Алекс Кош - Если бы я был вампиром
– Еще хуже. По предписанию Ассамблеи Вельхеор, именно Вельхеор, должен быть отконвоирован в Императорский дворец и взят под надзор до Императорского суда.
Кей присвистнул:
– Это же высшая мера.
Ромиус кивнул:
– Помилование уже не рассматривается. Решается мера пресечения…
– Жизни, – вставил Кельнмиир.
– Вряд ли, но вот усыпить навсегда – это запросто.
О чем они говорят? Я что-то не очень вник. За что меня убивать-то?
– За… что? – еле выговорил я.
– О! Очнулся наконец-то, – обрадовался Кей. – Не за что, а почему. Потому, что не понимают того, что с тобой произошло…
Э, да он в точности слова Кельнмиира повторяет, видать, все действительно плохо.
– …и боятся возвращения Вельхеора. Он и так всем крови попортил, а уж с новыми знаниями… чего он тут натворит.
– То есть ты с ними согласен? – удивился Кельнмиир.
– Боже упаси! – замахал руками Кей. – И в мыслях не было. Человека ни за что ни про что усыплять – это… плохо. Тем более если это мой друг.
Это, безусловно, важный довод.
– Ну, раз друг, то конечно, – словно прочитав мои мысли, поддел Кельнмиир.
Ромиус неожиданно резко стукнул кулаком по столу.
– Что вы тут устраиваете?! Неужели не понимаете, что у нас совершенно нет времени? А вы тут балаган устраиваете!
– А что мы-то? – начал было Кельнмиир.
– Ну Кей-то понятно, он еще молодой, но ты-то! Старый, как сама Империя, а туда же!
Мне показалось, что Кельнмиир смутился.
– Дурак, признаю.
– Вы хоть понимаете, что они могут прийти сюда в любой момент? Неприкосновенность Школы их не остановит, как и стены Академии. Императорский суд – это вам не хухры-мухры.
Эх, как же все-таки удивительно слышать наши родные выражения из уст Ремесленника. Как же это работает-то? И вообще, довольно странно, что мысли у меня почти что трезвые. Хотя… и раньше в пьяном виде мысли были довольно трезвые… только глупые и, как правило, наутро я не помнил ни того, что думал, ни того, что делал. Сейчас со мной происходило что-то похожее, только говорить почему-то не получалось, язык не слушался.
– В мою Школу? – Кельнмиир улыбнулся и с гордостью продемонстрировал все свои клыки. – Да я их по стенкам размажу, а потом еще и на могилах станцую.
– Надеюсь, – пробормотал Ромиус. – Если я не ошибаюсь, то они уже близко.
– Не смеши. Почему тогда я ничего не чувствую? – покачал головой Кельнмиир.
– И я, – подозрительно посмотрел по сторонам Кей.
– Потому что ты и не сможешь ощутить Ремесленника, если он закроется защитой шестой степени, а ты, – он грозно взглянул на Кея, – прогулял весь предмет «защиты от внешних и внутренних сканирований». Чего уж говорить о дисциплине «заклинания отражения».
– Я тогда был болен, – покраснел Кей.
– Кем на этот раз? – с сарказмом спросил Ромиус.
– Вы же сами сказали, что нам некогда отвлекаться, раз уж нас окружают.
– Я сказал окружают? Уже давно окружили. Уже поздно что-либо делать, а уж быть выгнанным из Академии и вовсе нежелательно. Знаете ли, я уже не одну сотню лет в ней состою, и не хотелось бы потерять свое место в Ассамблее. Тем более, действуя так, мы точно не сможем помочь Виктору.
Помочь мне? Зачем? То есть он хочет сказать, что меня отдадут в руки этим… этим, а они меня усыпят?
Я попытался встать с кресла, но, едва поднявшись на десяток сантиметров, рухнул обратно.
– Сиди уж, поздно рыпаться, – сочувственно вздохнул Кей.
– Я тебе дам поздно! – рявкнул Кельнмиир. – Еще никто не смел безнаказанно врываться в Школу Искусств по указанию Императора или без него. Тем более в мою Школу!
Неожиданно Кельнмиир разительно преобразился. Из добродушного и насмешливого низенького паренька он превратился в злого, проворного и ловкого хищника с горящими красными глазами и огромными клыками.
Я наконец-то сумел оторваться от кресла и попытался хотя бы встать и гордо встретить своих тюремщиков. Ничего не получилось, и я, ударившись о кресло, свалился на пол.
– Совсем упился, – не к месту заметил откуда-то сверху Кей.
Перед моими глазами была входная стена, и именно в момент окончания фразы Кея она исчезла, в зал вошли три Ремесленника в красных одеждах. Среди них был и Зикер.
– Я смотрю, вы тут не скучаете, – как никогда высокомерно заметил он.
Где-то сзади послышался возглас Кельнмиира, а затем какой-то щелчок, и все стихло.
