Александр Соловьёв - Нашествие хронокеров
– А если пропустим нужные ворота?
Я задумывался и не находил ответа.
– После обеда, когда солнце развернется, можем прочесывать пропущенные стороны, – пожав плечами, заметила Мира.
Мы все переглянулись и прыснули. Очумелость, связанная с переходами, иногда лишала способности понимать очевидное.
– Ладно, – говорил я, насмеявшись. – Вперед. Сто восемнадцатый…
Мы шагали к стене, приседали. Вновь вставали. За время нашего слепого похода это совместное приседание стало настолько привычным действием, что каждый раз при виде стены колени сами собой подкашивались. От сидения на корточках болели ноги, в голове стоял туман. Но жаловаться было нельзя.
Случилось так, что две недели мы почти не разговаривали между собой. Этому предшествовала незначительная ссора между мной и Мирой. Мы повздорили из-за пустяка: кому вести пикап. Отчего-то она вдолбила себе в голову, что если я руковожу походом, то мой мозг необходимо освободить от повседневных операций, таких, например, как вождение автомобиля, приготовление пищи, уборка. Это действительно была самая настоящая забота, мне же тогда показалось, что Мире – по натуре сильной, энергичной и самостоятельной – снова надоело быть на вторых ролях, и она пытается мной руководить.
– Нет, – спокойно сказал я. – Ты не сядешь за руль. Мы все находимся в тонком равновесии с природой и временем. Обязанности распределены. Шаг за шагом мы топаем к цели. Мы стали чувствовать друг друга. Пусть остается все, как есть. И каждый отвечает за то, что ему положено.
– Я слежу за тобой непрерывно, – сказала Мира. – Если мы с Ромкой просто бредем по времени, то ты делаешь что-то большее. Я чувствую, как ты с ним разговариваешь, Ростик. Со временем! Ты стал его понимать, да? Ты постоянно напряжен. Это тяжелая работа. Ты ведь как будто наш проводник, мы просто привязаны к тебе, а ты в любую минуту готов вырвать нас из опасности.
На глазах у нее блеснули слезы. Я смутился и вместо того, чтобы сказать ей что-нибудь оптимистическое, брякнул:
– Глупости. Я думаю о том, чтобы не сбиться со счета, – и, отстранив ее, с важным видом сел за руль.
А она была права. Время стало для меня олицетворенным. С тех пор, как я пошел сквозь него в сопровождении друзей, оно перестало быть просто математическим множеством. Уровни, слои, измерения стали для меня закоулками огромного живого разума, с которым у меня действительно установилось что-то вроде общения на языке тонкой беззвучной иронии.
Я шел в одной связке с компаньонами, а внутри меня теплилась улыбка, которую я адресовал времени, бесконечному пространству вариантов. Я больше не боялся его. Страх был моей первой реакцией. Он сменился возмущением, затем наркотическим трансом. Теперь это была улыбка. Она, как компас, вела меня к цели.
Мы промолчали пятнадцать дней, в течение которых дипломатичный Шишига добросовестно пытался нас мирить. Ему была непривычна моя молчаливость, а я не чувствовал больше необходимости быть экстравертом.
Мы с Мирой продолжали спать в одной постели, но говорили лишь изредка – за завтраком, когда решали, какую территорию сегодня прочесывать. Большую часть светлого времени суток, мы были связаны ремнем; наш пот, просачиваясь сквозь одежду, смешивался; наши мыслеформы сливались; проваливаясь во временные пласты, мы на миг становились единым целым, и нам не о чем было говорить.
Однажды в конце рабочего дня я жестом предложил Мире сесть за руль. Она улыбнулась и согласилась. В этот вечер мы проехались по дорогим ресторанам и, надев противогазы, порыскали в кухнях и подвальчиках, набрали кое-каких деликатесов и коллекционных вин и отправились домой. Но празднество получилось грустноватым.
Дома тем временем все начало приходить в беспорядок. Мы уставали в походе, питались больше в сухомятку. Иные разы даже ночевали невдалеке от рабочей территории в облюбованном помещении большого офисного здания. У нас постоянно не хватало времени запастись продуктами, водой и горючим. После того, как условленное количество переходов было совершено, мы обычно ехали домой, перекусывали и отправлялись пострелять. В округе были перебиты все окна и светофоры. Билборды и рекламные стенды носили следы жестоких боев. Однако мы уже неплохо стреляли, и даже Рома в своих темных очках теперь мог без проблем прострелить жестяную банку из-под колы с расстояния ста метров.
Шестого августа день выдался пасмурный и благодатный, подувал ветерок. Мы умаялись от жары и теперь наслаждались свежим воздухом. Можно было больше не прятаться в тень, мы решили выбрать какую-нибудь большую улицу и остановились на Шаболовке.
