Виктор Ночкин - Слепое пятно
— Костик, а помнишь, как в «Терминаторах» делают? Там артист наполовину человек под конец, а половина морды уже железная. Вот и ты сейчас так выглядишь, с фингалом.
— Йды до биса. И чого ты Слипый, а не Нимый? Интересно, как Костик отнесется к тому, что я буду хвастать, какие синяки ему наставил? Надо будет попросить Вандемейера, чтобы потихоньку сделал пару кадров расписной физиономии нашего вышибалы. То-то «звёздный десант» обхохочется. Однажды сталкер Петров зашел в «Шти». Ну, там, как обычно, выключают свет, наяривает музыка, стриптизерши отжигают… и где-то в углу непременно драка. В общем, отдыхают люди. Ну и занесло сталкера Петрова в тот угол, где дерутся. Потом его спрашивают: ты с кем дрался-то? Он в ответ: да разве в темноте разглядишь? Хотя узнать их можно по отпечаткам. Отпечаткам пальцев? Да нет, по отпечаткам кулаков. Нате, меряйте мой кулак — потом сличайте, у кого фингал такого размера.
Поскольку Костик уже ходил по коридору, он и возглавил наше шествие. Я пристроился вторым, Дитрих замыкал колонну. Проходя мимо обезглавленного тела мутанта, я задержался. Интересно всё-таки, сколько слыхал об этих чудищах, а вот впервые вижу. Выглядел контролёр, прямо скажем, неважно — после того, как я его распотрошил, а после Костик лопаткой обработал. Но, похоже, этот был молоденький. Говорят, матерые монстры обучаются одеваться, носят странные штучки на руках, веревочки, цепочки вроде браслетов, обожают кольца, ожерелья, всевозможную мишуру, даже волосы ленточками обматывают. А этот, наш, был только в потрепанных брюках, да руки ниже локтя обмотаны грязными лохмотьями. Не научился ещё — и то ведь удивительно, как он умудрился такими когтистыми лапищами на себя тряпье напялить. Интересно, конечно, зачем им это — подражать человеку. Они копаются в мозгах, выуживают воспоминания, наверное, их увлекает наша непростая жизнь? А может, они вовсе ничего не понимают? Или, скажем, не считывают наших воспоминаний, а просто умеют выудить из нашей памяти и нам же подсунуть?
— Я его сфотографировал, — сказал Вандемейер, — ещё с головой. Если хотите снимки, я для вас сделаю.
— С подписью «На память», ага. И с номером телефона. Скажите лучше, когда контролёр заставляет меня что-то видеть — он сам-то видит то же, что и я? Или складывает картинку из моих собственных мыслей, а сам в них не проникает?
— Очень жаль, Слепой, но ничего не могу сказать.
— «Нет» — это всегда нет, я понимаю. Но хоть какие-то догадки…
Я оставил мёртвое тело и зашагал за Костиком.
— Понимаете, это очень обидно, но я же не сделал замеров… Мёртвый контролёр излучал очень слабые сигналы, практически ничего интересного. С головой можно будет поработать в лабораторных условиях, но больше информации, разумеется, получат анатомы…
Вандемейер помолчал, потом повторил с жаром: — Я не сделал замеров! Ох, как обидно, как обидно!
— Э, вы меня пугаете. Я заранее отказываюсь искать другого контролёра, у меня водка кончилась, а у Костика — руки на исходе.
— Йды пид три чорты, — бросил, не оборачиваясь, терминатор.
Дитрих смутился.
— Нет, что вы… мне просто жаль. Безумно интересно, управляло ли это существо маленькими чудовищами в зале?
— Похоже, что да. Они загнали нас в этот коридор, сперва бросались, а потом ослабили натиск. Фу, чем это воняет?
— Звисно, чим, — бросил Костик, не оборачиваясь. — Цей хлопчик тут давно мешкав.
Ну да. Разумеется. Контролёр здесь живет, здесь и нужду справляет. И, похоже, давно. Наверное, жрет тушканов, они сами в пасть лезут, ну а тут мы, он и решил поразвлечься. Говорят, эти мутанты разыгрывают целые спектакли с захваченными сталкерами…
Потом мы замолчали, навалилась усталость, все тело ныло, у меня башка раскалывалась. Коридор тянулся и тянулся… иногда справа и слева встречались двери, но отпереть их не удалось, да мы и не особо пытались. Костик сказал, что там ничего нет, просто пустые помещения — во всяком случае, так значилось на карте, а она нас пока ни разу не подвела. Здесь было сухо и достаточно светло, даже большая часть ламп оказалась в исправном состоянии. В одном месте нам встретилась груда тряпья — лежбище контролёра, неподалеку — груда костей. Судя по тому, что преобладали легкие тоненькие фрагменты, это были останки тушканов, но между ними попадались кости покрупней — и вовсе не так уж редко. Мы задержались у этой кучи по просьбе Вандемейера, учёный минут двадцать вертел косточки, поворачивал так и этак, сделал несколько снимков. Потом объявил, что крупные черепа разбиты в щепки, а по осколкам он ничего не может определить. Во всяком случае, сохранились челюсти, очень отдаленно напоминающие человеческие, однако зубы куда крупней.
