Вячеслав Кумин - Лотерея
— Мы согласны.
— Отлично, — повеселел Махов. — Завтра к следующему солнечному рассвету, если не случится ничего экстраординарного, трубы будут уже у вас. А пока в качестве аванса могу снабдить вас информацией о съедобных растениях и способах их приготовления для безопасного употребления. Честно скажу, на вкус полное дерьмо, меня едва не стошнило, но выбирать не из чего.
Шульц улыбнулся одними уголками губ.
— Благодарим. Ждем трубы.
— А вы заберите тех, кто остался в вашем модуле. Окажите им помощь.
— Хорошо.
Как только сеанс связи завершился, за передатчик засел Ремезов.
— Попробуем привлечь на свою сторону кого-нибудь еще из «крыс», — пояснил он.
Ремезов пытался долго, но в большинстве случаев его посылали туда, куда никогда не проникает свет звезд, и только лишь две разбитые банды «крыс», коим в буквальном смысле уже грозила смерть от обезвоживания, согласились на условия Ремезова. Три модуля просто не ответили. Оставалось только гадать: почему? Никого не осталось из-за того, что погибли, или все примкнули к другим стаям?
После переговоров Антон Николаевич связался с Шульцем и попросил принять чуть больше тысячи «крыс» из двух разбитых стай. Шульц отказываться не стал, даже наоборот был только рад усилить свою стаю и укрепить таким образом свое довольно шаткое положение, ведь все новички перейдут под его прямое подчинение.
— Ну вот, мы сделали все, что могли, — сказал Антон Николаевич, закончив агитацию последнего вожака из двухсотого модуля.
Здесь ему тоже ничего не перепало кроме оскорблений. Иначе и быть не могло, ведь предводителем стаи двухсотого был Сиволапый, Эрик его узнал.
— Лучше сразу сдавайтесь! — сказал Сиволапый. — Переходите под мою руку добровольно, чем заслужите себе некоторые послабления, потому как вы так или иначе все равно окажетесь под моей властью!
— А пупок не развяжется от натуги? — поинтересовался Ремезов.
— Не развяжется, — засмеялся Сиволапый. — Потому как нет силы, способной нам противостоять. Вы слишком мягкотелы и слабы, одно слово: «хомяки». Нам всем нужен единый руководитель…
— Такой обязательно появится. Как только мы немного освоимся, и угроза неминуемой смерти отойдет на второй план, люди путем голосования изберут себе президента.
— Не смеши меня, «хомяк»! Мы сейчас все находимся в такой заднице, что игры в демократию не просто глупы, они опасны! Сейчас нужна сильная и жесткая рука! Нужен диктатор, который станет координировать всю деятельность людей на этой планете, и я им стану! Я стану первым главой человеческого сообщества в этом мире!
— У тебя реально мания величия… Но беда даже не в этом, а в том, что ты действительно можешь им стать, и, что еще ужаснее, скорее всего ты станешь и последним руководителем, потому как мы все под твоим диктаторским правлением протянем ноги и отбросим копыта.
Ремезов отключил связь. Говорить с Сиволапым действительно больше не о чем. Невменяемый.
— Ну вожаки — понятно, они не хотят терять власть, — задумчиво сказала Элен после затянувшегося тяжелого молчания.
— О чем ты? — не понял Махов.
— Значит, нужно обращаться напрямую к рядовым «крысам».
— Как? Средства связи контролируются вожаками. Не ехать же нам парламентерами и устраивать тайные встречи?! — усмехнулся Ремезов. — Тем более что тайно никак не получится.
— Конечно нет, но… можно разбросать листовки с воззванием. Соберем новый вертолет и начнем листовочную агитацию.
— А вот это уже действительно трезвая мысль, — задумчиво закивав головой, согласился Ремезов. — Бумага есть, пусть оберточная, но есть… Нужная аппаратура для печати тоже имеется, да если бы и не имелось, от руки бы написали… Отличная идея! Прямо сейчас и начнем претворять ее в жизнь. Даже если сотня человек перейдет к нам, уже хорошо. Как минимум посеем сомнения… За дело!
11
Под вечер уже смонтировали «печатный» станок, который начал выдавать продукцию — листовки из оберточной бумаги (другой просто не имелось, так как всю бумагу в колониях выпускают самостоятельно) с воззванием к «крысам» переходить на «сторону света». Ремезов лишь чуть укоротил до ясных тезисов все то, что сказал Эрик Шульцу.
Элен с заходом солнца начала руководить сборкой вертолета.
Готовилась колонна из десятка «круизеров», а также всех грузовиков и автобусов к поездке за трубами к упавшему в пропасть модулю.
