"Фантастика 2024-84". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Мзареулов Константин

— Ты весьма преуспел в этом, о, жестокосердый Фараон! — Некра неожиданно усмехнулся своими заскорузлыми разорванными губами.

— Замолчи, раб! — взревел разъяренный Сети и что было силы, ударил его кулаком в лицо.

Из сломанного носа обильно хлынула кровь. Почуяв запах свежей крови, мухи словно взбесились и тут же жадно облепили все лицо Некра.

Сети радостно расхохотался:

— Презренный парасхит, ты еще, будучи живым уже стал подобен презренному трупу! Твоя плоть смешалась с плотью этих гниющих мерзавцев, казненных мною семь дней назад. Потерпи! Осталось совсем немного, всего пара часов и тебя точно также будут грызть ненасытные личинки пустынных мух! Затем, когда на пустыню опустится ночь, на охоту выйдут шакалы Анубиса! Не сомневаюсь, что они сразу же учуют запах падали и придут навестить тебя и двух твоих неразлучных друзей. Отныне ты с ними связан не только одной веревкой, но также и одной судьбой! Поверь мне, для шакалов не будет большой разницы между старой падалью и свежей! Они разорвут твоих новых друзей и тебя на куски!

Между тем, Некра вытянув нижнюю губу, жадно втягивал в себя алую влагу, сочащуюся из ноздрей его сломанного носа.

— Благодарю тебя Фараон, за оказанную милость! — ухмыльнулся он. — Ты утолил мою жажду! Видимо в тебе проснулась совесть, и ты по своему отблагодарил меня за то блаженство, что я собирался подарить твоей царице.

— Ублюдок гиппопотама! — взревел разъяренный Сети и принялся наносить беспорядочные удары по лицу Некра.

При этом мухи облепившие лицо парасхита были раздавлены, и теперь все его лицо, являло собой жуткую копошащуюся черную маску, сквозь трещины которой сочилась алая кровь. На этом фоне, состоявшем из беспрестанно шевелящегося черного хитина, горели лишь глаза Некра излучавшие такую ненависть и запредельную злобу, что Сети невольно отшатнулся.

Вытолкнув изо рта непослушным языком выбитые зубы на песок, Некра еле ворочая окровавленными разбитыми губами, произнес:

— Несмотря на то, что я целиком в твоей власти, ты все же боишься меня Фараон! И правильно делаешь, ибо за мной вся сила древних богов! Давай безмозглый, напыщенный павлин, убей меня прямо сейчас и тогда вместе со мной умрет и твой страх! Ты трус Сети и потомки будут звать тебя Сети Трусливый! Пусть это прозвище отныне будет на тебе подобно тавру, выжженному на бессловесной скотине!

Сети был кто угодно, но только не трус, тем не менее, он в ужасе отшатнулся от Некра. Проклятый парасхит был прав — он Фараон Верхнего и Нижнего Египтов боялся его! Чуть ли не бегом, пытаясь сохранить при этом видимость достоинства, Сети торопливо добрался до своей колесницы. Вскочив в нее, он оглядел притихших солдат, которые видели достаточно, чтобы понять, что их Фараон смертельно напуган.

— Быть может, прикажешь умертвить его прямо сейчас, мой Фараон? — спросил Эхнасет, встревожено посмотрев на ставшее серым, словно плохой алебастр, лицо Сети.

— Нет, за нанесенные мне оскорбления такая смерть для него была бы благословением, — в гневе прокричал Фараон, сотрясаемый непонятной дрожью, несмотря на то, что в пустыне стояла страшная жара. — Снимите его со столба и бросьте в самую глубокую темницу в Мемфисском дворце. Вели сторожить его хорошенько. А завтра утром я лично займусь им и, клянусь всем богами, он проклянет тот миг, когда вздумал нанести мне свое первое оскорбление!

Глава 16

Сенсей очнулся от дикой головной боли. Он с трудом разлепил глаза, но тут, же был вынужден закрыть их. Тусклая лампочка, уныло висящая под низким потолком, резанула его по сетчатке глаз, не хуже пограничного прожектора. С трудом справившись с подступившей дурнотой, Сенсей пошевелился. Ни руки, ни ноги не были связаны. Ощупав затылок он, болезненно поморщившись, обнаружил там огромную шишку.

