"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

До сих пор…

Вместе с Торио вышли с десяток островитян-мужчин.

— Повторяю, Олына, — с угрозой сказал вождь, — немедленно отнеси корзину с младенцем обратно в Реку. Этому ребёнку не жить среди нас!

Он стоял спиной к пещерам и не видел Торио.

— Но почему? — хрипло выкрикнула Олына. — Последний живой младенец родился на острове пять лет назад! И каждый год мы отдаём Реке десятки своих мертвецов. Мы вымираем, Дьягус! В городах Элсар и Сухири, в Лесу, на Болотах и Руднике нас считают проклятыми, даже лодочники не рискуют высаживаться на наш берег, и мы хватаем еду на лету. Нам нужно больше детей! Они наше единственное будущее! Этот младенец…

— Довольно! — оборвал Дьягус. — Ты сама сказала, что мы отдаём Реке наших мертвецов, она несёт только смерть. И этот ребёнок причинит островитянам лишь горе. Если ты сейчас же не унесёшь его обратно, мне придётся поступить с тобой сурово.

К тому времени из пещеры вновь высыпали жители. Многие возмущённо роптали, бросая на Олыну гневные взгляды, другие, наоборот, смотрели с сочувствием.

Она поудобнее перехватила начавшую оттягивать руки корзину, наклонила вниз голову и глухо спросила:

— Что ты можешь со мной сделать? Боги и без того прокляли меня, отняв детей и мужа.

— Я прикажу связать тебя и оставить вместе с младенцем в проходе между стенами, — сказал Дьягус, глядя ей в глаза. — Завтра Река сомкнёт воды, и вы обе достанетесь ей.

Олына испуганно отшатнулась от него.

— Унеси корзину туда, где взяла, и мы накажем тебя только за то, что ты нарушила приказ богов и вошла в Реку.

Олына взглянула на младенца. Она понимала, что Дьягус исполнит угрозу. Но своими руками унести ребёнка обратно?! Люди стояли молча, глядя на неё и вождя в страхе и растерянности. Такого прежде не было, никогда островитяне не отдавали Реке живых. Но и выступить против вождя никто не решался. Он выбран богами, его решение — их решение.

— Ну! — потребовал Дьягус. — Последний раз говорю. Не заставляй нас делать это, Олына!

Её пробрала сильная дрожь, но она не сдвинулась с места.

Толпа вновь зароптала.

— Да будет так, — усмехнулся Дьягус и, обернувшись к соплеменникам, вскинул руку: — Олына предала наш род! За это последует наказание.

— Нет! — крикнул Торио и вышел к вождю.

Его спину прикрывали товарищи. Только сейчас Олына заметила, что в руках у них толстые палки и камни. Она часто заморгала, скрывая слёзы благодарности — Торио вышел защитить её! После смерти мужа никто за Олыну не заступался; даже когда на совете старейшин приняли решение переселить её в более сырую пещеру, сказав, что теперь, когда у неё не осталось семьи, прежняя пещера ей слишком велика.

Дьягус посмотрел на Торио, скользнул взглядом по оружию в руках его людей. Губы вождя искривила усмешка.

— Что это ты, Торио? — спросил он. — Почему кричишь? А ты, Осва? Зачем взял палку? Боги запретили нам входить в Реку, ибо она есть зло. Боги сказали нам отдавать Реке своих мертвецов. Или вы хотите пойти против богов и взять зло в обличии младенца?

Тот, кого звали Осва, опустил палку и неуверенно взглянул на Торио.

— Ты лжёшь нам! — отчётливо произнёс Торио и, вскинув голову, обвёл островитян горящими от гнева глазами: — Он лжёт нам! Расскажи нам, Дьягус, как ты нарушил запрет богов и вошёл в Реку!

Соплеменники удивлённо воззрились на вождя.

— Что ты несёшь? — взвился он.

— Я видел, как ты заходил в Реку и встречался между стенами с Великим Хранителем Элсара, — сказал Торио. — Это случилось после того, как мы нашли в пещерах залежи огневиков. Потом был праздник, после которого все быстро и странно уснули. Все, кроме меня и Гомона. (Он указал на воинственно сжавшего в кулаке большой камень островитянина). Мы в тот день отказались пить и видели, как ты…

Один из островитян, что защищали Дьягуса, сбросил хламиду и остался в одной набедренной повязке; в руках у него оказалась спрятанная под хламидой цепь с тяжёлым шаром на конце. Островитянин завертел ею так, что она со свистом разрезала воздух. Торио отшатнулся назад. Гомон не успел увернуться, и тяжёлый шар тут же с глухим стуком ударил его по шее. Островитянин рухнул, как подкошенный, и больше не шевелился. По камням потекла кровь. Это послужило сигналом к драке. Со всех сторон раздались крики:

— Бей предателей!

