Гавряев Витальевич - Просто Иван
Впрочем, всё получилось не так уж и идеально. По закону подлости, пятёрка стрелков вермахта появилась и её путь лежал в каких-то двух метрах от зарослей, где притаился Иван: у Ромашова позиция была выбрана намного удачнее. Сердце Непомнящего несмотря на все его усилия с дыхательной гимнастикой билось учащённо, он прекрасно понимал что будет достаточно одного внимательного взгляда и он будет обнаружен. Вот прошёл первый, второй солдат, но их внимание было сконцентрировано в направлении движения. Когда проходил третий немец, у которого вместо карабина в руках был пулемёт: идущий первым солдат остановился и тревожно поднял руку вверх. Фрицы остановились и стали оглядываться.
Иван еле удержался, чтобы не выстрелить в ближайшего от него немца. Но тот, к счастью не смотрел на землю, а оглядывал отдалённые окрестности. Впрочем, фрицу нечего не мешало исправить свою ошибку, но он не воспользовался этой возможностью.
Новая, еле слышимая команда на чужом языке, и пятёрка оккупантов продолжила прерванное движение. Видимо судьба решила поиздеваться, строя из себя капризную девку, заодно проверить прочность нервной системы Ивана: когда мимо него прошёл последний враг - замыкающий, Ганцы снова остановились. Снова движение прервал немец идущий в авангарде: только на сей раз, он, подняв руку, внимательно смотрел на кусты, за которыми укрылся Василий. Через пару секунд, Гитлеровец чего-то разглядел и вскинул карабин. Иван, решил не дожидаться, когда произойдёт выстрел; пользуясь тем, что немцы были к нему спиной, он извлёк из ножен финку и, привстав на колено, метнул её в пулемётчика. Не теряя времени, Непомнящий выхватил из-за пояса и замахнулся своей малой сапёрной лопаткой. Два метра отделяющие его от ближайшего врага были преодолены почти мгновенно: как будто их и не было вовсе.
Немецкий солдат заметил это движение, повернул голову, и увиденное заставило его передёрнуться от испуга, он замер, а глаза округлились. Немудрено. Особенно если учесть что на тебя несётся неизвестно откуда появившееся мохнатое чудовище - настоящий леший и при этом, ещё чем-то замахивается. Он так и не шевельнулся до тех пор, пока на его шею не обрушилась отточенная грань лопатки. Следующий фриц был расторопнее. Немец успел выхватить свой штык нож и увернуться от устремлённого в его голову удара. Иван, возвратным движением постарался достать изворотливого фашиста, но тут, его плечо пронзила острая боль. Враг, хоть вскользь, но умудрился зацепить руку заносящую удары лопаткой, которая вылетев из разжавшейся руки, упала неподалёку.
Вот и Иван оказался в роли обороняющегося: превозмогая боль, он удачно блокировал удар ножом, но оступился и, не удержав равновесия упал. Впрочем, не устоял на ногах и его противник - слишком сильно подался вперёд и, не встретив ожидаемого сопротивления, растянулся рядом. Однако на этом ожесточённая схватка не закончилась. Немец быстро приподнялся и снова атаковал, стараясь достать Ивана своим ножом: он бросился всем телом - выставив перед собой своё холодное оружие. Непомнящий снова успел перехватить удар: однако раненая рука дала слабину и остриё штык ножа удалось остановить в опасной близости от шеи. Боль безжалостно терзала руку, немец усиливал давление, что увеличивало и без того невыносимую боль, и расстояние, отделяющее смертоносную сталь от живой плоти, с каждым ударом сердца сокращалось. Не было пролетевшей перед глазами жизни, не возникло никаких сожалений, существовало только сейчас - только борьба за жизнь, которую нельзя проиграть. Послышался неприятный хруст - какой-то он был излишне резкий и короткий; в следующую секунду, Иван почувствовал, как по губам и лицу потекла солоноватая кровь. Ликующий взгляд серых - вполне нормальных глаз врага как-то быстро потух и он, обмякнув, свалился на Ивана как безжизненный куль.
Всё ещё не понимая, что произошло, Непомнящий смотрел на Василя, который как это ни странно, стоял рядом и неистово чесался.
- Прости Иванович, не утерпел я. - Не прекращая своего занятия, виновато проговорил Танкист. - На муравьиной тропе залёг: ну они меня и начали кусать - окаянные. Поэтому я и пошевелился - мо́чи не было боле терпеть - загрызли сволочи.
Чтобы избавиться от кусачих насекомых, Василю пришлось раздеваться по пояс и потрясти рубаху с гимнастёркой. Пришлось раздеваться и Ивану - рана на руке кровоточила, горячность боя прошла и каждое движение, отдавало резкой болью. Кусая губу, чтобы не застонать Непомнящий разоблачился: тут танкист и удостоил его своим вниманием.
- О как. Всё же задел он тебя. - Тихо прошептал Василий, присев и внимательно рассматривая рану. - Погодь маленько, зараз перевяжу.
Недолго помародёрствовав над телом последнего убитого фашиста, танкист вернулся и как умел, наложил тугую повязку.
- От так Иванович. А зараз, выпей эту таблетку: наша доктор говорит, что у Австрияк, она особливо для таких случаев заготовлена. - Увидев, как брезгливо поморщился командир, уточнил. - Ты не привередничай: на своих занятиях с нами, Настасья Яковлевна особливо подчёркивала о пользе этих лекарств.
После такой передряги, так хотелось покоя и отдыха, что Иван потратил немало усилий, дабы заставить себя подняться, и принять участие в осмотре вражеских трупов. Здесь было чем поживиться. Как и посмеяться:
- Иваныч, ты только глянь, как эти уроды, наши Ф-1 на себя по нацепляли! - От удивления Василь выкрикнул это слишком громко, но тут же опомнился и, понизив голос, продолжил. - Толь они такие дурные, толи им жить надоело?
И правда. У двоих покойников наши гранаты были развешаны по амуниции - за кольца²⁴. Как только фрицы не подорвали сами себя? Было непонятно. Впрочем, долго этому удивляться было некогда, поэтому, 'Ручная артиллерия‟, была попросту аккуратно снята. Уже другое чувство вызвало содержимое сухарных сумок, и наличие боеприпасов. Всё это богатство, перекочёвывало к новым владельцам.
Недалёкий взрыв напомнил, что надо поторапливаться, немцы уже рядом, они вышли на позицию, которую Иван хотел занять в самом начале. Однако увидев валун, он поменял своё решение, а перед уходом поставил там растяжку. Именно это место Гитлеровцы так усиленно обстреливали, и именно туда они вышли в поисках следов загадочного снайпера. Как говорится: спасибо Дзюбе за его школу.
Уходили нагрузившись по максимуму - сколько могли унести. Василий помимо набитых в вещмешок боеприпасов и провизии нёс два пулемёта, свой и немецкий: с запасным стволом. Непомнящий, загруженный под завязку, как дополнительную нагрузку, закинув за спину нёс карабин: его он решил прихватить для недавно прибившегося к отряду Быкова. Нет, самым красочным штрихом были немецкие 'колотушки‟ - которые торчали у обоих партизан из-под поясов и из голенищ сапог.
