Константин Кривчиков - Хроники ада
Варнаков и другие
Новосибирская Зона Посещения
Секунд десять или пятнадцать после того, как началась беспорядочная и от того еще более опасная пальба со всех сторон, Варнаков лежал на земле. Сначала он инстинктивно сжался в комок, подтянув к животу ноги, и замер, стараясь не выдать себя ни одним движением. Но затем, справившись с приступом паники, прислушался и сообразил, что стрельба идет где-то над ним. Тогда он пополз на боку, стараясь забиться как можно глубже в траву, но услышал негромкий окрик:
– Колян, стой!
Варнаков замер. Лукич?
Это действительно оказался Лукич. Он подобрался к Коляну и перерезал ножом веревку, стягивающую руки.
– Ты где нож взял? – спросил Варнаков, растирая онемевшие запястья.
– У Мирзы из ножен вытащил.
– Что с ним?
– Наповал.
– А остальные?
– Француз тоже вроде готов. А по поводу остальных не видел. Я у Мирзы еще автомат забрал, а потом тебя заметил. Ну и дернул за тобой… Слушай, давай к «железке». Там вроде никого нет.
Они поползли в траве, но вскоре наткнулись на труп мертвого барьеровца. Колян забрал у него «калаш», нож и подсумок с запасными обоймами. Пока он возился, стрельба неожиданно затихла. Они подождали с минуту, но никто не стрелял.
– Может, осмотримся? – неуверенно предложил Лукич.
Колян подумал:
– Нет. Вдруг нас сейчас кто-то с башни выцеливает?
– Ты думаешь, с башни стреляли?
– А ты не понял? Заметил, как Мирза головой дернул? Ему кто-то в лоб засадил. А это только с башни могли сделать.
– Да, похоже. Но там вроде граната рванула.
– И чего? Все равно идти в полный рост опасно.
Они преодолели по-пластунски с десяток метров и оказались у насыпи – за это время не раздалось ни одного выстрела. Теперь почти прямо перед ними находился домик обходчика, а по правую руку сквозь траву виднелся асфальт дороги.
– Черт с ним, – сказал Варнаков. – Так до ночи можно проваляться. Давай рысью до будки, и там осмотримся.
Они, пригибаясь, перебежали через железнодорожную колею и упали в гравий около домика.
– Надо же, – сказал Лукич. – Столько народу было, и вдруг все будто вымерли.
– Не все, – раздался прямо над ними голос Нагаева.
Колян поднял голову. Лицо старика смотрело на них из разбитого окна.
– Мы с Закиром за вами уже минут пять наблюдаем, – сказал Нагаев. – Боялись кричать, мало ли что.
– Значит, вы вдвоем?
– А куда нам деваться? Как нас связали веревкой, так мы и побежали на пару. Только здесь развязались.
– А Михаил жив?
– Чего не знаю, того не знаю, – сказал Нагаев. – Не до того как-то было.
– Надо бы его поискать.
– Не советую. Стемнеет скоро, – сказал Лукич. – Сейчас мы, скорее, на «плешь» наткнемся или на кого-то из бандитов. Надо уходить, пока нас искать не начали. Ты же слышал – у бандитов где-то рядом база. Давай дернем в лесок и там заховаемся.
Варнаков присел, опершись спиной на стену домика. И вдруг ощутил огромную усталость.
– Лукич дело говорит, – сказал Нагаев. – Искать сейчас Стеблова то же самое, что по минному полю ходить. Его, может, и вовсе подстрелили.
– Надо хотя бы подождать, – вяло возразил Колян. – Нам же все равно до башни добираться.
– Зачем?
– Вы же сами говорили о тайнике.
– Ерунда это, Коля. Я просто время тянул. Нет там никакого тайника.
– Так вы знаете, куда дальше идти?
– Теперь уже знаю. Вот почему нам некогда ждать. А Стеблов… ну тут уж как кому повезет.
– Вот-вот, – сказал Лукич, – сейчас о себе надо думать.
Он сел рядом с Варнаковым, положив на бедра АКМ Мирзы.
– Дай-ка сюда автомат, – велел Колян.
– Чего?
– Давай-давай. – Не дожидаясь реакции Лукича, Варнаков взял АКМ за цевье и протянул оружие Нагаеву. – Держите, Равиль Салихович. Воюйте сами или Закиру отдайте.
– Я не понял, Колян, – хрипло произнес Лукич. – Это теперь мой автомат.
– Не нравится – можешь проваливать. Но оружия у тебя не будет.
– Это почему?
– Потому что ты – крыса. Забыл, как перед бандитами начал петь?
– Да вы что, мужики? – Лукич поднялся на ноги и теперь смотрел то на Варнакова, то на Нагаева. – Вы что, не поняли? Я же специально к ним в доверие втирался. А упираться тогда было глупо. Вы же видите – я прав оказался.
