Филип Рив - Золото хищников
Снег все шел, он уже не был холодным, просто мягким и уютным, он укутал город тишиной, погрузив весь мир в приятный, тихий сон.
Глава 33. ПО ТОНКОМУ ЛЬДУ
Вскоре после восхода солнца в машинном отделении послышались радостные крики — обломки колеса наконец-то удалось отпилить, и город снова двинулся с места, направляясь на юг-юго-запад. Но без колеса Анкоридж, двигаясь на буксире, с помощью одних кошек, полз вперед, словно калека. Его скорость едва достигала пятнадцати километров в час. А Архангельск уже громоздился вдали, за снегопадом, как будто замаранная копотью гора.
Фрейя стояла на корме рядом с мистером Скабиозом. На лбу у мастера-механика красовался розовый лейкопластырь в том месте, где его оцарапала охотничья пуля. Это было единственное ранение, полученное в битве за машинное отделение. Охотники быстро сообразили, что противник превосходит их численностью, и сбежали на лед, дожидаться, пока их подберут разведывательные пригороды Архангельска.
— У нас только одна надежда, — тихо сказал Скабиоз, глядя, как заходящее солнце зажигает огнями окна города-хищника. — Если мы успеем уйти достаточно далеко на юг, лед станет тоньше и они будут вынуждены прекратить преследование.
— Но на тонком льду мы тоже можем провалиться?
Скабиоз кивнул:
— Риск есть. Кроме того, мы не можем тратить время на разведку. Придется идти вперед с максимальной скоростью и надеяться на лучшее. Америка или полный крах, так?
— Да, — сказала Фрейя. И вдруг почувствовала, что лгать дальше бессмысленно. — Нет! Мистер Скабиоз, все это неправда. Пеннироял никогда не был в Америке. Он все придумал. Поэтому он выстрелил в Тома и забрал «Дженни Ганивер».
— Да ну? — сказал Скабиоз, обернувшись к ней.
Фрейя ждала продолжения, но он молчал.
— И это все? — спросила она. — Просто «да ну», и только? Что ж вы не говорите, какой я была дурой, что поверила Пеннироялу?
Скабиоз улыбнулся:
— Сказать по правде, Фрейя, этот тип с самого начала вызывал у меня большие сомнения. Что-то в нем было фальшивое.
— Почему же вы ничего не сказали?
— Потому что лучше гнаться за надеждой, чем стоять на месте, — сказал мастер-механик. — Мне понравилась твоя идея пересечь Высокий лед. Что такое был наш город перед тем, как мы двинулись на запад? Движущаяся развалина. Те из жителей, кто не разбежались, настолько ушли в свое горе, что им было безразлично, куда мы направляемся.
Мы были больше похожи на привидения, чем на живых людей. А посмотри на нас теперь! Посмотри на себя! Путешествие встряхнуло нас, расшевелило, мы снова живем!
— Может быть, это ненадолго.
Скабиоз пожал плечами:
— Все равно! И кто знает, может быть, мы найдем выход. Лишь бы только не попасть в челюсти этого чудища.
Они молча стояли плечом к плечу и смотрели на преследующий их город. Казалось, он растет и приближается прямо на глазах.
— Должен признаться, — заметил Скабиоз, — я не думал, что Пеннироял дойдет до того, чтобы стрелять в людей. Как себя чувствует бедняжка Том?
Он лежал на кровати, похожий на мраморную статую. Подживающие шрамы и кровоподтеки, оставшиеся от схватки с птицами-Сталкерами, ярко выступали на белом лице. Его рука в руке Эстер была совсем холодной, и только бьющаяся на горле жилка показывала, что он все еще жив.
— Мне очень жаль, Эстер, — прошептала Виндолен Пай, как будто любой звук громче шепота мог привлечь внимание богини смерти к этой наскоро обустроенной больничной палате в Зимнем дворце. Всю ночь и весь день леди-навигатор ухаживала за ранеными и особенно за Томом, чье состояние было серьезней, чем у других. Она выглядела постаревшей, усталой, сломленной.
— Я сделала все, что могла, но пуля застряла у самого сердца. Я не решаюсь ее извлекать при такой тряске.
Эстер кивнула, не сводя глаз с плеча Тома. У нее не хватало духу посмотреть ему в лицо, а все остальное мисс Пай прикрыла покрывалом, приличия ради, на виду оставались только рука и плечо с той стороны, что ближе к Эстер. Плечо было бледное, угловатое, с мелкими веснушками, и Эстер казалось — она ничего красивее не видела в жизни. Она прикоснулась к нему, погладила руку, глядя, как приминаются под пальцами мелкие пушистые волоски, чувствуя под кожей сильные мускулы и сухожилия, ощущая слабое биение пульса на синеватом запястье.
Том шевельнулся, приоткрыл глаза.
— Эстер? — пробормотал чуть слышно. — Он забрал «Дженни». Прости.