— Я уже начинаю сомневаться, что мы успеем в срок выполнить свое обещание, — признался Махов. — Там ведь высота… Пока спустимся, пока заберем груз, пока его поднимем…
— Все будет намного проще, — успокоил его Антон Николаевич.
— То есть?
— У нас есть конструкция, которая возьмет на себя большую часть работы, так что успеем.
— Что за конструкция?
— Своего рода подъемник в виде крана. Вытягиваем над пропастью стрелу крана, протягиваем через него трос — вот и все. С одной стороны крепим груз, другой конец троса привязываем к машине, которая будет кататься взад-вперед, поднимая и опуская трос. Все проще некуда, но эффективно.
— Все ясно. Только откуда она у вас так быстро появилась, ее ведь готовить не один день надо?
— Конструкцию готовили для подъема грунта для оранжерей с самого начала и ее как раз только-только изготовили.
— Отлично.
Колонна шла быстро, на предельно возможной скорости, путь неблизкий и требовалось торопиться. Чтобы еще выиграть во времени и в расстоянии, пришлось, как ни странно, сделать крюк и уехать подальше от каньона, это для того чтобы объехать многочисленные поперечные и продольные расщелины, коих полно возле главного русла каньона и что так сильно порой затрудняли движение Махова во время его разведывательной поездки.
«Стрелу» собрали и установили довольно споро, за каких-то полчаса, перекинули через блок трос с небольшой корзиной, и можно было спускаться.
Корзину тоже хорошо продумали. Склон каньона хоть и отвесный почти, но именно что почти, где-то непременно будут выступы. Корзину для этого посадили на хорошо загнутые трубы, которые играли роль салазок. Корзина на них съедет с выступа, как санки со снежной горки.
Людям, разумеется, придется непросто, но другого пока ничего нет.
Махов вызвался пойти одним из первых.
— Не имею ничего против, — кивнул Ремезов.
Проползя по стреле крана, Эрик оказался в корзине, вслед за ним в корзину залезли еще четыре человека, и машина, игравшая роль механизма спуска и подъема, начала сдавать назад, опуская первопроходцев в туман каньона.
Поднимающийся снизу туман еще наверху несколько рассеивался ветром, но чем ниже опускалась корзина, тем плотнее он становился, сокращая видимость на добрый десяток шагов с каждым метром.
Сначала люди видели только практически отвесную стену, поросшую от сырости пушистым сиренево-коричневым мхом и кое-где сине-черной травой и даже кустарником в каменных карманах, где скапливалась земля. Там, где модуль, падая вниз, ударялся корпусом в стену, в моховом покрове зияли рваные раны и виднелся чистый скальный грунт в виде глубоких борозд.
Среди мха и травы Эрик заметил маленькие ручейки воды, стекавшие вниз. Сразу стало ясно, что этот мох конденсирует поднимающиеся из каньона испарения и возвращает обратно в виде ручьев воды.
По преодолении где-то стометровой отсечки спуска, люди перестали видеть даже стену, несмотря на то что она, или вернее они иногда приближались к ней на расстояние вытянутой руки.
Появилось такое неприятное ощущение, что они навеки застыли на одном месте без движения. Но легкое подергивание все же напомнило им, что спуск продолжается. Хотелось только знать, как долго он еще продлится…
Дала о себе знать высочайшая влажность. Одежда людей промокла практически насквозь. По телу, оставляя противное ощущение, побежали крупные капли пота.
Неожиданно мимо с криком пронеслась какая-то тень. Все ее так испугались, что разом, кто с матом, а кто просто с вскриком дернулись в сторону, а один едва не выпал из корзины, но удержался. Корзина тут же начала качаться и ударилась в стену так, что из нее чуть все не выпали, но снова удержались.
— Спокойнее… — попросил Махов.
— Что это было за дерьмо?! — вскрикнул мужик, что едва не выпал.
— Наверное, местная птица, — предположил другой с более крепкими нервами.
— Да ты ее видел, птицу эту, Грег?! Это же монстр! Даже описать трудно! Гадость какая… — скривившись, вздрогнул мужик и покрепче сжал в руках винтовку. — Занесло же нас… ч-черт.
Пассажиры в корзине замолчали. Тема о том, куда их всех занесло волею судьбы, являлась для всех если не запретной, то нелюбимой, душераздирающей.
Туман рассеялся как-то сразу, вот он есть, а вот его не стало. Махов, посмотрев вверх, увидел только клубящуюся молочно-белесую дымку, из которой тянется трос. Граница между чистым пространством и туманом оказалась довольно четкой, настолько четкой, что все замерли и вцепились в перила корзины, боясь бросить взгляд вниз, ведь до поверхности оставалось еще метров двести.
