Хроники Дарона. Эльф под горой - Мельник Полина

— Теллиарон, — поправил он.

— Теллиарон, — ответила я, немного задумавшись, — вот это вот всё, — обвела рукой сад, — я здесь не к месту.

Король посмотрел на меня, впервые за нашу встречу в его глазах не было насмешки, он наблюдал, как я шлифую клинок, поднимал взгляд выше, на обнаженные предплечья, на мои доспехи, лицо. Неожиданно он сказал:

— Сегодня выдам Сабату деньги, пусть расплатится с вами, — я посмотрела на него удивленно, с чего вдруг такое сочувствие?

Карие глаза были глубокими и твердо-спокойными, передо мной был сильный воин, пусть и тщеславный. Он тоже смотрел на меня, взгляд то и дело опускался на мои губы, молчание затянулось:

— Спасибо, — поблагодарила я и поспешила отвернуться.

Молча, король развернулся и пошел в сторону замка. Не верилось, что мое путешествие подошло к концу.

Я решила ничего не говорить Нарониэлю, мы должны были расстаться просто, пусть лучше так. Я обязана была быть жёстче, ещё тогда, когда со мной говорил Сабат, но не смогла. Так хотя бы сейчас нужно поступить правильно и оставить юношу в покое, теперь его ждала жизнь, для которой он родился. Со мной же его не ждало ничего. Собрав вещи в небольшой узел, я была готова.

Коротко постучавшись, за мной пришёл Сабат:

— Я провожу тебя из города, — предупредил он.

— Спасибо, — поблагодарила я, забирая скромные пожитки.

Крытая бричка ожидала нас прямо у дворца, усевшись, поехали молча. Я смотрела в окно и старалась не думать лишнего.

— Ты попрощалась с Нарониэлем? — спросил старик.

— Нет, — ответила я.

— Вот и хорошо, — согласился старик, и немного помолчав, добавил, — вот только что вы делали в твоей комнате вчера вечером?

Я развернулась, чтобы взглянуть в белесые глаза, как вдруг боль пронзила грудь:

— Я тебя предупреждал держаться подальше, — сверкнул глазами Сабат, я удивленно взглянула вниз, в груди по рукоять торчал кинжал. — И будет тебе отплачено золотом или эльфийским клинком. Мой кинжал как раз эльфийский, — процитировал он и рванул острие из груди.

Бричка остановилась, я рухнула на пол, хватая воздух ртом, пыталась вдохнуть, кровь хлестала, заливая доспехи, текла ручьем на пол. Дверь отворилась, стражники вытащили меня, швырнув на землю.

Последнее, что я запомнила, была толстая решётка, лязгнувшая за спиной.

[1]Пение а капелла, а капельное пение — пение, без сопровождения каких-либо музыкальных инструментов, как правило, хоровое.

ГЛАВА 26. АРАКОС, МАДИС. АЛАЯ МАНТИЯ

Три года спустя.

Четверо. Их было четверо. Сначала крошечные, меньше кошки, слабые, медленные, с хрупкими косточками. Они ворочали желтыми глазами, постоянно мёрзли, приходилось без конца поддерживать костер, таскать тайком под мантией в подземелья дрова и не спать ночами, чтобы они не замёрзли. Чуть позже догадался принести им собаку, они грелись возле неё, а через неделю сожрали. И тогда под полами мантии я стал носить в подземелье мясо.

Когда аппетит их стал неуёмнее, они чуть было не съели меня, хитро заранее отрезав путь в обоих тоннелях, тогда я решился сказать Мазирису. Его Высочество пришёл в дикий восторг, змеенышей перенесли прямо во дворец и кормили круглыми сутками, они ели и росли, росли и ели. Ломали стены, жгли мебель, кусали придворных. Малыши жили в покоях, пока не доросли до размеров лошади и все-таки съели пажа и двух стражников. Тогда драконов закрыли там, где содержались ещё их предки — подземелья Мадиса снова стали опасны.