— Може, це таки ж, як вин? Тож контролёры? — предположил Костик.
— Ага, — поддакнул я, — семейное кладбище в столовой, очень удобно, все под рукой. И покушал, и с духами предков пообщался.
Дитрих ничего не ответил, собрал аппаратуру — и мы двинули дальше. Чем дольше мы шагали, тем тяжёлей становилось дыхание за моей спиной. Я уже понял, что с Вандемейером не стоит пробовать по-хорошему, поэтому просто сдернул с его плеча рюкзачок. Рыжий ничего не сказал. А чего говорить? Мне легче две отрезанные башки пронести, чем этого упрямца на себе волочь, если он свалится…
Наконец коридор вывел к длинному залу. Сперва был перекресток, наш коридор пересекал под прямым углом другой, гораздо больший.
Потом проход сделался шире. Справа в стене были широченные двери грузовых лифтов. Кто его знает, может, и впрямь танки в таких собирались под землю прятать — габариты лифтов как будто позволяют. Впрочем, бывалого понтонера таким добром не удивить, нет. Плавающий транспортер ПТС — вот это сила! Для него и втрое большего лифта не хватило бы.
На карте значилось шесть подъемников, потом — лестница. Мы двинулись к дверям. Я старательно сдерживался, чтоб не ускорить шаг, не броситься сразу к лестнице. Если здесь можно подняться из проклятого подземелья… Ох как хочется увидеть небо, просто увидеть небо. Не бетонные потолки, не эти жалкие плафоны, покрытые многолетними наслоениями пыли… Увидеть небо и солнце. Да Зона с ним, с солнцем, пусть будут тучи. Пусть дождь, пусть ливень, град, гроза — только бы увидеть небо!..
Но я сдерживался и шагал медленно — сперва проверим механические подъемники, лестница потом. Вряд ли лифты в рабочем состоянии. Хотя освещение работает, но я больше надеялся на лестницу. Двери первой кабины были заклинены намертво. Мы для очистки совести попытались подергать гигантские створки — бесполезно. Ещё бы, каждая половина двери наверняка потянет несколько центнеров.
Следующая дверь была наполовину вывернута, толстенный металл выдавлен изнутри в зал. Контуры вмятины обрисовывали угол. Похоже, лифт сорвался и ударил в двери. Тут и вовсе нечего ловить. Третья и четвертая двери были заклинены точно так же, как и первая, а две последние не достроены — пустые коробки прямоугольного сечения. Я сунулся в одну и глянул вверх — ничего не видать, темно и слишком далеко до перекрытий. Что там вверху? Бетон? Грунт?…
Шагая к лестнице, мы — все трое — невольно ускорили шаг. Вот и поворот — за ним лестничный марш, перила с рассохшимися деревянными поручнями… Я побежал вверх, поворот, ещё один марш… пропасть. Пропасть. Лестница обрывалась. Передо мной громоздились бетонные блоки и части металлоконструкций — целый хаос всевозможных обломков, здесь попадались лестничные марши со ступенями, прямоугольные плиты, как целые, так и развороченные, раздолбанные, с торчащей изогнутой арматурой… трубы, фермы, элементы крепежа и тяжёлые куски металла, назначения которых я не мог определить. Игрушечный строительный набор великана.
Освещенный коридор остался далеко позади, но я видел хаос в свете, льющемся сверху. Надо мной было небо — серое, предрассветное небо Зоны. Зона равнодушно взирала на меня свысока. Нас разделяло несколько десятков метров грунта, одетого в гладкую бетонную броню. В стенках шахты, в которой располагалась аварийная лестница, на равном расстоянии друг от друга торчали массивные выступы, на них должны были, очевидно, крепиться несущие балки. Если бы я, рискуя свернуть шею, добрался бы к самой верхней точке груды обломков, то, пожалуй, мог бы вскарабкаться на такой выступ. Но до следующего — около четырех метров…
Позади затопали шаги — Костик. Увидел разрушенную лестницу и выругался. Потом загнул ещё. И ещё. В общем, он более или менее точно выразил общее мнение. Последним к нам поднялся Вандемейер.
— Слепой, Костик, — позвал Дитрих, — а я поймал сигнал. Здесь можно выйти в сеть.
Я поглядел на свой КПК — в самом деле, здесь, под открытым небом, ловился сигнал… Ну что ж, можно хотя бы попрощаться по-человечески.
— Ну все… здесь — привал. Иначе я сдохну. Вообще-то я мог бы какое-то время шагать, хотя бы потому, что ещё не вполне протрезвел, но чтобы воспользоваться долгожданным выходом в сетку, требовалось время. Я опустился прямо на ступени и привалился плечом к металлическим прутьям, поддерживающим перила. Дитрих, словно только и ждал приглашения, тут же рухнул рядом. Наверное, зад отбил — и вряд ли почувствовал. Ему-то ещё хуже, чем мне. Он не спал, а под картинкой Рубичева-Хольтона пробыл дольше моего… кстати: не знаю, кто такие эти Рубичев и Хольтон, но наверняка изрядные сволочи.
