Комдив - Берг Александр Анатольевич
Короче, мы прокувыркались полночи и утром встали поздно, после чего, позавтракав и покормив сына, отправились гулять по Москве. Погода стояла хорошая, тепло, но не жарко, и небо ясное, без дождей. В этот раз патрули меня не доставали, хотя, считай, ещё совсем молодой парень в генеральском мундире и с кучей орденов смотрелся немного подозрительно. Но тут мне помогла моя слава. После нашего рейда по тылам противника и освобождения нашей армией Крыма наши фотографии были во всех газетах, и меня то и дело узнавали на улице.
Честно говоря, очень скоро это стало доставлять неудобства, к тому же многие просили выступить у них в школах, учреждениях или на предприятиях. Лишь объяснение, что я всего на несколько дней смог вырваться в Москву к семье и хочу хоть немного отдохнуть от фронтовых будней, позволяло мне отбрехиваться от таких приглашений. Нет, действительно, за пару часов прогулки меня раз десять попросили выступить. Так я весь отпуск только и буду делать, что выступать перед разными коллективами, а оно мне надо? Короче, патрули меня больше не беспокоили, зато доставали сознательные граждане.
Днём поехали с женой обедать в ресторан, деньги у меня были, так что можно было позволить себе небольшие радости жизни. Мы ходили с женой и в кино, и в театр, и гуляли по Москве, вот только, к моему большому сожалению, время отпуска пролетело мгновенно – оглянуться не успел. Кажется, только приехал, а уже пора уезжать. Как в детстве, когда начинались летние каникулы, казалось, что времени впереди море, однако не успевал оглянуться, как на носу уже первое сентября и снова пора в школу. Да, золотое было время. Правда, никто его не ценит, все хотят поскорей вырасти и не понимают, что это самая счастливая пора: ещё жива вся родня и нет никаких проблем. Понимать это мы начинаем значительно позже, когда уже ничего не вернуть назад.
Назад я ехал немного грустный, хотя и отдохнувший, в первую очередь душевно. Назад я также прилетел на попутном самолёте и, отметившись у Севастьянова, снова втянулся в дела. За время моего отсутствия технари отремонтировали половину нашей техники, так что стоять нам тут ещё минимум неделю, если не больше. Хорошо хоть, что запчастей хватает, а потому не нужно изгаляться, делая из дерьма конфетку.
А пока мы приводили себя в порядок, Воронежский фронт переименовали в 1-й Украинский фронт, и, пользуясь поражением немцев в Курской битве и нашим рейдом с освобождением ряда важных городов и Крыма, Ватутин, не теряя темпа, продолжил давить немцев. Пусть не быстро, но он теснил их и скоро должен был выйти к Днепру в районе Никополя. Чувствую, что долго начальство нам прохлаждаться не даст и вскоре снова бросит в бой, а поскольку мы сейчас в Крыму, то, скорее всего, ударим мы на Херсон и Николаев.
Мои предчувствия полностью оправдались: хотя простояли мы ещё пару недель, но потом нас всех бросили на Херсон. К этому времени Ватутин полностью выдавил противника за Днепр, и линия фронта проходила теперь от устья Днепра, через восточную часть Запорожья и Днепра до Полтавы и оттуда до Сум. Также новообразованный 2-й Украинский фронт успешно давил немцев, приближаясь к Кременчугу. А начальство решило по полной использовать нашу армию и армию Катукова с 69-й армией. Из нашей солянки была образована 1-я гвардейская ударная армия, причём наши армии также сохранились, вот такой каламбур получился из армии в армии.
Кроме нас также пополнился и отремонтировался и Катуков, так что у нас были полностью отдохнувшие и сформированные армии, которые 28 августа, внезапным ударом форсировав Днепр, ворвались в Херсон, который и заняли после двух дней ожесточённых боёв, после чего рванули дальше – на Николаев. Следом за нами шли войска 1-го Украинского, а в это же время 2-й Украинский фронт, отбив Кременчуг, продвинулся значительно вверх на запад и затем внезапно форсировал Днепр в районе городка Канев, после чего стал переправляться на западный берег Днепра. Ну а затем последовал сходящийся удар 2-го Украинского фронта и нашей армии, вследствие чего мы встретились примерно посередине, окружив таким образом значительные силы противника.