– Ты правильно сделал, что успокоил своего дружка. А то мало ли что могло случиться.
– Ах ты… – начал было Кей.
– Что я? – с любопытством спросил Зикер.
– Тварь двуличная, – со смаком закончил Кей.
– Оскорбление лица, исполняющего волю Императора. Выношу предупреждение. Еще одно оскорбление и вам назначат арест и рассмотрение вашего отчисления на Ассамблее. Тем более, помнится, ваша кандидатура уже рассматривалась… раза три или четыре.
Послышалось злое сопение Кея.
– Не обращай внимания, он еще молод, – тихо сказал Ромиус. – А ответь-ка мне. Не ты ли, случаем, провел просветительную работу в Ассамблее, пока меня не было? Больно легко они согласились на Императорский суд.
Зикер пожал плечами:
– Все может быть. В любом случае, не верю я этой сказочке о сущности из другого мира. Вельхеор и не на такое способен. А если и так, нужно еще решить, достоин ли этот человек жить в нашем славном городе.
Мне оставалось лишь молча (говорить я до сих пор не мог) слушать и притворяться табуреткой.
– А что это вы лежите на полу, сэр Вельхеор, или вас называть Виктор? – неожиданно обратился ко мне Зикер.
Что тут сказать?
Послышалось чертыхание Кея.
– Это он после тренировки в Школе. С непривычки, – он подчеркнул последнее слово, – он очень устал.
– Устал, говорите? – Зикер подошел поближе. – А судя по запаху, он просто нажрался.
Он махнул рукой, и двое его сопровождающих подбежали и подняли меня, взяв под руки с двух сторон. Я попытался стоять самостоятельно, но у меня не очень получилось. Зато я смог сфокусировать свой взгляд как раз в тот момент, когда Зикер взял меня за подбородок и посмотрел в глаза.
– Да он вусмерть пьян! – удивился он. – Этот пьяница и есть ваш пришелец из другого мира?
От удивления я даже твердо встал на ноги.
Это я-то пьяница?! Да я даже по праздникам только стаканчик вина выпиваю… и водки еще стаканчик.
– Да уж, и ради этого пугала мы собирали Ассамблею.
Ну все.
Я просто чудом не то чтобы вырвался, а скорее вывалился, из рук подручных Зикера и неожиданно ловко не только для меня пьяного, но и для трезвого ударил Зикера в ухо.
Тот просто-таки осел на пол, а его помощники остались стоять, решая, что им делать сначала: то ли хватать меня, то ли поднимать Зикера.
Я упростил им их задачу, опять осев на пол. В голове забили колокола, но то, что происходило вокруг, я еще улавливал. Прежде всего я услышал радостные вопли Кея. Тот просто верещал от счастья и выражал Зикеру такие соболезнования, что даже у меня сложилось впечатление, будто ему искренне жаль высокомерного Ремесленника. Ромиус же продолжал сидеть в кресле и что-то тихо втолковывать Кельнмииру, стоящему рядом со своим креслом в довольно неестественной позе: на одной ноге и со странно поднятыми над головой руками.
– Вот теперь посмотрим, что на это скажет Ассамблея, – зло сказал Зикер, наконец придя в себя. – Теперь увидим…
Он встал надо мной, заполнив все пространство, и злорадно улыбнулся.
– Теперь посмотрим.
– Да, теперь-то мы посмотрим, что скажет на это Император, – спокойно сказал Ромиус.
– А точнее, его советник, – злорадно добавил Кей.
Хм… если не ошибаюсь, они говорили, что советник Императора – вампир. Тогда понятно, почему ему не понравится то, как нагло Зикер ворвался в Школу Искусств.
– Какое дело Императору до каких-то там жалких Школ?
Мне показалось, что Кельнмиир завращал глазами еще яростнее.
– Жалких? Хм… а не ты ли не так давно проиграл спор одному из Высших Вампиров и остался жив только благодаря защите родственников? – вкрадчиво спросил Ромиус.
– Молчать! – зло вскрикнул Зикер.
Ромиус резко встал с кресла.
– Мне показалось, или вы меня оскорбили? – отчеканил он.
Зикер смешался.
– Не… приношу извинения, я никогда не посмел бы, если бы не такая ситуация… я был неправ.
Ромиус вернулся в кресло.
– А я уже было решил, что мне придется вызвать вас на дуэль. Вы же понимаете, что, как только вы выйдете отсюда с этим человеком, – он кивнул в мою сторону, – Наставник этой Школы будет вынужден отстаивать честь своей Школы и честь своего ученика.
– Ученика?
Я с огромным удовольствием увидел, что Зикер побледнел.
– Именно ученика, – подтвердил Кей. – Более того, личного ученика Наставника.
Зикер с трудом совладал с собой.
– Вы пытаетесь меня напугать? – слегка сорвавшимся голосом спросил он.
– Никогда, как бы мы посмели, – взмахнул руками, как бы защищаясь, Кей. – Мы всего лишь предупреждаем.
