Владимир Чихирёв - Солдаты Оборотня
— Вам-то они что рассказывали? — спросил Альвинтер.
— Мы не очень то и расспрашивали, — медленно проговорил староста.
— Вы что же даже не известили власти? — удивился Брюгген.
— Ближайшая к нам власть находиться в имперском городе Серенада, а соваться к развилке, где до этого стоял гарнизон имперцев, было бы чистым безумием.
— Вот как? — хмыкнул Альвинтер, которому не понравилось, что крестьянин разделяет жителей центральной и восточной провинции на имперцев и своих. Старик посмотрел на Брюггена и, словно прочитав его мысли, продолжил:
— Поймите, господа, этот район заселен крестьянами, а нам нет дела до политики. Конечно, до нас дошли слухи, что у Рабле вновь льется кровь. Эти горожане только и делают, что делят власть, и таким как я жителям этой деревни, лучше держаться подальше от всего этого. Сказать по чести здешним жителям все равно, кто правит. Лишь бы в нашу жизнь не лезли.
— Понятно, — Альвинтер безразлично посмотрел на старика — отведи нас к этим солдатам.
— Ступайте за мной, — вздохнул старик.
Когда они вошли в комнату, молодой солдат вскочил, словно ужаленный и вытянувшись в струнку, застыл у кровати. В его глазах был страх.
— Успокойся, — Альвинтер положил ему руку на плечо, и ободряюще улыбнулся — если мы немного порасспросим тебя, это не помешает твоему другу? — полковник посмотрел на спящего в углу второго солдата.
— Нет, господин полковник. Он крепко спит.
— Вот и хорошо. А теперь давай по порядку, кто вы, в какой роте проходили службу, и как оказались здесь.
— Рядовой Дерек, — отчеканил солдат. — Служил в восточной армии генерала Ресида. В роте лейтенанта Шегора.
— Где квартировалась рота?
— В лагере у "Большой развилки". В нашу задачу входило патрулирование дороги, до Йерварда, — солдат беспокойно переводил взгляд с Альвинтера на Брюггена.
— Да успокойся ты — Альвинтер жестом показал, что тот может сесть — это ведь не допрос, мы просто хотим восстановить ход событий.
— Что там произошло? — спросил Брюгген.
Солдат вздрогнул. Было заметно, что ему неприятно вспоминать.
— Весь наш отряд уничтожили, удалось ли спастись кому-то ещё, я не знаю. Когда мы уходили, я видел, что схватка продолжалась у леса, там, где начинается дорога на Йервард. Силы были слишком неравные.
— У меня складывается впечатление, что вы ничего не знали, и все происходящее стало для вас полной неожиданностью, — проговорил Брюгген.
— Так и было, господин полковник, по крайней мере, солдаты ничего не знали, и не думаю, что лейтенант скрывал от нас что-то.
— Получается, что столица провинции и еще несколько крупных городов в руках противника, армия из этого района бежит, а тут тишь да гладь!!
— Этот район не очень заселен, правда нам показалось странным, что караван из Эрсилдуна запаздывает на неделю, но они вполне могли задержаться на границе, собирая побольше торговцев. Так им легче отбиваться от банды "Гнилого", который довольно часто нападает на караваны.
— "Гнилой" еще какой-то, — проворчал Брюгген.
— Значит, ты утверждаешь, что вестовых от генерала Ресида не было? — спросил Альвинтер.
— Да, господин полковник. Мы поняли, что что-то произошло, только когда увидели отступавших солдат во главе с генералом. Мы все были растеряны!
— Но генерал ведь сказал вам, что происходит, и почему не было вестовых, ведь из-за этого мы потеряли массу времени.
— Мне!? — опешил солдат.
— Ну не тебе лично… — Брюгген раздраженно мотнул головой.
— Я ничего не знаю, господин полковник. Мы активно готовились к обороне. Через несколько дней на нас напали, я услышал о ранение генерала и о засаде на дороге к Серенаде. Кто-то сказал, что нас окружают, в общем, это был кошмар, — солдат замолчал, нервно теребя кончик поясного ремня.
— Ладно, — проговорил Альвинтер после некоторой паузы — а о нападавших что-то можешь рассказать, нам это очень важно.
— Была свалка…
Солдат лишь качнул головой и перевел свой взгляд на окно.
— Ты в состоянии рассказать сейчас о нападавших? — повторил Брюгген.
— Они напали сначала со стороны болот, по крайней мере, первая схватка случилась в той части лагеря, что выходит на болота Великого леса. Но бой быстро закончился. Большинство из нас даже не поняли, кто это был.
— В каком смысле? — спросил Альвинтер.
