Андрей Стрелко - Завещание сталкера
– Макс, а что там было? – совершенно нагло не отставал Дан. – Расскажи.
– Полтергейсты там, – нехотя отозвался старатель. – Запустили нас внутрь, дали дойти до тайника, а когда мы повернули обратно, стали рвать нас на куски. Если бы они захотели, то просто убили бы нас всех троих, но, может, скучно им там, может, еще что… короче, стали они нас забрасывать всяким хламом, навроде карликов. Мне повезло: я оказался позади всех, основной удар приняли на себя мой напарник и Лешонок, тот парень, которого мы взяли третьим. Я к тому времени уже слышал, что полтергейсты видят только движущиеся цели, поэтому замер в уголке и стал ждать, пока они уйдут. Пришлось пролежать два часа, пока они поверили, что я мертв, потом пополз к выходу. Лешонок был ранен, и, хотя было ясно, что он уже не жилец, я тащил его с собой, очень уж он просил не бросать его там, внизу, с полтергейстами. Мне удалось проползти метров тридцать, потом призраки вернулись, пришлось ждать еще два часа и только потом преодолеть оставшиеся метры. Дальше вы знаете.
– Вот такая вам, дети, сказка на ночь, – заключил Крюк. – А теперь спать. Кстати, кто будет храпеть, заткну рот кляпом.
– Подожди, я не понял, – развернулся Макс. – Так как насчет «пирамиды»?
– «Пирамиду» я тебе, Макс, не продам, и дело вовсе не в деньгах.
– А в чем же тогда?
– В том, что я владею единственной «пирамидой». Второй такой нет. Ни у кого.
– И что, ты любуешься ею по ночам? Или снимаешь стресс после ходки?
– Она просто у меня есть. Я – коллекционер, считай, что мне просто льстит иметь у себя артефакт, которого больше не существует в природе. Боюсь, тебе этого не понять.
– И много у тебя таких экспонатов? – заинтересовался Дан.
– Много, мало – все мои.
– Нет, ну хотя бы примерно. Десять? Двадцать? Сто?
– Олух ты царя небесного! – усмехнулся Крюк. – Это ж тебе не редкие артефакты и даже не нестандарты. Это артефакты, которые Зона рождает один-единственный раз, с особыми свойствами. Это тебе не рану зарастить или пули с пути свернуть. Они не на физику действуют, а на совсем другие инстанции – страх, ненависть, жадность. Они человека меняют, понимаешь? Поэтому и ценятся. Здесь счет на единицы идет.
– А ты ими пользуешься? – осторожно, будто опасаясь раздуть пламя из тлеющих углей, спросил Дан.
– Почти никогда. Потому что человек на то и человек, чтобы оставаться самим собой. Когда он позволяет себя кому-то править, он теряет себя.
– Почти… – уловил слово Серый. – Значит, бывает.
– Бывает, – согласился Крюк. – Иногда я не могу сам принять решение. Не вправе. Вот взять вас. Веду вас на верную гибель, и мне не по себе. Хотя, казалось бы, какое мне до вас дело? Это ваш выбор. Чего вы вообще там потеряли?
– «Поле артефактов», – подал голос Макс.
– Чего?
– Того. «Поле артефактов» из завещания.
– Так вы всего лишь очередные охотники за наследством? – захохотал Крюк. – Э, ребята, тогда мне вас не жаль. Зона таких, как вы, в свое время пачками жрала.
– Да ты и сам, кажется, его искал, – подначил Макс.
– Я искал и не нашел, но живым домой пришел. А сколько там осталось, никто не считал.
Крюку никто не ответил. Сам же он, немного поразмыслив, озвучил выводы:
– Значит, дела у нас обстоят следующим образом. Легенда у тебя, Серый, хреновая, и спецслужбы здесь ни при чем – они так топорно не работают. Но по замашкам ты как есть спец или военный старатель, значит, в самоходе, но из бывших военных. В центр Зоны не ходил, но по окраинам повоевал – скорее всего, или группа зачистки, или прикрытие умников. Второй вариант предпочтительнее, это объясняет твое знакомство с кем-то на Изумрудном. Скорее всего, кто-то из умников решил всех перехитрить, подбил тебя на поход, сказал, что знает, где «поле артефактов» – в общем, решили вы подзаработать, кинув госслужбы. Ты заходишь в Зону со стороны, находишь проводника, потому что найти проводника можно только непосредственно внутри периметра, и… дальше все по списку. Но, как ни крути, есть еще что-то, явно не связанное с хабаром, но пока не могу понять что.
– Ну что ж, пусть будет так, – согласился Серый, оставив вопрос без ответа. – Будем считать, что нам нужно только «поле артефактов». Ты не веришь, что оно существует?
