Константин Калбазов - Фронтир. Пропавшие без вести
Чтобы потом не жалеть о бесцельно прожитых годах, Варакин все же оставил пару десятков патронов для образца. Мало ли как все обернется, вдруг все срастется как надо и удастся втюхать местным новую винтовку. Если будет государственный заказ, то на этом можно будет неслабо заработать. Впрочем, кто будет с ним иметь дело… Но тогда всегда можно будет выйти на частного оружейника. В любом случае, доход с этого можно получить приличный. Ну не видел он среди местных образцов, даже армейских, достойной альтернативы.
– Собачек с собой заберешь? – поинтересовался Бедрич.
– Нет. Пусть с вами остаются. Они, конечно, умные, и я их люблю, но боюсь, что там они будут помехой.
– Как так-то?
– Разве не видишь, какие они шумные? А там нужно будет тишком да бочком. Хотя… Пожалуй, возьму с собой пару щенков. Попробую воспитать молчунов, правда, и трудно это будет, кровь-то в другую сторону тянуть станет.
– Остальных, стало быть, тут оставишь?
– Оставлю. Только вы уж не портите мне породу, на охоту с ними ходите. Здесь пушного зверя прорва, так что подспорье будет. Можете даже подзаработать, здесь таких нет, так что охотники купят. С деньгами-то что будешь делать, решил?
– Раз такое дело, с Вольным Ветром поговорю, чтобы еще один хутор поставить. Оно было у нас в мыслях, как здесь обустроимся и если все ладком будет, то верстах в трех к югу поставить хутор для Алеша.
– Разумно ли? Так-то вместе, случись, и оборонитесь.
– Ничего. Народ понемногу сюда тянется, так что работников найму. Хорошо бы с семьями, но это как получится.
– Да ты тут целое поселение задумал.
– Ну поселение не поселение, а нужно поднимать землицу. А потом, как только Радоса оженю, тоже выделять буду. Сдается мне, что в скором времени Рустиния на запад двинет, а к тому моменту лучше уж, чтобы у них свои хутора стояли, тогда послабления в налогах будут. Но ты не думай. Как вернешься, мы с тобой честь по чести рассчитаемся, все до последнего гнедка.
– А я и не думаю.
– Ага. А там, глядишь, тоже неподалеку хутор поставишь. Тут ведь пока землемеров нет, так что выбирать можно любой участок, только с куроками договаривайся.
– Думаешь, позволят стольким хуторам устояться?
– А чего не позволить? Мы в стороне от кочевья стад буйволов, так что помехой не будем. И потом, сдается мне, что куроки эти не так просты. Ты знаешь, что в школе пинкские дети только из куроков, хотя и арачей тоже привечают, но те не больно-то стремятся приобщаться к ученью.
– Хочешь сказать, задумали что-то?
– Если и задумали, то что именно – непонятно. Вольный Ветер, когда мы еще сговаривались, спрашивал, не хочу ли я обосноваться за Изерой, на открытом просторе. Мол, там много плодородной земли, и хутор можно поставить знатный. Я конечно же отказался, отсюда до Рустинской земли недалеко, а льготы обещаются те же. Но что-то это да значит.
– Может, сами хотят на земле осесть, да науку получить не от кого? А тебя вроде как за наставника приглашали?
– А что, я им тут науку не преподам? Пусть обращаются. Да только не слышал я, чтобы пинки на земле оседали или ремесла имели. Они даже скот не разводят, хотя пастбищ у них просто прорва. Лошади не в счет, да и появились они тут не так чтобы и давно. Опять же они все больше для кочевий.
– Ну а как с теми, что свои хутора имеют в новорустинских землях? Вроде вполне справные хозяева.
– Тем более, зачем им науку от меня получать, коли свои соплеменники есть? Они вроде как все куроки.
– Действительно странно.
– Вот и я о том же. Кстати, я тут с Поленом переговорил, он сказал, что если у тебя имущества будет побольше, чем в переметных сумах, то тебе разрешат одну вьючную лошадь пристроить в обоз. Вроде практика такая есть. Так что одну из пинкских лошадок ты бы лучше взял. В них дикой крови в достатке, они повыносливее будут.
– Бедрич, я же не колонист, чтобы имуществом обрастать.
– Сам сказал, что деньги тебе нужны для того, чтобы купить то, что может понадобиться. И на чем все это повезешь? В крайнем случае, продашь ее и накупишь леденцов.
– Чего-о?
– А что, там сладостей взять неоткуда будет. Опять же бросишь каким петушком в арачей, вот чем хошь поклянусь, они между собой передерутся.
– Бедрич, побойся Бога! – утирая слезы и все еще сотрясаясь от спазмов смеха, как и остальные домашние, взмолился Сергей. – Эдак я помру, еще не успев доехать до арачей.
– Опять! Ты когда перестанешь костлявую звать?!
– Эмка, а ну цыть! Ты пока никто и звать тебя никак, чтобы мужику холку мылить, – одернул дочь Бедрич, вгоняя ее в краску.
