"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Ольховская Влада
Получалось у нее неплохо, она просто не успела закончить. Внимание Эви привлек шум открывающейся двери – похоже, кто-то решил ее навестить. Она оживилась, повернулась к выходу, ожидая увидеть Шестого. Однако когда она обнаружила, кто на самом деле пришел к ней, она недовольно скривилась.
– Чего тебе? – поинтересовалась Эви. – Придумал очередной гениальный план, который все равно не сработает?
– Раньше ты реагировала на мое появление не так, – мрачно заметил Первый.
– А еще раньше по небу летали птеродактили, а люди не покидали Землю. Как видишь, многое изменилось.
– Нам полагается придумывать планы вместе, Эви. Когда ты забыла об этом?
– Даже и не знаю, – задумалась она. – Может, когда ты меня подставил? Или когда начал шушукаться по углам с Третьим и Четвертым, напрочь игнорируя меня? Смотри, сколько вариантов сразу подобралось!
Она не понимала, зачем он вообще пришел. Собственническую ревность он уже проявил – когда напал на Шестого. Этим все должно было и закончиться, Эви была не так уж важна для Первого – не больше, чем он для нее. Раньше он еще, может, хотел выслужиться, набрать побольше баллов. Но как только Кейн вызвал подмогу, их миссию признали условно завершенной.
И все равно Первый стоял напротив нее и разглядывал как-то странно. Он будто встретил ее впервые и теперь силился понять, что она собой представляет.
– Четвертый сказал, что ты спишь с ним, – указал Первый.
– С Четвертым, что ли?
– С трупом.
– Какого хрена, Эдмар? – разозлилась Эви. – Ты что тут устроил? Тебе настолько нечего делать, что на мелодрамы потянуло?
И снова этот странный взгляд… Ревность не выживает без страсти, а Эдмар был лишен эмоций. Он словно весь замкнулся в себе, и Эви, как ни старалась, не могла понять, что им движет.
– Я думаю, Четвертый был прав, – сказал он. – От этого ходячего трупа постоянно пахнет кровью, и теперь я чувствую его запах на тебе. Зачем тебе это?
Эви тяжело вздохнула и, уже не сдерживаясь в выражениях, объяснила Первому, что он может куда засунуть и каким образом использовать Четвертого, раз им обоим делать нечего. Тот Эдмар, которого она знала, уже взбесился бы. Этот же злился, но все равно стоял на месте, как прикованный.
– Ты очень сильна, и у тебя может быть большое будущее…
– Что ты несешь?
– И мы все еще можем стать командой, – продолжил Первый, будто не услышав ее. – Но для этого я должен доверять тебе, а для доверия – понимать.
– Просто по приколу… Как я должна заслужить твое доверие?
– Для начала – оставаться рядом со мной. Остальное ты поймешь позже.
– Ты знаешь, где выход, – отмахнулась от него Эви.
Он не ушел даже сейчас – он напал на нее. И не сделал вид, что нападает, чтобы пошутить или напугать. Эдмар, еще секунду назад вполне спокойный, бросился на нее, как зверь. Эви не представляла, каким чудом у нее получилось уйти из-под удара и отпрыгнуть в сторону.
– Эдмар, что ты творишь?!
Но он больше не отвечал ей, он хотел драки – и не собирался отступать. Эви только и могла, что принять этот вызов.
Он всегда был сильнее, на всех их тренировках. Поэтому, пожалуй, он и получил первый номер в их маленькой группе. Но Эви не собиралась робеть перед этим, как и разбираться, почему у него вдруг кукушка на другие планеты отчалила. Хочет драки? Не вопрос, получит!
Она не узнавала саму себя, и это стало приятным сюрпризом. В академии им говорили, что способности могут оставаться на прежнем уровне, дополняясь лишь опытом, а могут развиваться. Тут Эви определенно повезло: ее сила кипела, росла, и предела просто не было…
Это не означало, что ей легко было справиться с Эдмаром. Он-то слабее не стал! Они метались по лаборатории, сшибая мебель, уничтожая оборудование… Это наверняка подняло шум, но вот ведь какое дело: никто к ним не пришел. Люди еще могли такое упустить, Шестой сейчас просто не сумел бы помочь, а остальные где? Инструктор, например? Обостренный слух легионера не мог не уловить такой грохот!