— Бей мятежников!

И мужчины, и женщины сшиблись в кучу, в воздухе замелькали палки, камни, раздались стоны боли. Пользуясь общей сумятицей, Олына побежала с корзиной в пещеру. Жена Торио по имени Ханя несколько дней назад родила мёртвого ребёнка. С тех пор она не выходила из пещеры, лежала, отвернувшись к стене, оказывалась от еды и только изредка издавала звуки, похожие на звериное рычание. К ней-то и понесла Олына младенца: он голоден, а у Хани ещё не должно полностью перегореть молоко. Девочка в корзине перестала плакать и смотрела на Олыну большущими глазищами — будто понимала, что происходит.

— Скоро мы тебя покормим, — сказала ей островитянка. — Ты у нас вырастешь сильной и крепкой.

Зайдя в закуток, где жила Ханя, женщина остановилась, давая глазам привыкнуть к полумраку. В пещере висел тяжелый смрад: смесь из запахов людей, пропавшей еды и газов, выбрасываемых из расщелин в камнях. У стены лежала куча тряпья. Не выпуская из рук корзину, Олына подошла к куче и тронула её рукой. Ощутила костлявое плечо человека.

— Ханя, — тихо сказала она.

Женщина не ответила, только дёрнула плечом, пытаясь скинуть её руку. Олына покусала губу, не зная, как продолжить разговор. С улицы доносились крики островитян, кто-то истошно вопил от боли. Но Ханя всего этого не слышала, погружённая в своё горе.

Неожиданно девочка в корзине захныкала. Тихонько, жалобно. Куча тряпья вздрогнула — Ханя резко развернулась и уставилась на корзину дикими глазами.

— Её принесла Река, — глухо сказала Олына. — Тебе, мне, всем. Взамен наших умерших.

Ханя молчала, только ноздри раздувались, когда она принюхивалась к запаху младенца.

Олына протянула руку и сквозь одежду ощупала её груди. Твёрдые, как камни, налившиеся молоком. Ханя сморщилась от боли.

— Сейчас мы сцедим плохое молоко, а потом ты накормишь девочку, — сказала Олына. — Она должна жить.

Ханя сглотнула, перевела взгляд на вход в пещеру, с усилием спросила:

— Что там за шум?

— Дьягус хотел убить ребёнка, но твой Торио ему помешал, — она помолчала и с теплотой в голосе добавила: — Думаю, скоро у нас будет другой вождь.

Ханя вновь взглянула на младенца. Девочка сморщила личико и заплакала. Жалобный голосок заполнил пещеру, проник в каждую трещинку между камнями, наполняя всё вокруг новой жизнью.

— Она голодна, — сказала Олына.

Ханя кивнула и сняла верхнюю половину платья, обнажив налившиеся молоком груди с оттопыренными сосками.

…

Уловив справа движение, Атия повернула голову. Близко к водной стене подплыла огромная чёрная остромордая рыбина. Повращав выпученными глазищами, она оскалила пасть полную острых белых зубов.

Не робея, Атия подняла руку и прижала ладонь к прохладной водяной стене. По пальцам заструилась вода. Рыба изумлённо щёлкнула зубами, закрыла пасть и прижалась мордой к стене. Выпуклые глаза изучающе смотрели на Атию. Рассмеявшись, девочка провела ладонью вверх, а затем вниз по стене. Рыбина последовала за рукой.

— Хочешь поиграть? — спросила Атия.

Рыбина повиляла хвостом, весело оскалила пасть.

— Только мне долго нельзя, — виновато сказала девочка. — Меня не должны тут видеть или будут ругать. Раньше у меня были Торио и няня Олына. Но их убил злой человек в лодке, и теперь я живу у дяди Осва, там, в пещере.

Она махнула рукой в сторону острова. Рыбина смотрела на девочку большим круглым глазом.

— Меня Атия зовут. Ты будешь со мной дружить?

Рыбина согласно вильнула хвостом и сделала кувырок.

Девочка широко улыбнулась. Так много хотелось рассказать новой подружке! Жаль только, рыбина не может ответить. И погладить её нельзя. Атия попыталась просунуть руку сквозь толщу воды, но не смогла.