А. Ли Мартинес - Хроники Людоедского отряда
– С такими воплями мне самому, что ли, все нужно делать?
Взгляд Нэда скользнул по занесенному над его головой мечу. Похоже, Мириам на сей раз его не спасет.
– Э, Гэйбл, – позвал Ральф.
Но Гэйбл не собирался больше отвлекаться. Он не обернулся и не увидел того, что увидели Нэд и Ральф. В окно комнаты таращился глаз Руха.
– Нэээээээээээд! – заверещала Кевин, пробивая головой стену. Ральф отпрянул в угол разом ставшего слишком тесным офиса, едва избежав встречи с зазубренным клювом Руха. Нэд свернулся в клубок, избрав единственный доступный ему способ обороны.
Ухватив Гэйбла в зубастый клюв, Кевин выдернула голову обратно, чтобы разглядеть при солнечном свете свое последнее угощение. С некоторым разочарованием она обнаружила, что это не Нэд. Все же это оказался самый здоровенный и сочный гоблин, который ей когда-либо попадался. Но лишь проглотив его, она учуяла неприятный орочий привкус. Устрашающая морда Руха скривилась в гадливой гримасе, и с омерзительным кудахтаньем она заскребла языком о булыжную мостовую, пытаясь избавиться от липких остатков орочьего мяса.
Нэд и Ральф позабыли о разногласиях и попытались воспользоваться удобным моментом для бегства. Туловище Руха перекрывало отверстие в стене, а куча обломков заблокировала дверь.
Морда Кевин вновь просунулась в офис.
– А ну, с дороги! – Ральф отпихнул Нэда и нацелился плечом в дверь, собираясь ее выломать. Но вместо этого его голова была грубо оторвана клювом Руха. Все нервные центры людоеда были мгновенно блокированы, и тело осталось стоять, еще больше перегораживая выход.
Кевин поднажала, и стены с потолком начали осыпаться по мере того, как ее голова дюйм за дюймом приближалась к застывшему в углу Нэду. Будь Рух чуточку умнее, она могла бы лечь на брюхо, и тогда добраться до него не составило бы труда, но и так оставались считаные мгновения.
Нэд рассмеялся – нахальный смешок в лицо силам судьбы, которым отчего-то не терпелось увидеть его мертвым. Если он и не обратился в Безумного Опустошителя, то уж обезумел наверняка. Но в безумии его была своя цель. Будь он проклят, если безболезненно позволит Кевин себя сожрать. Уж он побрыкался бы по пути через весь пищевод и, если получилось бы, готов был на выходе отвесить хорошего пендаля прямо по ее поганой заднице.
Между двух ее жутких зубов застрял клинок Гэйбла. Рукоять была обращена прямо к нему и ходила из стороны в сторону, когда клюв открывался и закрывался. Нэд, пренебрегая какой-либо опасностью, потянулся к мечу, и тот сразу же высвободился, будто прыгнув к нему в ладонь. Каким-то чудом рука не попала в яростно скрежещущий клюв.
Меч был недостаточно длинным, чтобы поразить жизненно важные органы Руха. Не переставая сам себе дивиться, Нэд, улучив момент, ухватился за клюв. Свободной рукой он вцепился в ноздрю, и Рух с ворчанием выдернула голову наружу.
Глаза чудовища располагались по бокам ее морды. Она повертела головой туда-сюда, пытаясь получше разглядеть жертву, так упорно цепляющуюся за ее клюв. Нэд размахнулся и наотмашь рубанул мечом. Однако он висел под неподходящим углом, и почти вся сила была собрана в побелевших от напряжения костяшках. Удары только рассекали кожу и отскакивали от твердого черепа. Наконец настойчивость и простое везение направили острие клинка прямо в глаз Руха. На сей раз угол удара и длина клинка пришлись как раз впору, чтобы проткнуть крошечный мозг Кевин.
Через миг сигнал о смерти распространился по ее телу. Кевин пошатнулась. Закашлялась. Выпучила глаза. Ее перья взъерошились, а ноги подкосились. С жутким всхлипом Рух кувырнулась набок, упав на развалины офиса Гэйбла.
Погребенный в непроглядной, чернее сажи тьме, где с трудом удавалось дышать, Нэд все же усмехался. Он выжил. Перехитрил смерть. Пока что ледяные пальцы забвения отпрянули от него. Пока что Нэд победил. Он мог задохнуться в следующий момент, но пока что эта перспектива словно бы к нему не относилась.
Сверху донеслись звуки раскопок. Камень отвалили в сторону, и в лицо хлынул солнечный свет.
– Это он? – спросил один из черных силуэтов над ним.
– Маятник, – отозвался другой. – Взгляни, как он горит.
Ко лбу Нэда прижали раскаленный камень. Кожа задымилась, и запахло паленым, но боли он не почувствовал.
