Терентий Гравин - Азарт
Выход отыскался быстро: три лампы я закрепил на наружной части Щита и теперь мог читать газетный шрифт с расстояния в пять метров. Или с двух, я не проверял — не было газеты. Да так и потопал бойко вдоль проложенной узкоколейки.
Внутри мне попался только один иссушенный гном, сразу за воротами. Видимо тут дело шло к обеду, и все работники вышли на поверхность. Да в отдельном тупике, метров через пятьдесят тоннеля, темнела туша лошади, впряженной в небольшой поезд из пяти вагонеток. А еще через пятьдесят метров пологого спуска тоннель вывел меня в соляную пещеру, которая своими размерами совершенно не впечатлила. Если презрительно о ней высказываться, то небольшая дырка в толще соли. Конечно, понимание имелось, что после нескольких лет выработки тут получится огромная полость с целебным воздухом, но это только в теории. Потому что свод мог обвалиться, погребая под собой шахтеров.
"Или тут все ВИИном было продумано? — в способах подобной выработки я разбирался слабо, но не я ведь этот мир создавал. — Наверняка каменная плита сверху прочная, и в итоге планировалось создать невероятную по размерам пещеру… А зачем она герцогу? Хм! Не удивлюсь, если для кровавых культовых обрядов…"
Но, уже двигаясь обратно, я сам себя пытался перенастроить на другой лад:
"Чего это я решил, что его сиятельство Канцур кровавый и жестокий? Может, он добрейший и милейший человечище… был. Со временем планировал вокруг башни город славный и светлый построить, своих подданных обеспечить всем необходимым, дабы те возрадовались и жили в сказочном благоденствии. Ведь до сих пор у меня нет ни единого доказательства его жестокости, подлости или черного коварства. И не факт, что яма — ловушка его руками или разумом создана. Да и вообще! Чего это я так усиленно о нем думаю и фантазирую? Помер он уже давно вместе со всеми! И тема закрыта!"
Зато мысль, что на руднике можно преспокойно высидеть осаду десятка гулей в моей голове засела. Даже в той же кухне или в спальнях, забаррикадировав узкую входную дверь можно отсиживаться месяцами.
Поэтому, выбравшись наружу и поощрив Пятницу коротким "Молодец! Не останавливайся!", я поспешил на осмотр кухонных и казарменных помещений. После поверхностного осмотра стало понятно, что они не достроены. В каменной толще виднелись неровные щели, небольшие пещерки, созданные природой (или ВИИном?), которые гномам с кирками еще предстояло расширить, подровнять и облагородить. По крайней мере, ступени уже виднелись вполне удобные и широкие, а вот в остальные отдушины приходилось протискиваться. Там наверху получался второй этаж, да еще и с окнами прямо над навесом. Красота! Если вообще не курорт! Жаль, что не достроили…
Все равно — хорошо! Тем более, когда видишь: вне грота порядочно дождит, а здесь покой, сухо и благостно… Правда часть "автопарка" продолжала мокнуть, но зачем нам столько повозок? Казалось бы… Но нет, моя запасливая натура удумала выстроить из подпорченных телег более усиленную баррикаду выше человеческого роста, перекрывающую овраг на максимально возможное расстояние. А для выезда наружу одной повозки достаточно оставить узенький проезд. Да сколько там той работы?!
Когда Александр узнал о моих планах по возведению Китайской Стены, даже не стал скрывать своего недовольства:
— Ну и к чему эти тяжести ворочать? И так никакой гуль сюда не проломится! Еще не хватало поясницы надорвать или пупки развязать.
— Ладно тебе плакаться, тренированный ты наш, — спорить я не собирался. — Просто будешь слегка придерживать, да подстраховывать. Я сам разомнусь! Ха — ха! Полезно, понимаешь ли…
Гули, между прочим, разогнавшись, могли легко оббежать нашу баррикаду по крутому склону оврага. Поэтому и там мы постарались натыкать оглоблей, набить кольев, а по возможности и взгромоздить на откосы высокие борта с повозок. В итоге, получилось великолепно: первая линия обороны впечатляла своей монументальностью и оригинальностью. Только вот мой напарник больше впечатлился не баррикадой, а моими данными тяжелоатлета:
— Ты всегда такой сильный был?
— Да как тебе сказать… — не стал врать я. — Здесь, если я не ошибаюсь, моя мускульная сила утроилась. Как минимум… Самому приятно такие тяжести ворочать, шутя и без напряга.