— Нападавшие выглядели как разбойники, одеты кто во что попало, вооружены тоже неважно. Хотя я видел только трупы, так как мой взвод находился в центре лагеря у арсенала.
— А когда напали мятежники?
— Почти сразу после ухода генерала, сколько прошло времени не скажу, но немного …… — солдат запнулся.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — Альвинтер обеспокоено посмотрел на солдата.
— Да, господин полковник, спасибо.
— Продолжить сможешь?
— Конечно.
Он откашлялся, глянул за окно, где маршировала имперская пехота, и затем продолжил:
— Я услышал, как закричали часовые, затем послышался конский топот. Наш командир отдал приказ, чтобы мы срочно выдвигались в южную часть лагеря, которая выходит на дорогу к Рабле. Мы немного замешкались, а когда оказались в той части, то увидели, что там, на валу, вовсю кипит бой. Мятежники сражались как безумные, они просто завалили нас своими трупами, было много путаницы, ведь на многих из них ещё была форма имперской армии, правда с какими-то красными повязками, но в горячке боя это трудно заметить. Среди нападавших были даже наемники из Пепельных земель.
— Постой, — прервал его Альвинтер — ты хочешь сказать, что на стороне мятежников были имперские солдаты?!
— Они составляли большинство, — кивнул Дерек — по крайней мере, форма на них была наша
— Вот это действительно сюрприз, — присвистнул Брюгген — солдаты Восточной армии переходят на сторону мятежников, и начинается ещё одно восстание. Император будет "доволен"!
— А как ты определил, что среди них были наемники, ты видел их раньше? — спросил Альвинтер.
— Нет, это отступавшие с вала люди сказали нам о наемниках.
— Долго продолжался бой?
— Не знаю. Мы подошли к месту схватки в тот момент, когда мятежники перебрались через земляной вал лагеря. Тогда я и увидел их предводительницу.
— Предводительницу!?
— Да, женщину. Она была на лошади, её охраняли четверо здоровых солдат, а она была магом.
— Магом? — переспросил Альвинтер.
— Стена огня двинулась на нас. Женщина в это время жестикулировала, и что-то кричала. Несколько десятков наших солдат погибли, и мы попятились. Мятежники наседали на нас, и вскоре оттеснили к разделительному рву.
— В центре лагеря? — спросил Брюгген.
— Да за ним расположились наши стрелки в казармах и арсенале. Когда я вступил на мостки, перекинутые через ров, меня ударил сзади один из мятежников. Шлем сохранил мне жизнь но, потеряв равновесие, я упал в ров, на мое счастье там не было воды. На какое-то время я потерял сознание, а когда очнулся, бой уже кипел в дальнем конце лагеря. Я осторожно выбрался изо рва и нашел вот этого парня, он сидел возле бочки. В его ноге торчала стрела, а бок был обожжен. Он мне рассказал, что колдунья выжигала нас, но ей и самой досталось.
— Её убили?
— Нет. Ранили, по-моему. Хотя точно не берусь сказать. Потом мы аккуратно пробрались к воротам лагеря, где на наше счастье стояла лошадь. Мятежники были слишком заняты, к тому же уже начало темнеть, поэтому нам удалось бежать.
— Хорошо, парень, — кивнул Альвинтер — я думаю, что мы выделим сопровождающих и отправим вас в Серенаду, где вы получите квалифицированную помощь.
— Спасибо, — солдат коротко кивнул.
— Не надо меня благодарить, ты и твой товарищ заслужили хороший отдых. Готовьтесь к дороге, а мы больше не будем вам мешать, — с этими словами Альвинтер и Брюгген вышли из комнаты.
— Солдат мы отправим в Серенаду, — Альвинтер посмотрел на ожидавшего их старосту — о вашем поступке будет доложено. И деревня будет вознаграждена.
— Спасибо, господин полковник.
— Империя не забывает поданных, которые исполняют свой долг, — произнес Альвинтер, многозначительно глядя прямо в глаза старосте
Когда войска вновь оказались на лесной дороге, ведущей в центр провинции, Брюгген подъехал к Альвинтеру.
— Честно признаться, — начал Брюгген — после разговора с этим солдатом я испытываю тревогу за исход нашего предприятия
— Не думаю, что вам стоит так переживать, — Альвинтер ободряюще улыбнулся.
— Моё предыдущее сражение закончилось для меня позором, а для моих солдат гибелью, — возразил Брюгген.
— Если вы все время будете думать о произошедшем, у вас не будет будущего. Смотреть на все сквозь призму неудач это последнее дело для того, кто связал свою жизнь с военным ремеслом.
