Андрей Левицкий - Я – сталкер. Слепая удача
– Там еще наверняка колючая проволока поверху, так что метр можешь накинуть, – заметил Пригоршня. – Я толком разглядеть не смог. Решил не слишком маячить на виду, если рядом противник.
– Хорошо бы войти за ними в расположение части следом за этими двумя, – предложил Дольский. – Посмотрим, как они справятся, и проникнем тем же путем.
– Хорошо бы, – кивнул Химик, – только не выйдет. Придется ждать. Если они видели Никиту, то не полезут, пока не проверят тыл. Значит, будем ждать. Пусть диверсанты сделают свой ход, после и мы подключимся.
Все расселись, примостившись среди железного лома.
– А у нас пожевать нет? – тут же спросил Пригоршня. – Все мотаемся как угорелые, пожрать некогда! Химик, в Мишином рюкзаке наверняка ведь что-то найдется?
Слепой протянул ему рюкзак:
– Посмотри сам. Мне что-то не хочется.
– Ну и зря!
Пригоршня стал выгружать припасы: консервы, галеты, флягу. И не откладывая, тут же вскрыл первую банку. Несколько минут молча ели. Потом Вера, грызя галету, заговорила:
– Почему так получается? Ведь это же неправильно. Фишер – хороший ученый, почему он не продолжил работу, почему устроил это все? Публикации за границей и прочее? Но он же ученый! Если бы работал легально, мог добиться намного большего!
– Это долгая история, – ответил Химик. – Из-за его экспериментов случился катаклизм, пришлось эвакуировать базу. Наверное, он не хотел отвечать, если выяснится его роль.
– Или не хочет иметь дело с вашим первым отделом, – вставил Слепой.
– Ну почему? У них свой первый отдел имеется, можешь не сомневаться, – тут же возразил Дольский. – Вон, Веру отправили в Зоне работать, хотя она не хотела, но…
– Я не жалею, – тут же вставился Вера. И неожиданно улыбнулась. – Столько всего произошло! Нет-нет, я не жалею. Как бы я жила – там, в городе, без всего этого?
– Верочка наш человек, сталкер! – заулыбался Никита.
Но Дольского было не так просто сбить с мысли.
– Не в этом дело! – снова заговорил он. – Ну, хорошо, Вера не хотела, но ей пришлось. А Фишер сейчас где? Тоже здесь, в Зоне, рискует своей драгоценной головой под пулями!
– Фишер вообще рисковый мужик, это ясно стало, еще когда он в Зоне остался, не стал эвакуироваться, – напомнил Химик. – И потом в Зоне жил, один, авторитетным человеком стал. Не скажу, что он мне нравится, но все же…
– Так зачем ему понадобилось все это? – снова заговорила Вера. – Он мог точно так же работать, числясь в своем институте.
– Зона – она затягивает, – важно сказал Пригоршня. – Меня вот тоже когда-то ухватило да как поволокло… сам не понял, как это вышло, но я сейчас здесь и уходить не собираюсь.
– Это понятно. Я сама чувствую то же самое. Но зачем он связался с иностранцами?
– Вера, – осторожно заговорил Слепой, – а когда вы закончите свои эксперименты и вам разрешат публиковать научную работу – кто будет первым автором числиться? Наверное, руководитель вашей лаборатории?
Вера опустила глаза.
– Он будет вторым. Первым – директор института. Но я буду третьей! Это уже согласовано!
– Вот видите. А там у Фишера собственный институт, ему славу ни с кем делить не придется. Он очень любит себя, как я понимаю.
– Ну, это еще неизвестно, что ему позволят, а что нет, – раздраженно возразил Дольский. – Там свои порядки и тоже, наверное, не все гладко.
– «Наверное»?
Дольский пожал плечами и стал грызть галету. Эти твердые, как кирпич, галеты поочередно помогали всем уходить от неприятного ответа.
– А жалко, дедка этого, ветерана, с нами нет, – с набитым ртом пробурчал Пригоршня, – он бы тебе, Слепой, сейчас объяснил, что ты занимаешься агитацией в пользу потенциального противника. Что ведешь подрывную работу и льешь воду на мельницу заграничного империализма.
– Да я вообще не агитирую, я просто думаю: почему так? Фишер – ученый, и Вера ученый. Работают над одной и той же темой, но встречаются как противники. Зачем это?
– Да, это глупо, – согласилась Вера. И тут же снова, опустив глаза, захрустела галетой.
– Нет, в этом есть смысл, – заявил Дольский. – Есть мы, есть противник. И где бы мы ни оказались, всегда будет линия, которая нас разделяет. Фишер выбрал другую сторону, он враг.
– Он хороший ученый, – пробормотала Вера и стала заливаться краской. Ей вовсе не хотелось спорить с ненаглядным Сашенькой. – И выбрал ту сторону, где его талант лучше оценят.
– Но ведь ты не такая?
– Я вас всех примирю, – объявил Химик, – чью бы сторону кто ни принял, за кого бы ни стоял, а встречаемся мы все в Зоне на равных. И в этом есть высшая справедливость.
– Зона – великое место! – важно кивнул Пригоршня. – А автомат Калашникова способен разрешить любой спор, хоть научный, хоть политический!
Над свалкой прокатился гулкий грохот, от которого заложило уши. Земля содрогнулась, со штабелей посыпался металлический лом, звякнули уцелевшие стекла в кабинах. Пригоршня вскочил, отшвырнув консервную банку, – с кучи лома, под которой он устроился, свалилось несколько тяжеленных железок. Лязг и звон, которым сопровождалось падение, казались жалкими и тонкими по сравнению с только что отгремевшим взрывом.
– Главный калибр! – заявил Слепой. – Химик, здесь же до моря далеко! Как Фишер умудрился притащить к Зоне линкор?
Раздались автоматные очереди – сперва густо, потом все реже и реже, но бой не прекращался. Стрелки, вероятно, маневрировали между завалами техники и отходов, то встречались и начинали перестрелку, то снова оттягивались.
– Шутки в сторону, – заявил Химик, – начинается.
– Взорвалось не в расположении части, – заметил Пригоршня.
– Отвлекают. Штурм базы сейчас тоже начнется. Может, они уже пошли? Тогда и нам пора.
* * *Химик с Пригоршней как более опытные двинулись к военной части первыми, остальные шли следом. Повороты и изгибы в ржавом лабиринте тянулись на сотни метров, но вот наконец впереди показались четырехскатные крыши наблюдательных вышек – маленький отряд вышел к ограде. В небо поднялись дымные столбы.
– Что это? – спросила Вера.
Пригоршня пошел первым, но вскоре возвратился:
– Есть пара. Наверное, те самые, которых я уже видел. Дымовые шашки запускают. Сейчас все будет в дыму, куда там туману, который утром стоял!
Ветерок подхватил густые черные клубы, поднявшиеся над свалкой, потащил, разорвал, и вскоре серая завеса скрыла небо. В отдалении по-прежнему шла стрельба, то удаляясь, то приближаясь. Слепой следом за Химиком и Пригоршней подкрался к последним, уже совсем невысоким нагромождениям металлического лома. Еще два десятка метров – и начинался мощенный бетонными плитами пустырь. Осторожно выглянув из-за прикрытия, он увидел двоих в маскировочной униформе, наподобие той, что была на мертвяках, вышедших из «стены». Разумеется, сейчас диверсанты не стали использовать сетки с пучками травы. Один держал на плече трубку наподобие ручного гранатомета. Слепой догадался, что из этой штуки он пускал дымовые шашки.
