Дарья Зарубина - Свеча Хрофта
Даже Вел, казалось, принял и простил ее предательство. А Дирк не мог. Ради этой девки Старик поставил проклятый купол. И купол лишил Диркриста силы.
Когда Хрофт, Рунгерд и Велунд отправились к границе купола, Рихвин спросил брата, зачем тот ходил в лес. Спрашивал и Велунд. Дирк нашел-таки нужные слова, чтобы успокоить братьев. Потому что не мог же он им сказать правды. Он бежал. Бежал, надеясь, что за пределами купола магия вернется. Увы, расчет не оправдался. Тело оставалось пустым и чужим. И, признаться, Дирк думал о том же, что пришло в голову молоденькому магу. Он не хотел жить без своей силы.
Но вид самоубийцы прогнал охоту наложить на себя руки. Дирк едва успел перерезать веревку и снять тело, когда заметил невдалеке разведчика. Руки сами начали сплетать заклинание, и альвский колдун тотчас вспомнил о том, что больше не может воспользоваться старыми приемами. Выручила удача, всегда благосклонная к убогим. Налетевший ветер скрыл шум его шагов, а удар ножа пришелся как раз в сердце. Диркрист бил в спину, не думая ни о чем, кроме собственного спасения. Потом взвалил на себя мертвое тело мага и, насколько позволяли усталость и нелегкая ноша, заторопился в лагерь. Ради Девчонки он не шевельнул бы и пальцем, но рядом с ней оставались его братья.
Погруженный в свои мысли, Дирк замер у стены Хрофтовой хижины, продолжая невольно вслушиваться в тихий разговор хозяина и его гостьи.
Вдруг на самом краю лагеря послышалось конское ржание и окрики часовых. Не последовало ни звона мечей, ни других звуков сражения, но Дирк на всякий случай решил проверить, все ли в порядке. И уже через несколько десятков шагов натолкнулся на двоих новичков, что вели под копьями закутанного в плащ с глубоким капюшоном чужака. Тот не пытался сопротивляться, но, видимо, вовсе не боялся за свою жизнь. Держался прямо, с вызовом.
Дирк подошел и без церемоний сорвал с незваного гостя капюшон. И опешил, узнав в том хединсейского тана.
— Я сам провожу гостя, — проговорил Дирк часовым, но те наотрез отказались отдать пленника альву, говоря, что исполняют приказы Одина или Девчонки и больше ничьи. И, багровея от ярости, Дирк вынужден был уступить, но не собирался уходить. Он подождал, пока пленника проведут мимо, и устремился следом, оставаясь под прикрытием темноты.
Воины остановились перед жилищем Хрофта и какое-то время переминались с ноги на ногу, не решаясь прервать уединение хозяина хижины и его подруги. Вместо них все решил нежданный гость, который сделал шаг вперед и сам постучал в дверь.
— Это я, Хаген, — проговорил он тихо, будто слова сдавливали ему горло. — Нам нужно поговорить.
Часовые потрясенно уставились на того, кого только что сами проконвоировали через весь лагерь. Тан не удостоил их даже взглядом. Он ждал только Хрофта.
Отец Дружин лишь на мгновение позволил себе выказать удивление таким посещением. Он пригласил гостя в дом, но Хаген остался на пороге.
— Отпусти воинов, — то ли попросил, то ли приказал он. И Рунгерд кивком разрешила людям удалиться. Дирк напряг слух. Он видел, как тан бросил быстрый взгляд в его сторону.
— Я не войду в твой дом, Хрофт, — проговорил он резко. — Я и так совершаю слишком большую ошибку, говоря с тобой сейчас. Но иначе не позволила моя совесть. Ты столько раз вставал между мной и смертью, что я обязан отдать тебе долг. А дальше — поступай, как знаешь.
Хрофт слушал, не пытаясь прервать речь тана, и лишь склонил голову в знак внимания и уважения к его смелости. Рунгерд стояла в дверях, все еще не зная, остаться ей и выслушать новости, что принес тан, или уйти, позволив мужчинам переговорить наедине, но ни Хрофт, ни Хаген, казалось, не замечали ее.
— Тебе нужно бежать. Я передал Учителю твою просьбу. И ты, полагаю, догадываешься, каков был ответ. У тебя нет времени. И больше нет друзей. У тебя есть меч Брана, и ты волен скрыться, если сможешь восстановить силы за пределами купола. Мне кажется, если ты попытаешься спрятать ее подальше от всех, Учитель не станет слишком ревностно искать тебя и удержит Ракота. Но если вы останетесь в Хьёрварде…
— Сюда идет Повелитель Тьмы? — догадался Хрофт. — Как скоро он будет здесь?
— Он собирает войска, — отозвался Хаген, — не могу сказать точно, неделя или две. Есть время подумать, где затаиться.
Дирк замер, ожидая ответа Старика. Он видел, как блеснули в темноте глаза Рунгерд. И в какой-то момент Диркристу захотелось, чтобы Хрофт выбрал побег. Чтобы забрал с собой свою девку или решил убраться отсюда один, предав лживую Девчонку, как она предала тех, кто доверял ей и служил своим мечом и своей магией.