Затем в течение месяца шли тяжёлые позиционные бои, в которых немцы пытались прорвать наше кольцо, чтобы вывести попавшие в окружение части. Пришлось на время разбить нашу армию на мобильные отряды, которые равномерно рассредоточились вдоль всего фронта и оперативно вмешивались, когда немцы на различных участках пытались прорвать нашу оборону. Имея мощную авиаподдержку и достаточно надёжный зонтик против немецкой авиации, а также достаточно удобную для танковых частей местность, мы наносили сильные удары по пытавшимся прорвать нашу оборону немцам, вследствие чего противник нёс большие потери. В результате 7 октября окружённые немцы сдались. Командовал ими, кстати, Манштейн, который также попал в наш плен, а захватили его танкисты Катукова.
После этого последовала небольшая передышка, во время которой мы приходили в себя, ремонтировали технику и пополняли личный состав и материальную часть. А затем 2-й Украинский фронт ударил на Киев через Белую Церковь, 1-й Украинский – на Одессу, а мы – на Умань. Череда сплошных поражений и больших потерь привела к тому, что противник стал отступать, и мы достаточно быстро продвигались вперёд.
Всех – и бойцов, и командиров – охватила эйфория. Уже набравшиеся опыта, отлично вооружённые и экипированные бойцы успешно громили противника, и к началу декабря завязались ожесточенные бои за Киев, Одессу и Кишинев. Моей главной проблемой в этой ситуации стало бесперебойное снабжение, так как мы часто отрывались от основных сил. Кишинёв мы взяли меньше чем за неделю (правда, и потери были достаточно большими, но не критическими), после чего мы полностью отрезали одесскую группировку немцев и румын.
Спустя ещё неделю Ватутин отбил Одессу, а все немецкие части, которые ещё оставались, сдались нам в плен, после чего, пополнив запасы топлива и боеприпасов, мы ударили на Румынию. В отличие от немцев, румыны воевали намного хуже, да и вооружены тоже были не очень, так что мы уверенно двинулись вперёд.
Первой нашей целью был Плоешти с его нефтяными промыслами: надо было полностью лишить Гитлера нефти. За неделю мы без особых усилий и потерь дошли до Плоешти, где и столкнулись с немецкими войсками, защищавшими нефтяные промыслы. Ничего существенного нашему стальному катку немцы противопоставить не смогли и за пару дней были окружены и уничтожены. Ничего разрушать мы не стали: самим сгодится.
Далее, оставив часть армии разбираться с охраной промыслов, ударили по Бухаресту, который был совсем недалеко. Несколько румынских частей, которые попытались преградить нам дорогу, были уничтожены с ходу, а затем части моей бывшей дивизии первыми ворвались в Бухарест и после нескольких скоротечных столкновений полностью его захватили. Вид многочисленных танков и бронетранспортёров, ощетинившихся орудиями и пулемётами, а также вооружённых автоматическим и самозарядным оружием наших пехотинцев напрочь отбивал у румын желание воевать.
В это же время Ватутин неторопливо двигался к нам вдоль берега Чёрного моря, так что 21 декабря 1943 года Румыния официально вышла из войны, капитулировав. Никакого переворота короля Михая не случилось, поэтому примазаться к победителям румынам не удалось [50].
Из-за быстроты наших действий не успели отреагировать и немцы. А король Михай всё же смог сделать финт ушами, если учесть, что реальной власти в стране он не имел, так как после того, как в возрасте шести лет занял престол Румынии после смерти своего деда, над ним было установлено регентство. В итоге Ион Антонеску стал единоличным правителем Румынии, и даже после совершеннолетия власть в стране Михай не получил.
Сталин, оперативно получив последние сведения, решил, что будет лучше, если Михай I официально, как законный руководитель Румынии, объявит войну Германии. Хоть я и был зол на румын (они вели себя на наших землях хуже немцев, поэтому мы и не брали их в плен во время боёв), но понимал, что румынская армия сможет оттянуть на себя часть немецких сил, и тогда нашим войскам будет чуть легче, да и потери будут поменьше. Поэтому я и не пытался вставлять палки в колёса этому решению. Теперь хотя бы не будет ситуации, когда сами румыны скинули диктатуру Антонеску и по доброй воле присоединились к антигитлеровской коалиции.