— Ничего страшного! Все как обычно, башка раскалывается и тошнит, словно с перепоя, — проворчал Сенсей, постанывая от боли, после чего открыл глаза и принялся осматриваться.

Он валялся на огромном грубо сколоченном, деревянном топчане, стоявшем в небольшой квадратной комнате, размером три на четыре метра. В дальней торцевой стене была расположена массивная металлическая дверь, с тюремным волчком посередине. Окон, как и следовало ожидать, не было и в помине. Дальний угол был огорожен с одной стороны узкой стенкой. Судя по доносившемуся оттуда журчанию воды, там находились удобства, то есть, унитаз и раковина умывальника.

Если бы Сенсей не помнил, что находится в плену у Пономаря, он мог бы подумать, что оказался в полиции, в камере предварительного заключения.

— Ни дать, ни взять тюряга! — пробормотал он, поднимаясь с топчана на ноги.

Его качнуло из стороны в сторону, но он, придерживаясь за грубую бетонную стенку, упорно двигался в направлении огороженного закутка. Там умывшись и утолив жажду, Сенсей вытер лицо футболкой и удовлетворенно крякнул. Ясность ума, а вместе с ней и уверенность постепенно возвращались к нему.

— Ну, что же быт постепенно налаживается! — ухмыльнулся Сенсей.

Решив понапрасну не насиловать организм, находящийся в процессе самореабилитации, Сенсей вернулся обратно на топчан и завернулся в старое стеганое одеяло, лежавшее там. Было довольно прохладно, и Сенсей уже пожалел, что выдул столько холодной воды из-под крана. Но вскоре он угрелся под одеялом и уснул.

Из блаженного состояния Сенсея вывел отвратительный скрежет, отпираемого дверного засова. Он рывком сел на топчан и обнаружил, что в камере у него прибавление.

Пока он спросонья соображал, кого судьба послала ему в сокамерники, до слуха его донесся до боли знакомый женский голос:

— О, Сенсей!

— Марго, ты что ли? — подслеповато щурясь, спросил он.

— Я и Хромов со мной! — недовольно сказала его бывшая супруга, выходя из тени под свет лампы.

За ней немой тенью несмело маячил Хромов.

— Что в Турцию уже съездили? Слышь ты, пингвин ушастый! — Сенсей нехорошо посмотрел на бизнесмена. — А ну, давай, коротко и сжато! Буквально в двух словах, излагай, в какое такое дерьмо ты меня втянул? Время пошло!

— Я не обязан давать отчету всякому, про…, - начал было излагать свою точку зрения Хромов, но споткнулся на полуслове, так как Сенсей вышиб из него суточный запас воздуха, несильно хлопнув ладонью в область солнечного сплетения.

— Я тебе сейчас все объясню, — Марго, брезгливо подобрав подол платья, перешагнула через мужа, который в это время, распластавшись на полу, заново учился дышать. — Этот, козел собрал всю наличность и собирался свалить за границу. У него в одной только пероедней дверце джипа спрятано три миллиона зелеными! А расхлебывать заваренную им кашу он оставил тебя.

— Если ты такая правильная, что же сразу меня не предупредила? — подозрительно покосился на нее Сенсей.

— Когда я узнала, было уже поздно, а потом, нас по дороге в аэропорт перехватили бандиты и привезли сюда, — пожала плечами Марго, садясь рядом с ним.

— А что там у него за тема с Пономарем? — спросил Сенсей, кивнув на Хромова, который тяжело дыша, сидел на полу.

— А шут его знает! — вздохнула Марго, неожиданно кладя голову на плечо Сенсею. — Как думаешь, они нас убьют?

— Конечно, убьют! Кирилла же убили! — подал снизу голос Хромов. — Впрочем, логика больного человека, она, знаешь ли, сильно отличается от моей или твоей. Так что ни в чем нельзя быть уверенным заранее. А насчет долларов ты зря каждому встречному поперечному рассказываешь! Еще не вечер, могут и пригодиться!

Сенсей пропустил мимо ушей колкость насчет встречного поперечного и внимательно посмотрел на женщину.

— Больной человек — это надо понимать Мурин, страшненький такой и бледный словно Дракула? — уточнил он, осторожно снимая со своего плеча голову Марго.

— Он самый! — всхлипнула она, прижимаясь к нему всем телом. — Пожалуйста, не гони меня, ладно? Пойми, я не плохая, просто мне очень страшно!