Ну слава богу. С приездом Сергея в семействе хуторян вроде опять установились мир и порядок. От этого у Варакина прямо на сердце потеплело. Мало ему было чувства вины из-за убитого, так еще и новость о разладе в семье Кафки лишним довеском на плечи легла. Но, судя по всему, хоть тут налаживается.
А это что? Сергей как раз заканчивал перетряхивать содержимое своего рюкзака, когда обнаружил, что в чистую пару портянок что-то завернуто. И каково же было его удивление, когда оттуда вывалились две пачки десятикроновых купюр.
– Что это? – вытаращил глаза Бедрич.
– Вы не проверяли содержимое рюкзака?
– Нет. То твое имущество. Я собирался его просто положить в сухое место. По весне Даска все проветрила бы, привела в порядок, и опять уложили бы.
– Похоже, это последний привет от Алексея. Не удержался все же, решил припрятать пару тысяч, а остальные вернуть. Если бы сразу знать… Черт!
– Успокойся, Сергей. Знал бы, где упадешь, соломки бы подстелил. Он ведь как лучше хотел. Вон, с остальными поехал в форт, не иначе как вернуть хотел и закрыть вопрос.
– Может, и так. Ладно, чего уж теперь-то. Ты это… Не дело эти деньги у себя оставлять.
– Хочешь вернуть?
– Кому? Казне? Чтобы из этих денег потом жалованье платили таким вот дознавателям?
– С тех денег и такие, как капитан, получают, и солдатики. Но правда твоя, возвращать в казну глупо. Вот отслужишь, вернешься, будет с чем начать.
– Нет, Бедрич. Одно дело – плата за тех гадов и их имущество. Другое – вот так. Мне эти деньги поперек глотки встанут. Да и тебе тоже добра не принесут.
– Так что же, выбросить их?
– Надо бы извернуться и в Бертам съездить, найти семью того полицейского, которого я… Деньги его не заменят, но там они точно будут к месту.
– Изрядный дар получится.
– А какой от меня получился урон?
– Кхм. Я все понял. Ты не переживай, как-нибудь с Божьей помощью все сделаю.
Ночевать гостей определили на сеновале, чему никто не удивился и не проявил и толики недовольства. А где, собственно, их еще-то размещать, если в доме семья хозяина едва умещается. Но ничего. Судя по заготовленному материалу, Кафка собирается ставить по-настоящему большой и просторный дом.
С другой стороны, и гостям кивать не на что. Сеновал – это совсем даже не парусиновая палатка или спальный мешок. Кто в зимнюю пору ночевал в подобных условиях, сумеет по достоинству оценить сухое и пряное сено, заключающее тело в мягкие и теплые объятия, да еще и дарящее аромат лета. Красота!
Глава 8
Два пути
В принципе заезжать в Опань им было без надобности, но и объезжать никакого смысла, так как форт был по пути на станцию Олбам. Сержант собирался там сесть на поезд, отправив в форт одного бойца с лошадьми. Через несколько дней он их просто встретит. Все же путешествовать по железной дороге и удобнее и быстрее. Вот с имуществом Сергея так не получится. Его двух лошадей придется определять в специальный вагон, разумеется, за отдельную плату, но это все равно куда как дешевле, чем покупать новую.
Служба в армии не подразумевала покупку всей экипировки за свои средства. Просто имелись некоторые нюансы. Казна предоставляла лошадей, и далеко не худших, но то для обычных частей. Оружие там выдавалось новое или как минимум в хорошем состоянии. Если хочешь что получше, то имеешь на это позволение, разумеется, согласно положению об альтернативе казенному имуществу. Можешь сам приобрести лошадь и служить с ней, но она должна быть ничуть не хуже строевых. Можешь сшить форму или сапоги, если прежние пришли в негодность раньше положенного срока. Но служащему выдавалось все казенное и надлежащего качества, остальное уже его решение.
С черными шевронами все не так. Туда и оружие идет изрядно попользованное, которое от списания отделяет весьма тонкая грань, и лошади самые откровенные клячи, иное имущество зачастую не первой свежести, с чужого плеча или из какой казармы. Тут интенданты куражились как им вздумается. Все это имущество, как и сами бойцы, уже было списано на боевые потери. Ну и какой рачительный интендант даст в таком деле сгинуть имуществу первой категории?
Но и черным шевронам не возбранялось иметь амуницию, вооружение и иное имущество в рамках, определенных уставами, за свой счет. Мало того, в боевом походе разрешалось иметь и дополнительное имущество. Тут, правда, существовали ограничения. Данное имущество должно умещаться на одну вьючную лошадь. В пехотных частях это была одна повозка на роту, лошади все же поближе к драгунам. Кстати, такому транспорту от казны не полагалось ни горсти овса, ни пучка сена. В случае надобности их бросали в первую очередь, казенных лошадок командиры старались сберечь куда рачительнее. Но такое случалось довольно редко и только в случае, когда от скорости передвижения зависела жизнь. Словом, та самая ситуация, когда и сам владелец избавится от нежелательного груза.
