На все четыре... (СИ) - Сысолов Дмитрий
И, потому, когда с наступлением вечера, когда начал собираться народ, это принесло даже некоторое облегчение. Пусть хоть кто. Главное, это бесконечное и бессмысленное ожидание, закончится.
А Шварц с ведущим словно специально ещё больше тянут время со своими шарами (или это я просто такой нетерпеливый?) Но всему приходит конец. Вот и тут ведущий, наконец, с восторгом орёт:
— Первый боец сегодняшнего дня… Номер восемь. Мосол! Встречайте чемпиона!
Мосол? О, нет. Это буквально приговор тому, кто выйдет сегодня против него. Я довольно трезво оцениваю расклады. С Мослом никто из нас не сможет тягаться на равных. Без вариантов. Кто бы из нас троих сейчас не вышел на арену — он проиграет. Теперь вопрос только в том, кто будет с ним биться?
— Его соперником сегодня будет… Номер десять! Хиросима!
Сима? О, нет…
— Итак, третий четвертьфинал. Мосол против Хиросимы! Да пусть победит сильнейший.
Глава 22
Я всё понимал. Обхватив прутья решетки на окошке я с отчаяньем глядел на выходящую девчонку. Только не Сима, нет! Да выпустите меня, уж если на то пошло… Но нет. Я, похоже, всё ещё нужен Шварцу, а вот выходку Серафимы, которая в конце прошлого боя показала фак жирному ублюдку, тот не простил. Более чем уверен, он спецом вывел её на Мосла. Чтоб наказать за неуважение.
Но, несмотря на всё это, я все равно на что-то надеялся. На какое-то чудо. Ну, а вдруг Сима сумеет? Или Князь именно сейчас начнет свою атаку и вот сейчас зазвучат выстрелы и из-за холма в самый последний момент покажется Красная армия?
Увы, чуда не произошло.
Вооружены оба противника были глефами. Но, так как у Мосла она была двусторонняя, то и рабочая длина у него, получается меньше. Так что единственное преимущество Симы — более длинное древко. И она попыталась его использовать по полной, стараясь держать Мосла на максимальной дистанции.
Увы, но длина оружия — это было единственное преимущество Симы. Во всех остальных компонентах Мосол был выше её на голову. Он, с ходу подцепив своим лезвием клинок Симиной глефы, отвел её в сторону за счет своей силы, не разрывая соприкосновения, и проскочил на выгодную ему среднюю дистанцию, одновременно разворачивая свою глефу так, чтоб одним лезвием, по-прежнему, блокировать оружие соперницы, а второе выводя откуда-то снизу вперёд, целя в ногу девушке.
Впрочем, и Хиросима не пытаясь тягаться с куда более сильным противником в передавливании клинков, сделала шаг назад и точно так же, не расцепляя оружие, повела свой клинок вдоль древка противника, явно намереваясь повторить свой трюк, принесший ей побегу над Фриком. То есть, атаковать кисть, удерживающую древко.
Как ни странно, но оба противника достигли своих целей. Пальцы Мосла с левой руки посыпались на землю, разбрызгивая кровь. Но и атака Мосла вспорола бедро девушки, чуть не перерубив напрочь всю ногу.
Не устояв на ногах Сима рухнула на песок, заливая его собственной кровью. Но Мосол не спешил добивать ее, он, отскочив от неё с каким то даже удивлением рассматривал свою искалеченную левую руку. Увы, отрубить ему все четыре пальца (большой удерживал древко с обратной стороны) Симе не удалось. На его ладони не хватало указательного и среднего пальцев. Безымянный и мизинец были на месте, хотя и по ним видно неплохо полоснуло. По крайней мере, кровило у него с ладони знатно. Вот только Сима…
Девчонка была уже практически мертва. Она ещё барахталась на песке, пытаясь зажать фонтан крови, толчками бьющий из ее бедра, пытаясь встать хотя бы на одно колено, чтоб иметь возможность встретить Мосла, если он сунется к ней, но… Мослу, в принципе, можно было уже ничего и не делать. Пара минут и девчонка истечет кровью сама.