Кажется, мой друг просто мне завидовал, иначе к чему это он перешел на ворчание:
— Ага! Кому приятно и в удовольствие, а кто, словно раб на галерах, вкалывает. Вон руку отдавил, колено ударил…
— Так что же ты молчишь? — я потянулся к баночке с мазью, которой лечил раны наших лошадок. — Сейчас мы тебя толстым слоем…
Обиженный Санек не дослушал. Подхватил грязные котелки, уже, правда вылизанные конягами, да и умчался их мыть на кухню. А я задумался над проблемой вывоза и захоронения гномьих останков. Хоть и лысые, мать их Йети, но разумные. Хошь, не хошь, а закапывать надо. А помощников с лапами загребущими — взять негде.
Глава 28. Как побежишь, так и успеешь
Знать бы еще, куда бежать и к чему поспеть надо. Но чаще все складывается случайно. Не ускорился вовремя, отнесли на кладбище. А в ином случае вроде и не сильно-то подналег, прибавив в скорости, а к раздаче обалденного пирога — успел! А то и вообще живым остался, не попав под копыта тех, кто не успел.
Но, в любом случае, про лень я забывал сразу, если мое предчувствие начинало твердить: это надо сделать немедленно! И вот не знаю точно, почему, но иссушенные тела лысых гномов мне понадобилось убрать с глаз долой безотлагательно. Может, у меня слишком утонченный вкус, эстетическому восприятию которого мешали безобразные останки? А может, я вспомнил о поведанных мне Пятницей страшилках, где покойники срастаются в единое целое и шатаются этаким Франкенштейном по околицам? Ну да, представишь этакое чудовище с пятью десятками лысых голов — тотчас дурно станет.
Конечно, я ничего такого себе представлять не стал, но предчувствие твердило "Убрать!", тело требовало очередной физической нагрузки, а совесть понукала к благородным поступкам. Дескать, воздастся сторицей, на голову падут блага от богов, пятки станут прочней (это я про Ахиллеса вспомнил), благодарные потомки станут мне при жизни возводить памятник и все такое прочее.
Вот я и забегал, словно большой трудолюбивый муравей. Вытолкал за баррикаду две средних повозки и довольно споро снес на них всех бедняг шахтеров, возчиков, грузчиков и хозяйственников. Даже помощи напарника не понадобилось. Потом еще один подвиг Геракла совершил: пожалев лошадок и не желая их сразу загружать тяжкой работой, сам вполне легко выволок обе повозки прямо на луг. Какая разница: что тут в овраге тела под дождем мокнут, что возле места своего предстоящего захоронения? Вот и я не видел разницы.
Я выбрал еще две повозки и уже на них стал переносить останки умерших здесь когда-то лошадок. Вот этих животинок мне было жалко до слез. Сам себе удивлялся и сам себя упрекал:
"Чего это я неразумных животных ставлю выше разумных созданий? Гномов тоже жалко. Наверняка на положении крепостных у герцога были, бесправные, нищие, угнетаемые…"
Но как я себя не агитировал и не призывал к толерантности, лысые коротышки так и метались в моем сознании сгустками злобы, агрессии и кровожадности. Мизантропом становлюсь, что ли? Но ведь на Александра мое негативное отношение не распространяется! Вон мы как дружно работаем.
Парень мне помогал в финале неприятной погрузки. А потом мы вместе с ним стали толкать в сторону луга первую повозку:
— Когда рыть могилы начнем? — выдохнул мелкий, потея от натуги.
— А вот с утра и начнем! Пока земля после дождя мягкая…
Мое заявление Саньку не обрадовало. Он с минуту соображал и явно что-то придумал, потому что морщины у него на лбу разгладились, рот раскрылся, и новые идеи вот — вот должны были быть озвучены. Но как раз в следующий момент я увидел ЭТО!
Я уже не раз и по разным причинам вздрагивал в этом мире, но сейчас от увиденного меня прямо затрясло. Я так и повис, держась за борт повозки, которая меня по инерции протащила добрый метр.
— Ты чего? — уставился на меня напарник, а потом быстро глянул вперед со своей стороны телеги.
И поступил очень правильно, не в пример мне, старому дураку: не вздрагивая лишний раз и не вскрикивая, он просто развернулся и побежал обратно к нашей баррикаде. А все потому, что мы первый раз за все это время расслабились! То есть начали толкать повозку, не прихватив с собой наше легендарное оружие. Арбалет, Щит, мой меч и Шершень так и остались в выстроенной нами преграде. Ну а те ножики, кинжалы и трездочки, что имелись при нас, против надвигающейся опасности ничего не стоили.
Потому и я, пусть с небольшим опозданием, но развернулся и устроил спринт, пытаясь не только нагнать товарища, но и перегнать его. Как ни странно, но мне это почти удалось. За воздвигнутый барьер мы перелетели одновременно. Уже там, похватав свое оружие, изготовились к бою и перевели дыхание, а через минуту смогли рассуждать и разговаривать.
