Вячеслав Шалыгин - Железный город
– А вот и не скажи, – Гордеев обернулся и покачал головой. – Не скажи, Павел Петрович, форма тут как раз важна. Она, прости за банальность, и определяет содержание. Одно дело, если шпион за деньги работает, и совсем другое, если за идею или политические посулы. Чистый наемник – самая сложная для вычисления фигура, им кто угодно может оказаться, даже тот, кто никогда раньше на барыши не зарился. А вот идейный боец уже полегче вычисляется. На голом месте, враз, сочувствие неонацистам не возникает, не прыщ это, чтоб так вот взять и вскочить. У такого агента должны быть в прошлом тесные связи с эйзенскими немцами или с кем-то из их союзников.
– Как у бывшего атташе посольства Земли на Руре? – ухватил мысль Павел.
– Например, как у него, – согласился Гордеев. – Но это навскидку. С Аверьяновым ты поаккуратнее, он мужчина гордый. И не забывай про третий вариант – про политику. Если у кого-то имеются амбиции такого плана, он может попытаться удовлетворить их за счет нацистов. Заблуждение, конечно, на горбу у фрицев в рай не въехать, больно они прагматичные ребята, но не каждый это понимает. Вполне возможно, что «кроту» это как раз и невдомек.
– Согласен, вариант реальный, – Павел кивнул. – А еще не исключен вариант простейшей глупости. Например, кто-то решил подстегнуть карьеру и выслужиться.
– Не понял. Перед фрицами выслужиться?
– Нет, перед нами. Решил какой-нибудь умник устроить пару-тройку мелких штабных провалов, чтобы на их фоне впоследствии блеснуть незаурядным тактическим талантом. Дескать, вот, никто, кроме меня, не мог решить проблему, а я в два счета все уладил. Понимаете? Слил данные раз, два, добился снятия с должностей конкурентов и назначения себя, любимого, на заветный пост, затем порвал связи с вражеской разведкой и въехал на борт Эйзена на белом коне.
– Так его фрицы и отпустили!
– Это мы с вами понимаем, что увяз коготок, всей птичке кранты, а «крот» может этого и не понимать.
– Если тупее ефрейтора, – Гордеев в сомнении покачал головой. – Самая слабая версия, но и она годится для разработки. В жизни на самом деле таких, как ты описал, маргиналов – пруд пруди, устанешь считать и удивляться. Хорошо, что ты меня понял, Паша. Надеюсь, тебе это поможет. Давай, десантник, взбодрись и дожми это дело. А то марсиане уже косятся, того и гляди – плюнут, да и выйдут из коалиции.
– Это будет ошибкой.
– Будет, – Гордеев кивнул. – Еще какой ошибкой будет! Да только у них с амбициями, сам понимаешь, полный порядок. В том смысле, что гордость свою вшивую, национальную, они превыше здравого смысла ценят. Тоже еще те фрукты, не слаще немцев. Попадет вожжа под хвост, взбрыкнут – не догонишь. Давай, князь, работай, ищи в первую очередь мотивы, а не счета в нейтральных банках. Могу трон против табуретки поставить: за интерес «крот» пашет, а не за деньги. Осталось понять, за какой?
– Выясним, – воодушевленный поддержкой Великого Князя Павел бодро поднялся и уже собрался откланяться, но ему помешал истошный визг компа.
Так машинка сообщала о необходимости экстренного подключения к служебной сети. Сердце у Преображенского на мгновенье замерло. Неужели Барышев преуспел? Князь открыл комп и пробежал глазами текстовое сообщение. Оно пришло не от контрразведчиков, а от Службы дальнего обнаружения. К записке прилагался видеоролик – съемка гиперсканов. От увиденного Павлу стало не по себе. Он молча опустился обратно в гостевое кресло и включил изображение компа в режим объемной проекции.