Но рассвирепевший Мосол не собирался дожидаться этого, и, взревев раненым носорогом, он пошел в наступление. Едва сумевшая утвердиться на одном колене, бледная от потери крови Сима выставила в его сторону свою глефу… Не помогло. Резким ударом тот отбивает её глефу в сторону, буквально выбив ее из ослабевших рук девчонки, и, опрокидывая её, так как для неё древко глефы служило еще одной точкой опоры, и без нее она просто рухнула в пропитанный её собственной кровью песок. А подскочивший Мосол с совершенно озверевшим лицом взмахнул своей глефой и… Голова девчонки покатилась по песку.
Но я этого уже не видел. Я кричал. Кричал, беззвучно уродуя собственное лицо в немом крике, и рухнув на пол своей комнаты, словно это меня только что рубанул Мосол. Слезы лились из глаз… Когда я в последний раз плакал? Не помню. Я считал, что достаточно огрубел и уже ничего на свете не способно вызвать моих слез. Я ошибался…
Это было больно. Казалось бы, что мне эта девчонка? Я и знал-то ее от силы пару недель. Ну, подумаешь — переспали. Сколько у меня было женщин в том мире? Десятки. Я считал, что уже давно нарастил себе панцирь на сердце, и очередная девица просто не имеет шансов достать до него. Ну что мне та Серафима на самом-то деле? Я ошибался. Зацепило. Вот и сейчас я катался по полу своей коморки, а сердце кровоточило. Я чуть ли не с надеждой ждал, что меня сейчас схватит инфаркт, и вот это всё закончится…
Не закончилось. Сердце выдержало. Не выдержал я сам. Что-то глубоко внутри у меня сломалось окончательно и бесповоротно. Какой-то внутренний стержень. Я никогда не любим пафосных слов, а уж фразу "он никогда уже не будет прежним" и вовсе ненавидел и презирал, считая насквозь фальшивой и пустой. Но тут… По другому же и не скажешь. В чеём отличие этого нового меня от того, что был еще час назад, я бы и сам, пожалуй, не сказал. Но то, что изменения колоссальны — чувствовал. Просто какая-то часть меня словно отмерла напрочь. Что в ней было? Не знаю… Сейчас я не способен был на самоанализ. Я лишь беззвучно выл, свернувшись на кровати в позе эмбриона.
Я не спал всю ночь, балансируя на грани безумия. Увы, но теперь некому было разделить со мной боль и отчаянье. Всё досталось мне одному. И оно буквально размазало меня.
Заснул я только под утро. Ну как — «заснул»? Забылся на несколько часов. Впрочем, сон определенно пошёл мне на пользу. Боль не утихла, нет. Не так быстро (хотя опыт той жизни подсказывал мне, что время, как бы не банально это не звучало, действительно лечит.) Пройдет ещё не один день, даже и не одна неделя, а то и месяц, прежде чем боль утраты утихнет, оставив только горечь сожаления. Но пока Боль была столь же сильной. Но меня, по крайней мене, не корёжило на полу.
Я встал. Поправил на себе мятую одежду (вчера я так и рухнул на постель, не раздеваясь) и вышел на улицу. Благо, время уже приближалось к обеду и двери наших темниц были давно открыты. Куда я шел? Я и сам не знал. Просто встал и пошёл. Без мыслей, без цели. Просто пошел вдоль наших каморок, стоящих полукругом.
Вот соседняя с моей, уже давно пустующая комнатка Кадетского Блюза. Она освободилась первой. В первые разы было дико видеть пустую, "мертвую" каморку в ряду еще живых. Увы, но сейчас почти все коморки пусты. Лишь пять из шестнадцати пока заняты. А завтра их останется четыре.
Вот комнатка, следующая за Кадетским Блюзом… Симина. Я сгорбив плечи, словно на них пара мешков с цемнтом, медленно прошел мимо. По краю сознания мелькнула мысль: Может зайти? Может там найдется какая-то личная вещь? Но я прошел мимо.
Вот следующая комнатка. Навы. Тоже девушка, тоже убита уже определившимся полуфиналистом. Но, странное дело, к убившему её Кочану у меня нет ни капли ненависти или, даже, простого осуждения. Нет. Если и возникает желание выставить счет кому-то за её жизнь, то это тому самому альфонсу, заставившему её выйти на арену. Ну и Шварцу, конечно, тоже.
Следующая комнатка… Жилая. Комнатка Мосла. Слышно как работает генератор с той стороны, дающий электричество в комнатку. Слышен разговор и женский смех. А я… Внезапно я понимаю, что шёл именно сюда. Распахиваю незапертую дверь и вхожу внутрь, игнорируя заполошный возглас охраны:
