее иметь не раба, а партнера, и я скажу правду. Дочь ваша не так давно покинула мой дом и отправилась к своему приятелю Даниле Астрахану.
Фидель поперхнулся чаем. Дон выждал, пока он откашляется, и продолжил:
— Ротмистров поручил Астрахану задание в обход руководства, а когда дело пошло не по плану, свою вину свалил на него и теперь намерен перебить всех свидетелей, в том числе и вас. Ваше счастье, что вы пошли договариваться ко мне, не к Ротмистрову.
— Моя дочь…
— В безопасности настолько, насколько может быть девушка столь буйного нрава. Она не у Ротмистрова. На данный момент все хорошо, но Ротмистров не успокоится, пока не избавится от свидетелей. Вот ваша основная проблема. У меня есть выходы на нужных людей. Нет гарантии, что получится довести дело до суда и подвинуть Ротмистрова, но мне бы этого хотелось. Тогда-то вы мне и понадобитесь. Я попытаюсь сделать все возможное, в том числе обеспечить вам поддержку за пределами Сектора. — Дон пожал плечами.
Фидель вздохнул. Проблема решена, мир снова приобрел краски, отчетливо проступили озабоченный Сева и задумчивый Модест, подчеркнуто интеллигентный Дон в ослепительно белой рубашке с платиновыми запонками, картины Рубо и Кустодиева, пальмы, мебель красного дерева, две мраморные лестницы, ведущие на второй этаж…
— Когда вернутся мои люди на «УАЗе», мы поедем к ней, и ты сам убедишься. — Дон вполне по-человечески улыбнулся. — Ничего, что я на «ты»? Предлагаю не церемониться.
Сейчас он нравился Фиделю намного больше, чем Ротмистров поначалу; хотя последний разделял идею и даже помогал, все равно чувствовалась фальшь. Фидель осознавал, что «нравился» в деловых отношениях лучше задвинуть подальше, но все равно поддался обаянию Дона.
Распахнулась дверь, и на пороге появился армянин с полными, обвислыми щеками и кукольным ротиком. Было в его внешности что-то бульдожье. Он снял заляпанную грязью куртку, размазал кровь по лбу. Дон, не совладав с собой, вскочил, заговорил на армянском. Фидель не знал этого языка, но по реакции вислощекого — тот дергался, размахивал руками и возмущенно басил на всю комнату — понял: произошло что-то плохое. Сева и Модест напряженно переглядывались.
Дон сначала говорил на повышенных тонах, потом сел, заставил себя принять спокойный вид, лишь вращал перстень на среднем пальце. Выслушав помощника, он некоторое время осмысливал ситуацию и наконец заговорил:
— На машину, в которой ехала Влада, напали. Кто — непонятно. Карен не успел разглядеть налетчиков, его оглушили и подумали, что он мертв. Он один выжил. Когда очнулся, девушки не было.
— Господи! — Фидель, всплеснув руками, обхватил голову и зажмурился.
— Карен, — позвал Дон, — ты видел, кто напал? Такой темноволосый со шрамом был? А Момент, проводник с дредами?
— Нэ знаю, — покачал головой Карен. — Нэ видел. Я ж без сознаний был! — И затараторил по-армянски.
— Не все так плохо, — выслушав помощника, повернулся к Фиделю Дон. Фидель разлепил веки и посмотрел на него с надеждой. — С Астраханом мы распрощались не очень вежливо, а Влада — его единственный свидетель, возможно, он и попытался ее отбить, не подумав, что со мной проще по-хорошему. Если со мной по-человечески, то и я так же. Отличный профессионал, я нанял бы такого, да уж слишком непредсказуемый.
Фидель решил не выяснять, почему Влада оказалась у Дона, сейчас он даже не верил, что ее отпустили. А вот в нападение верил.
— Почему вы уверены, что это не Ротмистров? — подал голос молчавший до того Модест.
Дон ответил, обращаясь к Фиделю:
— А откуда ему знать, что девушка гостила у меня? Я не исключаю, что ему донесли, но это маловероятно. Зная, кто такой Астрахан, логичнее предположить, что это его рук дело.
