Сергей Павловский - Коготь химеры
— Принимается, — кивнул Док. — А что дальше?
— Дальше? — Дед довольно хмыкнул, словно предвкушая большое удовольствие. — Дальше… увидишь. Только не суйся попэрэд батька в пекло — так говорил мой покойный напарник, майор Оноприенко.
Пари Дед, конечно, выиграл. Как только официант, трусливо горбясь, принес им на подносе заказ и выставил бутылки на столешницу, «центровой» из троицы поднялся во весь свой двухметровый рост, лениво поиграл надутыми мышцами рук и, медленно, но уверенно лавируя между столиками, двинулся к ним. Два верных побратима последовали за ним, переставляя ноги, словно в медленном африканском танце. Немного оживившаяся публика снова замерла в ожидании дальнейшего развития интригующих событий.
— Обрати внимание, — прошипел сквозь зубы Денисов, — у них каждая конечность работает автономно и не в ритм. Потому здорово играют в баскетбол, а в хоккей — хреново. В хоккее нужна согласованная работа рук и ног.
Тему Дед поднял дискуссионную. В глубине души Док с ним не согласился: легкая атлетика тоже требует четкой координации всех конечностей, а в легкой атлетике чернокожие — непревзойденные мастера. С другой стороны, Док не смог вспомнить ни одного выдающегося негра конькобежца, лыжника или биатлониста. Но тут ведь имелся серьезный аргумент: нет в Африке снега и тренироваться, соответственно, негде. С другой стороны, в Америке снега достаточно, но афроамериканцы что-то не особо преуспели в зимних видах спорта. И, если уж на то пошло, в плавании и других водных видах спорта тоже не доминировали. Разрешение вопроса в плодотворной дискуссии требовало времени и как минимум еще бутылку виски.
— Ты еще бокс вспомни, — ухмыльнулся Денисов, который, похоже, научился у химеры читать чужие мысли.
На расстояние плевка местные бретеры приблизиться не успели — выстрел прозвучал сухо, но внушительно и строго. Мочку правого уха главного забияки вместе с массивной золотой серьгой пуля унесла в неизвестном направлении. Еще короткий треск — и с макушки другого, словно сдутый порывом ветра, слетел пучок волос. Чернокожий гигант с оторванным ухом коротко взвизгнул, испуганно потрогал ладонью образовавшуюся брешь. Его напарник изумленно ощупал голую макушку. Откуда в ладонь Денисова влетел семнадцатизарядный пластиковый «глок», даже многоопытный Док не понял. Но факт — вещь упрямая. В правой руке Деда аккуратным синим дымком курился ствол.
«Квэмбо!!!» — то ли шепот, то ли шелест, легкое придыхание, далекий отзвук… Что пронеслось под потолком прокуренного и прокопченного марихуаной зала «Текерунгвале»? И тотчас отозвалось выдохом в полсотни глоток: «Квэмбо!» Гигант с отстреленным ухом испуганно попятился, зацепил задницей спинку свободного стула — стул опрокинулся, наступил на ногу внезапно полысевшего приятеля — тот даже не пикнул, и все трое ретировались с завидной быстротой.
«Квэмбо!» — еще раз эхом отозвалось под сводами зала, и откуда-то из беспросветной глубины явилось существо. Док, бессознательно проводящий в уме аналогии, мгновенно классифицировал: «Бюрер-зомби». И сразу мысленно изумился: «Не может быть в природе такого гибрида!» Но, опять же, факты — вещь упрямая. И глазам приходилось верить. Горбатый сморщенный карлик в полуистлевшей камуфле, немощный и чахлый, беззубый и абсолютно лысый, боязливо проковылял на кривых рахитичных ножках к их столику, остановился шагах в пяти, поднял сжатую в крохотный кулачок ручку и прошамкал с трудом:
— Товарыш Квэмбо, но пасах… хан.[12]
— Опа! — изумленно развел руками Денисов, и его «глок» самым непостижимым образом куда-то испарился. — Душ-Сантуш-Деж! Старая африканская ж…а! Ты еще не откинул копыта, мать твою гиену?
Душ-Сантуж-Деж подобострастно оскалил гладкие челюсти:
— Си, товарыш Квэмбо, моя тута.
— Ну, садись, садись. — Дед перешел на местный диалект и придвинул ногой третий стул. — Рассказывай, мартышка гребаная, как поживаешь?
«Мартышка» лишь скривилась в жалкой старческой улыбке и быстро задергала головой, утвердительно отвечая на непонятый вопрос.
— Ну вот, полюбуйся. — Дед откинулся на спинку стула. — Туземная достопримечательность. Переводя на наш язык, вор «в законе»! Местный авторитет! В совершенстве владеет магией вуду и, между прочим, может плюнуть отравленной колючкой на двадцать метров. А трубочка с колючкой у него всегда в левом рукаве. Я, правда, полагал, что он уже сдох лет десять назад. А видишь, жив и здоров, аксакал недоделанный.