— Ты же знаешь, что я остаюсь, — ответил Отец Дружин. — И не оставлю своих людей. Ты сам не оставил бы своих.
— Верно, — отозвался Хаген. — Поэтому не станем искушать судьбу. Я должен вернуться, хотя, боюсь, Учитель знает, что я отправился к тебе. Но если я здесь, значит, он все еще надеется вразумить тебя.
— Я не желаю, чтобы меня вразумляли, — грозно бросил Хрофт, — ни твой Учитель, ни кто другой. Я выбрал свой путь и готов идти по нему до конца.
— Тогда этот конец близок, — пробормотал Хаген с горечью. — Я не сказал им, что ты стал смертным, Отец Дружин, но, боюсь, Ракот быстро поймет это. И… — тан сделал шаг вперед и понизил голос до шепота, — ты не зря полагал, что среди твоих людей есть приспешник Хаоса. Наш разговор слушают. Но… разбирайся с этим сам. Ты сделал свой выбор. А теперь будь добр, кликни своих людей, пусть мне приведут коня.
Он скрылся во тьме бесшумно. Статный темноволосый воин в легком кожаном доспехе запахнул плащ, надвинул на лицо капюшон и тотчас стал похож на странника, каких много в этих краях. Пожалуй, выдавал Хагена лишь скакун, слишком породистый и красивый для обычного бродяги. Хотя искатели приключений нередко баловались воровством.
Хрофт не стал сопровождать Хагена до границы. Сегодня тан в последний раз пришел как друг, и Отец Дружин не хотел оскорблять его недоверием.
Он обернулся к Руни.
Диркрист ждал, когда он заговорит, чтобы воспользоваться моментом и улизнуть, но не сумел. Хрофт молниеносно отреагировал на первый же шорох, и Дирк оказался лежащим на земле. Крепкое колено Владыки Асгарда едва не сокрушило ему ребра.
— Ты слышал достаточно? — прорычал ему в ухо Старик. — Теперь попытаешься доложить об этом своим хозяевам, крыса? Интересно, чем они заплатили тебе, Диркрист? Я считал тебя сильным и умным парнем. Вы, альвы, всегда нравились мне тем, что не так заносчивы, как ваши прародители эльфы. Но ты оказался слишком жаден, да? Ты захотел большего и решил, что Хаос даст тебе это?
— Хаос? — Дирк поперхнулся этим коротким страшным словом. Он много слышал о чародеях Брандея. Он был напуган. И не столько тем, что Отец Дружин считал его шпионом брандейцев, столько тем, что он им не был, а значит, где-то рядом все время находился слуга сил Хаоса. Дирк почувствовал, как похолодели руки. Будучи умным парнем, он тотчас сложил два и два. Крысой мог быть лишь кто-то из тех, кто находился с Девчонкой с самого начала. — Постой, — прохрипел он. — Ты ошибся. Я слышал разговор. Но я никогда не был связан с Брандеем. Клянусь тебе муками…
Хрофт не позволил ему закончить слова клятвы. Он рывком поднял альва с земли и втолкнул в хижину.
— Не клянись, — сказал он, — просто скажи, ты служишь силам Хаоса?
— Нет, — твердо ответил Дирк.
— Тогда зачем ты подслушивал? — вмешалась Руни.
Дирк с ненавистью посмотрел на Девчонку. Он готов был отвечать открыто и честно, но только Старику. Твари, разбившей сердце его брата и ставшей причиной его бессилия, он не скажет ни слова. Дирк сжал губы и отвернулся.
— Ты следил, подслушивал. Зачем? — переспросил Хрофт. Видимо, Отцу Дружин не обязательно было быть богом, чтобы читать в душе альва, как в открытой книге. — Подожди немного, Руни, мы поговорим с глазу на глаз.
Девушка фыркнула недовольно, но все-таки отошла в глубину дома, хотя Дирк предпочел бы, чтобы она убралась совсем.
— Я… — начал он, пытаясь в нескольких словах описать то, что заставило его слушать под дверью разговоры Рунгерд и Старика. — Я всего лишь хотел знать, что происходит. Я… больше не колдун, и знание — единственная защита, которую я теперь могу себе позволить.
— Украденное знание, — не удержавшись, бросила из своего угла Рунгерд. Этого Дирк не мог стерпеть. В нем словно прорвалась невидимая плотина, и вся злость, вся обида выплеснулись наружу неостановимым потоком.
— И это будешь говорить мне ты, которая платила нам крадеными заклятьями? А теперь платишь кое-кому другому крадеными же воспоминаниями да своим худосочным тельцем! Ты, лживая тварь, которая украла сердце Вела, ты будешь выговаривать мне? Да знаешь ли ты, что такое — потерять силу? Это как… Как будто тебе отрубили руки и ноги и оставили жить таким, беспомощным, смешным уродом, который не может сам позаботиться о себе!