Его бесцеремонно выдернули из-под обломков. Глаза свыклись с солнечным светом. Нет, это были не солдаты, а долговязые, крылатые существа с багровой кожей и торчащими на лбу маленькими рожками.
Демоны.
Нэд слишком вымотался, чтобы сопротивляться. Он был на грани полного истощения. Те последние остатки энергии, которые у него оставались, были похоронены где-то под десятитонной махиной Кевин. Один из демонов закинул Нэда на плечо. Расправив крылья, они взмыли вверх.
Небо потемнело от демонов. Целые орды летучих страшилищ. Он завертелся, пытаясь освободиться, но тщетно. Даже если бы попытка увенчалась успехом, а потом ему бы удалось миновать дюжины цепких рук, стремящихся его поймать, он неминуемо разбился бы насмерть. Судьба так или иначе одержала над ним верх. Как это было всегда.
Внизу мельтешили бойцы Людоедского отряда. Он услышал, как Регина выкрикнула его имя, но не смог различить ее в толпе. Вскоре демоны вынесли его за пределы Медной цитадели.
Последним, кого он заметил, был Клевун Нэд. Стервятник обосновался на верхушке башни, наблюдая за похищением Нэда холодными черными глазками, и с почти клиническим равнодушием. Тут Нэда разобрал смех. Он хохотал без остановки, хотя не мог сказать почему.
Глава 27
Демоны отнесли Нэда не очень далеко. Не успела Медная цитадель скрыться за горизонтом, как появился пункт их назначения. Это была крепость из черного камня и блестящего нефрита. Нэд мог поклясться, что Медная цитадель была единственным фортом на сто миль, но потом увидел, что у новой крепости были огромные каменные ноги, как у тысячефутового слона. Над твердыней кружили демоны, и Нэд подумал, что чудовища разорвут его на кусочки.
Но демоны расступились. В стене поднялась решетка, и Нэда быстро втащили в темную крепость. Он почти ничего не видел, в нос била омерзительная смесь мочи, дыма и гнилой плоти. Пахло жуткой смертью, а этот запах был ему слишком хорошо знаком.
Демоны грубо бросили Нэда на пол. Затем новые руки подхватили его. Когти впились ему в плечо, по руке потекла кровь.
– Это он?
Голос был низким и звучал так, как будто его обладатель тысячу раз повторил вопрос перед зеркалом, чтобы убедиться, что каждая часть губ и языка движется безупречно. Этот подвиг казался еще более впечатляющим, учитывая то, что у демона, державшего Нэда, не было даже намека на губы.
Он был отвратительным раздувшимся существом. Мускулы громоздились на мускулах, однако в то же время демон выглядел чрезвычайно жирным. Нэду он напоминал людоеда, хотя и гораздо более мерзкого. Демон был абсолютно голым, если не считать густых волос, покрывавших все его тело и создававших иллюзию одежды, и черного капюшона палача, под которым скрывалась относительно небольшая голова. В капюшоне была прорезь для зубастого безгубого рта, но глаз видно не было. Как демон ориентировался в пространстве, Нэд понять не мог.
– Какой-то он больно тощий, верно? – спросил палач.
– Просто брось его в камеру, – сказал один из пурпурных демонов.
Палач поволок Нэда в более темную часть подземелья. Тусклые факелы горели зловещим зеленым светом, а пляшущие тени казались скривившимися в агонии лицами. В других камерах сидели какие-то непонятные твари. Нэд слышал их всхлипы, вопли, рык и дыхание. Слышал, как они тихо скребутся в двери своих клеток. Он решил не гадать, как выглядят эти существа.
Вскоре они достигли его камеры. Это была узкая длинная комната, усеянная костями. Человеческих останков там не было. Высоко на стене висел очередной зеленый факел. Его свет был холодным, и Нэд мог видеть, как изо рта вылетают облачка пара. Палач надел на руки Нэду кандалы, и тот, поверженный, рухнул на пол. Однако короткие цепи не позволили ему упасть до конца. Демон взял его за подбородок и посмотрел в лицо.
– Не такой уж ты и крутой, верно?
Дыхание палача отдавало гнилью, но не сильнее, чем остальной сырой, затхлый воздух. Демон снова фыркнул и сплюнул. Слюна замерзла в полете и, ударившись об пол, разлетелась на маленькие осколки. Не сказав больше ни слова, палач заковылял прочь.
Нэд остался висеть в темноте. Временами его негодная левая рука дергалась. Иногда она пыталась порвать узы. Тогда звенели цепи, а другие заключенные принимались хмыкать и перешептываться.
– За что сидишь, приятель? – спросил страшным скрежещущим голосом обитатель соседней камеры.
В стене была маленькая дырка, через которую он смотрел одним, налитым кровью глазом.
– Разрушал вселенные, – ответил Нэд. – А ты?
– Загрязнял землю.
Нэд в недоверии поднял голову.