— Это ничего, Том, это не страшно. Корабль мне не нужен, только бы ты поправился.
Когда ее нашли после битвы и сообщили, что Том ранен, при смерти, она подумала, что тут какая-то ошибка. Теперь она понимала, что это не так. Вот оно, ее наказание за предательство. Она должна сидеть в этой комнате и смотреть, как умирает Том. Это хуже, в тысячу раз хуже, чем умереть самой.
— Том, — шепнула она.
— Он опять потерял сознание, бедненький, — сказала одна из женщин, помогавших мисс Пай.
Помощница обтерла лоб Тома влажной тряпочкой. Кто-то принес стул для Эстер.
— Может, и лучше, что он ничего не чувствует, — услышала Эстер шепот одной из сиделок.
За окнами уже сгущались сумерки. На горизонте замигали огни Архангельска.
Когда солнце снова взошло, город-хищник оказался еще ближе. Когда утихал снегопад, можно было даже рассмотреть отдельные здания: главным образом заводы и разделочные фабрики, бесконечные бараки для рабов, а на верхнем ярусе, на остроконечной башне храма, статуя сидящего волка — божества-покровителя Архангельска. Тень хищника протянулась по льду к Анкориджу. Жужжа моторами, прилетел наблюдательный корабль, посланный выяснить, что стало с Масгардом и его охотниками. Наблюдатель завис на мгновение над обгорелыми останками «Грома с ясного неба», развернулся и умчался к себе на базу. В тот день больше ни одно воздушное судно не приближалось к Анкориджу. Директор Архангельска объявил траур по сыну, его Совет был уверен, что добыча от них не уйдет, и не считал нужным рисковать своими кораблями ради того, чтобы ускорить поимку жертвы, которая и так достанется им еще до наступления ночи. Город сжимал и разжимал челюсти, готовясь к атаке и открывая зрителям, столпившимся на корме Анкориджа, незабываемую картину своих плавильных печей и разделочных механизмов.
— Нужно обратиться к ним по радио, напомнить, что стало с их охотничками! — шумел в тот день Смыо на внеочередном заседании Направляющего Комитета. — Мы им скажем, что и с ними будет то же самое, если они не оставят нас в покое!
Фрейя ничего не ответила. Она пыталась сосредоточиться на дискуссии, но мысленно все время возвращалась в комнату больного. Жив ли еще Том? Ей очень хотелось прийти и посидеть с ним, но мисс Пай сказала, что Эстер от него не отходит, а Фрейя все еще боялась девушки со шрамом. Теперь даже больше — после того, как та расправилась с охотниками. Почему не Эстер попала под пулю? Почему Том?
— Я считаю, что от этого станет только хуже, Смью, — сказал Скабиоз, не дождавшись, пока маркграфиня выскажет свое мнение. — Не нужно их злить.
Раздался оглушительный удар, похожий на пушечный выстрел. В окнах задребезжали стекла.
— Они нас обстреливают! — воскликнула мисс Пай, схватившись за руку Скабиоза.
— Не может быть! — закричала Фрейя. — Даже Архангельск…
Окна были затянуты инеем. Фрейя накинула шубу и выскочила на балкон, остальные — за ней. Отсюда было видно, как близко подошел хищник. Свист его полозьев по льду наполнял воздух. Фрейя невольно подумала: наверное, впервые шум городов нарушает безмолвие этих неизведанных равнин. Оглушительный удар повторился, и она поняла, что это не выстрелы. Это тот звук, которого обитатели ледовых городов боятся больше всего на свете: треск ломающегося льда.
— О, боги! — прошептал Смью.
— Я должна находиться в Рулевой Рубке, — сказала мисс Пай.
— А я — около машин, — пробормотал Скабиоз.
Но ни один из них не двинулся с места. Уже ничего нельзя было сделать, оставалось только стоять и смотреть.
— Ох, нет! — услышала Фрейя свой собственный голос. — Нет, нет, нет!
Снова треск, на этот раз резкий, как раскат грома. Фрейя взглянула на отвесную стену Архангельска — слышал ли город-хищник то же, что они, пустил ли в ход ледовые тормоза? Наоборот, он, кажется, еще повысил скорость, вкладывая всю свою мощь в последний безумный бросок. Фрейя вцепилась в перила балкона и стала молиться ледяным богам. Она сама не знала, верит ли в них еще, но кто другой мог ей сейчас помочь?
— Даруйте нам скорость, Господин и Госпожа, — молилась она, — только не дайте провалиться под лед!
В следующий раз треск прозвучал громче, и Фрейя увидела трещину: черная ухмылка разверзлась во льду на расстоянии полукилометра по правому борту. Анкоридж качнуло на повороте. Фрейя представила себе, как рулевой отчаянно пытается лавировать среди ломающихся льдин. Качнуло опять, где-то в глубине дворца со звоном посыпалась стеклянная посуда. Треск раздавался теперь непрерывно, со всех сторон и очень близко.