– Это не ты прав, а судьба так повернулась, – сказал Колян. – А ты – крыса. И оружия не получишь. Надо бы тебя сейчас прикончить, да мараться не хочется. Но это – пока. Так что лучше проваливай. Глядишь, и отбрешешься перед бандитами.
Повисло тяжелое молчание. Первым его нарушил Нагаев:
– Знаешь, Коля, даже если так. Пусть уж лучше тогда Лукич идет с нами – так надежнее. Доберемся вместе до Цветка, а потом… потом разберемся.
Михаил Стеблов
Новосибирская Зона Посещения
Когда началась стрельба, Стеблов внутренне оказался к этому готов. На протяжении всего перехода до станции он думал лишь об одном – как вывернуться из сложнейшей ситуации. Не просто думал – верил, что шанс еще представится. И возможно, Бог вознаградил его за оптимизм.
Едва раздались первые выстрелы, как Михаил пригнулся и мышью шмыгнул в траву. Он не стал ползти, потому что со связанными за спиной руками делать это было очень неудобно. Он побежал, хотя и знал, что в Зоне бегать нельзя. Но сейчас он боялся не Зоны, а людей с автоматами. Предчувствие говорило ему, что по убегающему человеку стрелять не станут. По всему выходило, что началась бандитская разборка между двумя группировками, и они сейчас продолжат выяснять отношения между собой. Кому в такой момент нужен удирающий, как заяц, пленный? А вот если таиться в траве, то ничего не высидишь. А то и прихлопнут. И его расчет оправдался.
Он быстро добежал до ближайшего палисадника, огораживающего участок, ударами ноги сломал несколько штакетин и залез в образовавшуюся дыру. Дальше стало чуть проще. Сорняки на заброшенном огороде вымахали так высоко, что низенький Стеблов, пробираясь, видел только их верхушки. Когда он добрался до деревянного одноэтажного дома, то уже не бежал, а перешел на быстрый шаг. Он понимал, что сейчас на первое место выходит уже не скорость, а осторожность. Прокравшись мимо стены дома, он очутился в наружном дворике. Там обнаружил распахнутую калитку и выглянул на улицу.
Он уже собирался двинуться направо, как вдруг заметил слева на углу, через дом, чьи-то ноги в кроссовках. Человек на тротуаре, судя по позиции ступней, лежал на боку, а тело его, от коленей и выше, скрывал забор.
Стеблов не хотел идти в том направлении, потому что проулок, где лежал человек, вел к водонапорной башне. А там, по представлениям Михаила, ему сейчас делать было нечего. Тем не менее после короткого раздумья он пошел именно влево. Как он и предполагал, человек был мертв – буквально изрешечен пулями. Рядом, на асфальте, валялся АК-47 со сложенным прикладом. Убитый по одежде не напоминал военного – «калаши» в Зоне кто только не носил, – но разгрузочный пояс явно указывал на то, что человек шел сюда не за ягодами. На поясе в специальных карманах покоились два запасных рожка и противопехотная граната; в ножнах лежал нож «Шайтан» с резиновой ручкой. Кроме того, из кобуры торчала рукоятка «стечкина».
В данную минуту внимание Стеблова больше всего привлек нож. Его лезвие, как знал Михаил, имело серрейтор – специальную заточку, предназначенную для разрезания веревок. Он присел рядом с трупом, уже примериваясь, как удобнее вытащить нож связанными руками. И в этот момент лицо «трупа» дрогнуло, и человек открыл глаза. Затем губы его чуть шевельнулись.
Стеблов встал на колени и, наклонив голову, спросил:
– Ты кто, парень?
– Позывной… «Ястреб»… – еле слышно прошептал умирающий. – Отряд…
Губы его замерли, не закончив фразы, но глаза продолжали смотреть вверх в темнеющее небо. Туда, где между первых звезд осторожно всплывал узенький серпик луны.
Дергач и Купер
Новосибирская Зона Посещения
Когда Дергач пришел в себя и обрел способность соображать, его первой мыслью было: «Господи, а я ведь снова жив».
Ему и в самом деле невероятно повезло – как минимум, в третий раз за неполные двое суток. А может, и в четвертый. Граната влетела в проем окна, ударилась в потолочное перекрытие и уже при падении разорвалась за водяным баком. Именно бак принял основную часть осколков и значительно смягчил ударную волну. Тем не менее один из осколков все-таки угодил Илье в правую руку немного ниже локтевого сустава. Если бы не бронированная пластина, вшитая в рукав куртки, руку могло бы и оторвать. А так – лишь раздробило. Вот почему второй мыслью Дергача стало: «Ох, сука! А больно-то как…»
Купер отделался значительно легче. Осколки его почти не задели, а те, что задели, не пробили бронежилет. Зато взрывной волной так шарахнуло головой о кирпичную стенку, что сознание Купер обрел только с помощью Дергача – когда тот стал брызгать ему на лицо воду.