Оставив машину в районе станции метро, пошли к центру, пока не попались первые поврежденные здания. Мы подошли к огромному пятну, и тут выяснилось, что Шишига забыл в машине ремень, которым мы себя обвязывали.
– Давай без него, – сказала мне Мира. – Мы и так почти срослись.
– Хоть связывайся, хоть не связывайся – один черт, – пробурчал Шишига, но под испепеляющим взглядом Миры тут же добавил: – Я не жалуюсь. Просто ремень страшно надоел.
Я подумал и объявил:
– Ладно, други. Обнимите меня за плечи каждый со своей стороны.
Поправив «скорпион», я поднял руки и ко мне примкнули – слева упругая и нежная Мира, справа угловатый Ромка. В эту минуту я почувствовал, как на макушку мне упала первая капля дождя. Мы сделали шаг, привычно провалились в сладковатую истому, и тут же в уши к нам ворвался кошмарный многоголосый стрекот гигантских кузнечиков.
Мира и Шишига от неожиданности вскрикнули. Прямо перед нами на стене сидела громадная тля. Она почувствовала наше присутствие прежде, чем мы пришли в себя и взмахнула крыльями, ударив нас ниже колен. Мои ноги подкосились, и я рухнул на асфальт. Шишига на четвереньках быстро, как краб, побежал куда-то в сторону, а Мира просто отпрыгнула. Она первой подхватила пулемет и выстрелила очередью в чудовище. Густые брызги упали прямо передо мной на асфальт.
– Не надо было стрелять!.. – прохрипел я, вскакивая и вцепляясь обеими руками в «скорпион». – К машине! Быстро!
Мира нарушила главное условие. Я знаю: она сделала это, чтобы спасти нас, но рефлекс опередил разум, и теперь все мы были в опасности.
Мы неслись так быстро, как могли. Уже через несколько секунд я заметно отстал от остальных, но сотни тлей, сорвавшись со стены и совершив синхронный вираж, заставили Миру с Шишигой изменить направление бега.
Они бросились к стеклянной витрине какого-то магазина.
Мира выстрелила в стекло и, не дожидаясь, пока оно осыплется, прыгнула в помещение.
Мы кинулись следом, перепрыгнули через развороченный пулями прилавок, нырнули в дверь, оказались в длинном узком коридорчике, почти ничего не видя, натыкаясь друг на друга, добежали до поворота.
Мира вновь выстрелила и ударом ноги снесла дверь.
Сделалось светло, мы ринулись вперед, пробежали несколько помещений, наткнулись на лестницу, сбежали вниз и оказались в заднем дворе.
– Стойте! – шикнул я и первым бросился к двери. Ситуация на миг вызвала ощущение дежа-вю. Я приоткрыл дверь, но впереди не оказалось стены здания, а был переулок между домами.
– Чисто, – сообщил я и, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал от волнения, разъяснил тактику: – Твари разумные и, видимо, владеют средствами связи. Впереди нас может ждать засада. Движемся вдоль стены на восток. Наша цель – любой транспорт. Я веду. Вы оба на заднем сидении. Стреляете, если надо, но это не поможет. Патронов при нас почти нет. Если погоня, едем не домой.
– Куда? – в один голос спросили Мира и Шишига.
– Выезжаем на Ленинский проспект, а там постараемся развить скорость. Все, вперед.
Мы успели пробежать около пятидесяти метров, как сзади послышался треск выламываемых окон, падающей штукатурки и кирпичей. Я оглянулся на бегу. Десятки и сотни насекомых, пронизывая стены, выбирались из дома и взлетали вверх, готовясь к атаке. Зрелище было ужасающим.
Шишига хотел стрелять, но я крикнул на него:
– Только в ближнем бою!
Мы пробежали еще метров сорок-пятьдесят и бросились в подъезд, прежде чем одна из тлей успела на нас спикировать. Выбив дверь на первом этаже, мы заскочили в квартиру, пересекли ее и подбежали к балкону. Нельзя было тратить ни секунды. Открыв дверь, я выбежал и глянул вверх. Две тли кружились метрах в пятнадцати над крышей. Я быстро спрятал голову, но все же успел заметить краем глаза какой-то грузовичок невдалеке от балкона.
Подав знак, я перепрыгнул через перила, приземлился на мокрый от начавшегося дождя асфальт и изо всех сил помчался к машине. Добежав, дернул за ручку. Фортуна была на нашей стороне: дверь распахнулась, а в замке торчал ключ. Грузовик был четырехдверный, с небольшим кузовом сзади.
В следующую секунду я вскинул «скорпион» и дал короткую очередь по жирному тяжеловесу-хронокеру, пытавшемуся придавить собой моих компаньонов. Содрогнувшись всем телом, он потерял направление, перевернулся в воздухе, обогнал Миру и Шишигу и упал на дорогу, расплющив себе голову. Бочкообразное тело по инерции поднялось вертикально и шлепнулось на спину, а лапы чуть не задели грузовик.