– Не знаю. В отличие от большинства других старателей, прорвавшихся через заставу «Братства Зоны» во время большой атаки, я точно знал, где гробанулись умники. Действительно, недалеко от Янова, там, где теперь стоит еще один форт сектантов. Мы даже обломки вертушек нашли, обшарили и завод «Юпитер», и территории вокруг «купола». Потом дошли до подземелий Припяти, там полно неисхоженных коммуникаций, в которых даже сектанты не бывают. Когда «Братство» начало теснить бродяг и военных обратно из города, я предпочел уйти, так ничего и не найдя. Остальные остались, и больше никого из них я не видел. Так что, если «поле артефактов» и существует, то это должно быть какое-то особое место, недоступное ни сектантам, ни вольным бродягам.
– Например, «купол»?
– Была у меня такая мысль, – согласился Крюк, – но мы туда попасть не смогли. Хотя я с трудом верю, что вход в «мешок» существует, если бы он был, у «Братства Зоны» было достаточно времени его отыскать.
– А если мы все-таки знаем, как туда попасть? Ты не хочешь пойти с нами?
– Зачем? – с усмешкой отозвался проводник. – Ради «поля артефактов»?
– Стоимость «поля артефактов» не меньше десяти миллионов. Это по самым скромным подсчетам.
– По два на брата? – Крюк захохотал в голос. – Поверь, для меня это не деньги.
– Ради редких артефактов. Там наверняка будет не один «уникум», доведешь свою коллекцию до десятка.
– Ну что ж, – ответил Крюк после недолгого молчания. – Предложение честное. Я обещаю подумать. До Янова еще есть время.
В наступившей тишине каждый размышлял о своем. Серый о том, чего Крюк пока не знает, Крюк – о том, что неплохо бы поскорее закончить работу и снова стать свободным. А Макс…
– Надо было с мертвяков ботинки снять, – сказал Макс, переводя разговор на другую тему, – мне теперь идти не в чем.
– И автоматы забрать, – добавил Серый.
– И тварей, пришедших на нашу стрельбу, дождаться, – ехидно добавил Крюк. – Живыми ушли, и на том спасибо. Серый пока ружьишком обойдется, а Макс пусть босиком топает, ему полезно.
– Слушайте, – прервал перепалку Дан, – а кто это так орал в том дворе? Неужто кровосос выжил?
– Нет, – ответил Крюк, – мы своего честно уложили, второй пришел на шум, так что вовремя мы свалили, задержались бы на минуту-другую – и досталось бы нам на орехи.
– А может, надо скинуть в сеть, что там кровосос и контроллер, чтобы остальные знали? – спросил Дан.
– Я тебе сейчас по шее скину! Соображать надо. Нам еще утром отсюда вылезать, хочешь, чтобы все твари на нас набросились? Здесь старательская тропа проходит, за ночь караванов шесть пройдет – кого-то они положат, кто-то их. Другие твари трупы подберут – к утру голодных будет поменьше. А сытые – не дураки на вооруженных людей нападать.
– Но там же люди погибнут! – Дан пытался понять, не шутит ли Крюк, потом повернулся и глянул на Макса, но тот ничего не ответил, похоже, мнение Крюка он разделял.
– Все равно кто-то погибнет, не они, значит, ты. Тебя такой размен устраивает? Они знают, что идти ночью опасней, чем днем, но идут, значит, имеют свои резоны. Все честно. Ладно, давайте спать, подъем через пять часов.
Крюк и проснулся ровно через пять часов. У него, как и у небезызвестного Штирлица, с годами выработалась привычка просыпаться именно тогда, когда нужно, без всяких подручных средств. На привычку эту не влияли ни усталость, ни состояние здоровья. Зона вообще не располагает к спокойному сну, твари и особенно люди не постесняются напасть на спящего человека.
И даже в самом, казалось бы, надежном укрытии нельзя давать волю усталости и погружаться в глубокий беспробудный сон. В самом начале своей старательской карьеры Крюк допустил одну такую ошибку. Забравшись на чердак чернобыльской многоэтажки, он запер изнутри дверь и уснул, уверенный в своей неуязвимости. Проснулся он ровно за секунду до того, как тяжелая металлическая труба ударилась о лежанку в том месте, где только что была его голова. Спасло Крюка то, что, поднимая трубу для броска, карлик-телекинетик зацепил ею одну из железных балок перекрытия, произведя тяжелый колокольный звон. От летевшей в голову трубы удалось увернуться, и, перекатившись в сторону, Крюк разрядил в мутанта свой дробовик прежде, чем тот повторил неудавшуюся попытку. Карлик оказался самцом-подростком, только-только овладевшим искусством телекинеза, оттого и совершил ошибку, стоившую ему жизни. Как он попал на верхние этажи высотки, осталось загадкой, ведь в городе карлики больше бродят по подвалам, стараясь не забираться высоко.
Крюк осмотрел прилегающие комнаты и в одной из них обнаружил еще двух взрослых тварей – самца и самку, обгладывающих труп слепого пса. Оба мутанта были так увлечены этим занятием, что никак не отреагировали ни на выстрелы этажом выше, ни на вошедшего в помещение Крюка.