В ледяном поясе шла отчаянная драка. Корабли, явно не марсианской конструкции, атаковали с ближней дистанции резервистов и успешно уничтожали их, загоняя в борта «шайбы» – гиперторпеды с предохранительными минипорталами в ядерных боеголовках. Как противник сумел незамеченным подобраться к Резервному флоту на считанные мегаметры, было неясно, да теперь уже и не важно. Марсианские корабли один за другим вспыхивали зеленоватым светом и исчезали с экрана. Взрывались они уже в гиперпространстве, куда за мгновение до взрыва их выталкивали предохранительные минипорты. За какие-то тридцать секунд в небытие отправились восемь или девять кораблей. Еще с десяток пытались маневрировать и отстреливаться, но участь их была предрешена; корабли противника взяли резервистов в клещи. Относительно повезло левому флангу. Враг оставил кораблям лазейку, и командующий Резервным флотом не замедлил ею воспользоваться. Жалкие остатки флота пятились под прикрытием плотного заградительного огня базовой платформы. Преображенский насчитал в отступающей группе около дюжины фрегатов, два десятка малых рейдеров и полсотни «москитов». Пятая часть от начального боевого состава флота! Да еще минус платформа. Какое-то время она продержится, но без поддержки кораблей охранения все равно проиграет дуэль с многочисленными и маневренными кораблями противника. Павел навел курсор на один из чужих кораблей и приказал компу дать максимальное увеличение с обработкой картинки. Тип корабля стал ясен еще до того, как программа закончила оцифровку. Это был среднетоннажный рейдер класса «Бисмарк». Производства Рура! Этот факт вовсе не доказывал, что в кампанию включилась самая мощная планета немецкого альянса, но вызывал обоснованные подозрения. Павел снова взял общий план. «Бисмарки» буквально рвали на части тяжелую базовую платформу Резервного флота. Чем-то это походило на штурм крепости, только не средневековой, а современной, из брони, стали и силовых щитов. И штурмовали ее тоже не средневековые рыцари, а настоящие космические танки, вооруженные мощными импульсными пушками и ядерными торпедами. Но сходство все равно имелось.
– Это где так хлещутся? – Гордеев прищурился. – В ледяном поясе, что ли?
– Так точно, – Павел помрачнел. – Резервный флот марсиан против неизвестного флота чужаков. Видимо, противник не стал дожидаться, когда к марсианам подойдут тылы, и ударил первым.
– Плохо дело, – Гордеев хлопнул по столу. – Чертовы фрицы! Целый флот коту под хвост! Но как же они узнали? Неужели «крот» успел просигналить?
– Даже если успел, – Павел взглянул на часы. – За полчаса такую операцию не провернуть. Тут что-то другое. Шпион явно имеет доступ к марсианским тактическим планам. Флот чужаков знал координаты точки сосредоточения резервистов заранее.
– Выходит, шпион не из наших? Марсианский адмирал?
– Не думаю, – Преображенский покачал головой. – Все планы утверждаются в Объединенном Генеральном штабе, так что ему не обязательно быть марсианином. Зато он точно не из числа старших офицеров, он генерал или адмирал высшего уровня. Если проще – один из тех, кто присутствовал на сегодняшнем совещании.
– Уже легче. То есть, совсем не легче, но хотя бы круг подозреваемых поуже. Сколько получается, человек двадцать?
– Около того, – Преображенский поколдовал над компом. – Запись совещания имеется в главном компе системы безопасности. Значит, автоматически и «черный список» вырисовывается. Разрешите приступать к разработке?
– Приказываю, – Гордеев расстегнул ворот мундира. – А мы его в маргиналы записали… а он, видишь ты, не дурак оказался, просчитал, что марсиане удумали и упредил. Да еще, наверное, втихомолку посмеялся над нами. Ох, и опасная же тварь этот «крот»! Страшнее зверя нет.
– И наглее, – добавил Преображенский. – На том и погорит. Честь имею, ваша светлость!
* * *Охватившая население верхних палуб Эйзена эйфория имела двойственную природу. Успехи армии, умело поданные министерством пропаганды, возбуждали национальную гордость, а сниженные цены на шнапс и пиво придавали смелости. Безотказное сочетание расправляло крылья даже трусливым тыловым «воробьям», а уж солдатам, особенно выписавшимся из госпиталей ветеранам, и вовсе придавало вид парящих орлов.
Лазарет карантинного уровня тоже праздновал, хотя гораздо тише и скромнее, чем жилые сектора. Не наблюдалось оживления лишь в его изоляторе. Дежурная медсестра клевала носом, а единственный пациент дремал в своей «медицинской камере». В общую праздничную картину этот фрагмент никак не вписывался, но все круто изменилось, когда Альфред показал сестре «карточку сопровождаемого лица», выписанную на имя Катрины Вильгельм, и сообщил, что забирает пациентку до «склянок». Медсестра расцвела и засуетилась. Ее не сбила с толку даже необычная просьба инспектора найти для пациентки приличную одежду. «Не поведу же я ее через город в пижаме!» У сестры в кладовой нашлась и чистая медицинская униформа подходящего размера, и обувь.
Катрине Альфред ничего объяснять не стал. Он выразительно взглянул на потолок, намекая на следящие устройства, и жестом дал понять, что ждет ее за дверью. Фройляйн Вильгельм понимающе кивнула и принялась переодеваться, даже не дожидаясь, когда Альфред выйдет. Собралась она довольно быстро.