— Ты знаешь, где его искать? — почти взмолился Фидель, забыв, что хотел выглядеть независимым и гордым.
— Знаю. Карен, готовь машины, собирай людей, — приказал Дон и снова продолжил по-армянски: зло, уверенно, вбивая каждое слово, как гвоздь.
Карен кивал и изредка вставлял реплики — наверное, договаривались, кого брать на разборку. Самоуверенность и сила Дона передались Фиделю, и он решил, что не все еще потеряно. Действительно, откуда Ротмистрову знать? Да, он величина, но не самая большая. Наверняка есть люди, которым он поперек горла, и его удастся подвинуть, но потом, всё потом, сейчас главное — Владочке помочь. Дон сможет, это ведь и в его интересах.
Карен удалился и опять же по-армянски закричал с порога. Дон принялся мерить шагами гостиную, остановился возле камина, бросил через плечо:
— Пейте чай, грейтесь пока. За окном, видели, снег пошел? Я пока займусь делами. — И зашагал к выходу.
Сева проводил его удивленным взглядом, покачал головой и шепнул, наклонившись к Фиделю:
— Странный контраст между формой и содержанием.
Фидель, кивнув, допил чай, подошел к двери и выглянул в окно. Во дворе Дон давал распоряжения — подчиненные, напоминающие побитых псов, внимали. Когда он направился к особняку, все бросились в стороны. С дисциплиной в лагере Дона все было на высшем уровне. Об армянском мафиозо говорили всякое: он-де сам присутствует на всех допросах, потому что садист, в подвале у него пыточная камера, он не щадит ни женщин, ни детей, не дай бог оказаться у него на пути. Личному впечатлению Фиделя это противоречило, но просто так ведь люди болтать не станут, а дьявол, бытует мнение, наиобаятельнейшая персона — в таком образе проще обольщать… В любом случае сейчас Фиделю было наплевать на все, лишь бы спасти дочь.
Минут через пятнадцать подали транспорт — две допотопные «Газели» и «Победу», которую начали тюнинговать, да не успели закончить. Дон решил проконтролировать операцию и сел в машину с «начальством» — к Фиделю и толстому Тиграну, белокожему и курносому, больше похожему на русского. Хмурые типы в кожанках и со стволами расселись по «Газелям».
Фидель не верил в Бога, но сейчас ему хотелось перекреститься.
* * *Наверху зашумели. Стоявший посреди склада Данила отставил в сторону упакованный рюкзак и выхватил пистолет. Момент взял «Сайгу» на изготовку. Кто-то ходил по избе рядом с люком.
— Здесь, Зулус? — прозвучал незнакомый мужской голос.
Гавкнул пес.
«Хана нам, бро», — прочитал по губам Момента Данила и согласился с ним. Похоже, и правда хана. Зулус… Где-то Данила слышал это прозвище, но не мог вспомнить, где и по какому поводу. Кто там бродит? МАС? Полиция?
— Астрахан! Момент!
Этот голос он узнал.
Дона сложно не узнать. А что он здесь делает? Расстались же по-хорошему, не считая того, что Владу армянин не отдал…
— Положите оружие и выходите! — продолжил Дон. — Поговорить надо.
Данила, прикинув варианты, положил на пол пистолет, кивнул Моменту — прикрывай, мол. Дон вряд ли заинтересован в смерти Данилы Астрахана, надо узнать, чего он хочет.
Капитан отодвинул крышку — в подвал просочился серый дневной свет, и сунулась собачья голова.
— Зулус, рядом!
Пес фыркнул, попятился, открывая проход. Данила вспомнил-таки, где слышал эту кличку, и воспоминание ему сильно не понравилось. Что тут делать знакомым Влады, которые, надо полагать, и привели пса из Сектора? Выручать ее, что ли, пришли? Или мстить за похищение? Так выручать — к Дону, а похищения-то и не было, Влада через реку и Барьер уже добровольно переправлялась, это только в начале…