Получается, им позволили выяснять отношения. Эви это полностью устраивало. Она прильнула к полу, ударила Первого ногой под колени. Когда он упал, она навалилась сверху, поймала его шею в захват, лишая противника воздуха. Она не шутила с ним, она действительно не позволяла ему дышать. Она могла бы убить его: он оказался в слишком невыгодном положении, чтобы выкрутиться. При том, что Эви даже ранена не была! Они оба понимали, чей это провал.
– Хватит… – прохрипел Первый. – Прекрати!
– С чего бы? Мне нравится тебя убивать. Я открыла для себя новое хобби.
– Эви… Пусти…
Пускать как раз не хотелось, но и убить его она не могла. Его глупость не была для такого достаточной причиной. Поэтому, придушив его еще немного, Эви наконец ослабила хватку, отступила, оставив поверженного противника судорожно ловить воздух на полу.
– В твоих же интересах, чтобы это больше не повторялось, – холодно сказала она. – Если ты хотел выяснить, кто из нас сильнее, то вот тебе познавательная минутка. Наши номера не изменят до конца года, но ты не забывай.
– Когда-нибудь… ты поймешь иронию…
– Какую еще иронию?
– Как много ты потеряла из-за того, кто и не мог выжить…
Эви раздраженно пнула его, но драку возобновлять не стала. Она направилась прочь из разгромленной лаборатории, работать тут все равно было невозможно. Она пыталась понять, чего на самом деле хотел Первый.
Проще всего было списать все это на ревность или ущемленную гордость, вот только Эви не покидало ощущение: он сказал ей далеко не все, что знал, и, даже проиграв, победил.
На этот раз Делии в общих залах не было. К такому Киган оказался не готов – хотя следовало ожидать, что никто на «Метиде» не гуляет просто так в любое время, это не курорт. Но та уверенность, с которой держалась Делия, невольно убеждала окружающих, что уж этой пациентке можно все, правила придуманы для других.
Теперь же нужно было ее искать, а Киган даже не знал, с чего начать. Обращаться к охране не хотелось: замечаний ему пока никто не делал, но он уже видел, что на него начали косо посматривать. Еще бы! Чужак, прибыл непонятно зачем, все время торчит рядом с самой опасной пациенткой… Ему теперь Амос, глава службы безопасности, улыбался не так искренне, как раньше.
Поэтому охрану Киган игнорировал, он попытался расспросить пациентов, однако это тоже ни к чему не привело. Одни демонстративно его игнорировали. Другие, кажется, не понимали, что происходит, их взгляды оставались пустыми, лечение на «Метиде» точно не пошло им на пользу.
Кигану пришлось оставить их в покое и осматривать станцию самостоятельно. Он обходил один уровень за другим, заглядывая в каждый зал и в каждую палату. Он не сомневался, что охрана давно уже следит за ним через систему видеонаблюдения. Ему сейчас следовало отступить, выждать хотя бы немного, а он знал, что не сумеет – только не после того, что сообщил ему Триан.
На станции творилось нечто странное. В клинике для умалишенных преступников изначально атмосфера была та еще, а теперь даже у главного врача сложилось впечатление, что ситуация выходит из-под контроля. Кезия Фила никогда не нянчилась со своими пациентами, она прекрасно знала, кто они такие и что натворили. Однако и жестокости в ней не было, она, посвятившая медицине всю жизнь, неизменно оставалась холодным профессионалом. Она успевала следить и за пациентами, и за отчетами.
Благодаря этому она и заметила то, что не смогла объяснить. Увеличилась смертность пациентов – хотя такому ничто не способствовало. Перестали помогать успокоительные процедуры. Что-то непонятное творилось с запасом лекарств на складе: то их было меньше, чем нужно, то больше. Даже закупки еды – и те были подозрительны: на станцию привозили раза в два больше мяса, чем требовалось такому количеству пациентов и персонала.
Кезия, естественно, не отмахнулась от этого, она попыталась устроить проверку… которая ни к чему не привела. Как только на станции появлялись посторонние, документы и реальность мгновенно сходились. Как бы Кезия ни пыталась отследить, кто именно занимается этим, у нее никогда не получалось. Со стороны казалось, что это она сходит с ума – то ли из-за возраста, то ли из-за постоянного общения с безумными преступниками. Кезия заметила, что руководство начало относиться к ней с определенным пренебрежением, еще немного – и ее слова перестали бы воспринимать всерьез.