— А кто такой Квэмбо? — явно заинтригованный, вопросил Док.
— Квэмбо? В дословном переводе — «бешеный бегемот». С биологической точки зрения, самец гиппопотама в брачный период. К твоему сведению, самцы-бегемоты в Африке ежегодно убивают больше людей, чем львы. Можно смело сказать, что это самый грозный зверь, хотя и мирное травоядное. Ну и… — он гордо подбоченился, — здесь я известен — хорошо известен! — именно под кличкой «Квэмбо».
— А под какой кличкой был известен здесь твой напарник? Как его… э… майор Оноприенко?
— Говимбо — бешеный слон. Тоже, знаешь ли, не подарок. Африканский слон запах самки в период течки чует за сто километров. И самка его чует. И когда самец прет эти сто кэмэ к своей желанной возлюбленной, он крушит все на своем пути. Упаси господи стать говимбо поперек дороги.
— А почему он — слон, а ты — бегемот?
— Майор был тяжелее меня на двадцать килограммов. Ох… — Денисов отхлебнул из бутылки, утерся рукавом, мечтательно зажмурил глаза. — Ну и почудили мы с ним! Вот тут, в «Текерунгвале», нас как-то накрыл спецназ УНИТА. Вернее, то был спецназ «буровиков».
— Кто такие «буровики»? — удивленно вскинул брови Док.
— Ну… потомки буров — так мы их называли. Белые юаровцы, короче говоря. Мы тогда с Говимбо гоняли для СВАПО караваны с оружием и прочей херней. «Буровики» нас вычислили, но никак не могли достать. В конце концов не поленились — пригнали группу типа «Альфа-1» в самую столицу. Хотя… по тем временам — вполне реальная задача. Тут тогда такая каша варилась, и кто только в этом котле не парился. И местные кланы — целых три, и кубинцы — их было больше всего, и СВАПовцы, и «буровики», и мы, конечно. Вселенский хаос! Короче, попытались они нас тут прихлопнуть. Их семеро здоровенных натасканных бугаев, а воевать «буровики» умеют, уж поверь на слово. Может, потому что водки жрут не меньше нашего. Нас двое. Ну и пошла потеха! Вот этот зал разнесли вдребезги. Хозяин месяц потом ремонт делал. Только мы их уработали. Я лежал за барной стойкой и спокойненько оттуда лупасил, пока одна сука не кинула гранату. Хорошо, что взорвалась она прямо на стойке с пойлом. Вот! — Дед поднялся, расстегнул ремень, спустил штаны и без малейшего стеснения продемонстрировал залу голую задницу, густо испещренную грубыми багровыми рубцами. — И после этого я ту суку задушил голыми руками! — Он потряс в воздухе красными кулачищами. — Когда подоспел наш взвод караульной роты, дело было кончено: десятка два трупов — мы валили всех подряд — и лавровый венок победителя. Мне тогда второй орден Боевого Красного дали.
— Подумаешь, — хвастливо встрепенулся Док, которого после опорожненной наполовину бутылки виски потянуло на откровенный треп. — Я в Зоне один как-то положил группу вашего российского спецназа. А они, знаешь ли, будут похлеще твоих «буровиков». Правда… — он пригорюнился, подпер подбородок ладонью, — потрепали изрядно. Чудом выжил. Да… — Док поразился точности собственного сравнения. — Именно чудом! Химера спасла. Вообще… эта зараза мне столько раз жизнь спасала — со счета сбился.
— А где ты положил группу спецназа, в какой обстановке? — деловито уточнил Денисов.
— В лесу.
— Ну… в лесу бы и я положил — там возможности маневра почти не ограничены. А в замкнутом пространстве задача трудновыполнимая. Так что… не гоношись. Но, один хрен, молодец. А вот то, что сбился со счета, — это плохо. — Денисов назидательно поднял указательный палец. — Подобные счета нужно вести аккуратно и всегда по ним платить. Но вернемся к нашим баранам. — Он повернулся к престарелому аборигену, который молчал во время их разговора, но на каждую фразу согласно кивал.
— Где сейчас Гомеш?
— О… — Местный авторитет грустно закатил белки, густо подкрашенные желтой краской африканской лихорадки цу-цу-гамуши. — Нету Гомеша. Зарезали, суки, еще три года назад.
Слово «суки» он произнес почти на чистом русском, с легким присвистом.
— Допрыгался, значит. Ну… туда ему и дорога. — Денисов тем не менее сморщился досадливо. — Но парень был неплохой. Главное — проворный, умный и… И преданный. Таких мало. Послушай, Сантуш, а кто может мне его заменить? Мне очень нужен толковый малый. Плачу хорошо — ты знаешь. И долю свою получишь от наводки.
Старик озадаченно поскреб затылок длинным восковым ногтем.