Теперь я не боялся, что о нашей тайне узнают соседи, драконы вымахали за шесть месяцев сначала до грифона, а ещё через два года были крупнее пяти грифов, взятых вместе. А уж какими твари были смышлеными! То и дело в подземельях пропадали кормильцы или стражники: змеи обманывали, притворялись больными и ранеными, караулили у стен и потолков, а потом в одно мгновение разрывали глупца на кусочки, жадно пожирая. Иногда драконы от скуки дрались друг с другом, потому пришлось разделить тоннели, чтобы сохранить их в целости до самого взросления. Вскоре заходить в эти пещеры стало слишком опасно, тварей теперь кормили из-за стальных решеток. Змеи одичали и перестали выходит на свет, лишь по луже крови на полу от предыдущей кормежки можно было понять, что тоннель не пустует.

Мы выпускали их лишь однажды, когда помогали Серому королю разобраться с войском остроухих, до чего же это было прекрасное зрелище! Драконы, пусть и незрелые, уже тогда показали себя. А теперь, по прошествии еще года, змеи были полностью готовы.

Два коротких стука, затем один долгий, вновь два коротких, дверь открылась, стражник осмотрел процессию, пропуская внутрь. Мы с королем и свитой пришли на кормление, сегодня драконов ожидает пир и испытание.

В летописях упоминалось о взрослении змеев, у всяких оно происходило по-разному и в разное время, но как только змей переходил в зрелую пору шкуру его не мог пробить ни один клинок, а зубы разрывали дюймовый кусок стали, только тогда дракону даровали имя и ошейник воли. Прошло три года с чудной ночи, когда чешуйчатая скорлупа треснула в свете пламени, теперь пришла пора назвать существ, что принесут Магикону славу.

— Всё готово? — спросил Мазирис, вздрагивая от возбуждения.

Глаза короля блестели, он находился в нетерпении. Стражник кивнул, указывая рукой в правый коридор.

За решеткой темницы тряслись от страха четверо приговоренных, оруженосцы торопливо застегивали последние части тяжелой амуниции, вылитой специально для сегодняшнего дня.

— Вам выпала великая честь, — оповестил заключенных я, они уставились на меня из-под тяжелых забрал, словно запуганные зверьки. — Впервые за сотни лет вы узрите живого змея, — я подал знак оруженосцам, в руках первого заключенного оказался клинок лучшей эльфийской стали. — Вам уготована великая честь, помните это пред лицом смерти.

Слуги быстро покинули камеру заключенного, за его спиной неспешно поползла вверх решетка, открывая второй выход из камеры. Заключенный медленно направился в коридор, громко стуча стальными сапогами. Эхо подхватывало звон, приумножало и разбрасывало по пещере, взывая к её хозяину. Мы поспешили перейти в другой зал: потолки его были так высоки, что терялись в темноте, туда и брёл осужденный. В зал кормления вели три входа, в черном чреве тоннелей было мертвенно тихо. Я тысячу раз был далек от военного дела, но даже так я чуял, как дракон смотрит на нас, спрятавшись в ночи. Маг воздуха держал наготове ошейник воли, который необходимо было сегодня надеть на змея. Заключенный вышел в центр, развернувшись спиной к нам, все замерли в ожидании, но дракон не спешил показываться.

— Постучи! — потребовал Его Высочество, но заключенный стоял в оцепенении.

Король выхватил меч стражника и ударил по решеткам, звон разнёсся по тоннелям, тень мелькнула так быстро, что я едва успел уловить это движение и вдруг прямо с потолка перед нами спрыгнул дракон. Серая шкура сверкала в слабом свете, змей медленно обошел по кругу необычную добычу, что стояла, жалко протянув меч. Хвост, увенчанный шипами, медленно тянулся по полу, не смотря на громадные размеры, дракон был бесшумный, словно кошка. Неожиданно Его Величество ударил по решетке мечом, дракон резко метнулся к нам, ударив мордой о решетку с такой силой, что с креплений в стене посыпались камни. Воспользовавшись секундой, маг воздуха, тут же перенёс ошейник за решетку, сталь лязгнула, закрывшись на толстой шее. Змей взмахнул крылья, в инстинктивной попытке взлететь, но ударив крыльями о стены пещеры сложил их и тут же прыгнул на потолок, скрывшись из виду:

— Куда она ушла? — злился король, едва не топая ногами.

— Ваше Высочество, он, — терпеливо поправил я, — перед нами самец, как вы могли заметить по нависшим надбровным дугам и окрасу холодного тона.

Мазирис удивленно посмотрел на меня так, будто вчера я не распинался перед ним два часа, поясняя, как определить пол змея.