Александр Зорич - Группа эскорта
— Что за штука, Пророк?
— Маленькая красивая вещь, мечта ювелира. Очень редкая. Может быть, всего один экземпляр и существует… Это вчистую разряженный «каменный цветок», только во много раз меньше своего обычного размера. И еще, чтоб ты понял: это подарок.
— Да я только крестик ношу…
— Ты не понял. Это не тебе подарок, а твой подарок. Уверен, Тим, скоро он тебе понадобится.
— Хм. Везет мне на подарки в Зоне. В первый же день, веришь ли, столько всего в руки пришло! И вот еще до сих пор приходит…
Пророк грустно улыбается.
— Это не «пришло». Это… Бог помогает хорошим людям.
Я долго уговаривал его взять что-нибудь из моих припасов. Ему они тут нужнее. Нож не взял. Фонарик не взял. Даже коньяк не взял. Уболтал я его только на банку консервов.
Мы обнялись напоследок. Хороший мужик.
* * *От «Скадовска» до места посадки вертолетов — двести метров. Или чуть побольше, не суть. Точнехонько на середине дистанции мы сталкиваемся с подразделением Анфора — интернациональных сил ООН, охраняющих Зону. Явились спасать. Всё, парни, спасать нас больше не надо. Спасибо, конечно…
Автоматные стволы поднимаются. Пять стволов. Мы на прицеле. Мы тупо вляпались, когда вляпаться было уже принципе невозможно. Как им втолкуешь? Мы — сталкеры в сталкерском прикиде и с разномастным сталкерским оружием.
Румяный крепыш с офицерскими нашивками бормочет что-то на своем лягушачьем. Солдат монотонно переводит его слова. Молодец, выучил наш великий и могучий… Умница.
— Старшиль патруля интересовать тем, что вы какие, и есть данные трое французских граждан быть в уровень Затон где?
Чую, Клещ на взводе. Вот если он сейчас влупит по френчам, никому из нас до конца жизни не отмыться…
Тогда я начинаю, по старой армейской привычке, тоном деловитого идиота растолковывать «начальству» в подробностях: мы, дескать, группа проводников-военсталкеров, приписаны к такому-то батальону, осуществляем вспомогательную роль в поисковой операции по обнаружению эскортной группы, подробности у старшего, старший вон там, у него вся информация по французским гражданам, нам требуется выполнять свою задачу в другом секторе, так что пустите, дяденьки, к вертолету.
По опыту: почти любой патруль устанет проверять всю наболтанную херомантию. Ясно ж, кто? Ну и валите.
Румяный получает порцию перевода, смотрит на нас, прищурившись, и бросает своему умнику две фразы. Тот, малость запнувшись, произносит:
— Отпустить без вопросов вы… Если споёте «Марсельезу».
Ядрёнать! А может, им арию Фигаро из «Рижского цивильника» спеть? Дедовщина какая-то! Просто обленившимся патрульным парням показалось, что пять вояк всяко круче трех, из которых один ранен, а еще один — субтильная барышня.
Клещ отвечает за нас троих:
— Да мы вроде не по этому делу…
Умник перетолковывает румяному офицеру его слова. Автоматные стволы по-прежнему направлены в нашу сторону…
Что ж… Пришлось спеть! Тем более я со школы пою неплохо.
Чего только не споешь ради успешной эвакуации.
Глава 22. Галка, Катя, Михайлов и новая жизнь
The show must go on
Inside my heart is breaking
My make-up may be flaking
But my smile still stays on.
Из Брянска я добрался до Москвы без происшествий.
Первые сутки ничего не делал, только ел, спал, читал и мылся. Мылся тщательно, сдирая с себя Зону и жалея, что нельзя отчистить себя от нее изнутри.
Подсчет потерь и приобретений, с которыми я вышел из Зоны, подвел меня к выводу: сталкер Тим остался в барыше.
Конечно, моим ребрам пришлось несладко. И шее. Еще того горше досталось моим финансам. Мастерский значок Ордена уплыл от меня, потому что к Ордену у меня сейчас может быть только одно дело: увести как можно больше учеников и подмастерьев из тамошних учебных классов. И я орденскому начальству крепко подпорчу кадровый вопрос, вот хоть трава не расти…
Зато с чем я покинул Зону? С деньгами за «медузу» и за мой нож-рессорник, нежданно-негаданно превратившийся в мутабой.
Этих денег хватит с лихвой, чтобы покрыть все расходы на орденские учебные курсы, орденскую снарягу и автомат. Да еще, пожалуй, месяц-другой можно жить без диггерской мутотени, спокойно отыскивая нормальную работу.
На карточке висят деньги от Озёрского, что тоже, в общем, рождает оптимизм. Покойный Сопля щедро обеспечил меня первоклассной сталкерской амуницией. Спасибо, друг, ты по-честному расплатился за то, что хотел меня прикончить.
Еще у меня есть дельный пиндосовский нож, фляга с безымянным коньяком и пузырь со «Слезой Комбата». Для первого раза, ребята, совсем неплохо, я так считаю. А? Что ты там сказал, лупоглазый друг? Хиловато? А ты сходи сам, попробуй-ка с первого раза, может, у тебя круче получится.
Кроме того, у меня есть одна маленькая очень красивая вещь, мечта ювелира…
…Галка явилась без лишних разговоров. Пятиминутный звонок, час ожидания, и она — у меня в дверях.
Стоит, горделиво задрав подбородок и распространяя по всему коридору запах… запах… о-о-о… в общем, волшебный запах неведомого парфюма. Очень, я вам скажу, ребята, зовущий запах. Раньше она при встречах со мной пахла как-то… ну… не так сексапильно.
На ней — топ, едва скрывающий грудь и нагло демонстрирующий живот. Подтянутый спортивный живот.
— Я умею держать слово, Тима. Но сначала, по уговору, ты должен предъявить вещь, доставленную для меня из Зоны.
Голос у нее тоже… другой. Она знает, что я не вру. Просто потому, что она вообще неплохо меня знает.
Она знает, что сейчас мы окажемся в постели. Но ей все-таки хочется сохранить еще немного своей власти надо мной. Потому что если женщина не любит мужчину, но спит с ним, она захочет либо власти над ним, либо денег от него…
У Галки совсем другой голос. Она желает меня. А власть… власть нужна, так сказать, для порядка… чтобы я не забывался.
Зона — и впрямь хорошая школа. Прав был Пророк. Начинаешь кое-какие вещи ловить очень быстро. Подхожу к ней.
— Вещь тебе из Зоны?
Она отступает на полшага.
— Да… Ведь мужик — он должен выполнять обещания…
Она замолкает на полуслове. Смотрит мне в глаза, отворачивается и опять смотрит, не может оторваться.
Я рву на ней топ одним движением.
— Вещь тебе из Зоны?
— Мне… — Галка хлопает длинными, обильно намазанными тушью ресницами.
— Я и есть — та самая вещь из Зоны! — реву я, заваливая ее на кровать.
Галка стонет.
Ужо я тебе сейчас, стерва, покажу высокий класс… Сейчас…
Она и на самом деле так хороша, как обещали ее улыбки, ее наглость, ее зовущий аромат. Такой секс — вроде сливочного торта надень рождения. Роскошь со свечками и цукатами…
А потом я лежу с ней рядом, смотрю в потолок и думаю: «Один раз это было классно. Очень классно. Но теперь, девочка, я не знаю, о чем с тобой разговаривать, куда тебя приглашать и на фига ты мне вообще нужна, кроме этого самого. Восхитительный секс и… больше ничего, пусто. Темень и морозный ветер над обледенелым асфальтом. Может быть, и этот первый раз был лишним? Что-то не то, Галка. Что-то не так у нас с тобой».
— Хочешь водки… из Зоны? Такой вставучей здесь не делают. Только там.
— A-а, значит, вот что ты принес для меня… — Она восхищенно гладит мою щеку.
Ей хорошо со мной. Она хочет быть нежной, ласковой. И после слов «кое-что для меня» должно быть еще два слова. «Мой любимый». Или «мой родной». Или просто «мой хороший». Да хрен бы с ним, назвала бы меня просто «Тимка». И тогда всё, может быть, и сохранилось бы между нами.
Но Галка не умеет произносить эти слова. Просто не умеет — и всё.
— Принес, конечно… Разве я тебя раньше обманывал?
Мы пьем водку. Ее перекашивает так, что глаза становятся размером с тепловозные фары. Я говорю ей, какая она классная. Она смотрит на меня внимательно и говорит с какой-то глухой тоской:
— Кажется, это всё, Тима? Я правильно тебя понимаю?
— Да.
— Налей еще.
Бабы всегда гораздо лучше нас, мужиков, понимали, что у кого происходит в сердце.
Она не плакала и не кричала на меня. Она просто пила и гладила меня по коленке.
— Вызови такси.
Я вызвал.
«Слеза Комбата» — сильная штука. Даже такую железную стерву, как Галка, он на мгновение распаял.
— Но почему? — выдавила она, одеваясь.
— Я… не знаю. Тебе нужен такой я, каким я сам не хочу быть…
Выходя, Галка громко хлопнула дверью.
Исчерпано.
На следующее утро мне позвонили из орденской канцелярии.
— С вами хотели бы встретиться…
— Не возражаю. Встретимся у меня.
Тамошние коротко посовещались около трубки.
