Андрей Левицкий - Нашествие. Москва-2016
— Ну, хватит про это, — перебил Курортник, — ты так до вечера говорить будешь. Короче, когда мы были в Лефортово, все и произошло. Мы оборонялись внутри вместе с охраной тюрьмы. Сначала вроде легко было, техника у противника слабая, оружие тоже, только ружья эти необычные. Но связи толком нет, что происходит — непонятно. Три дня держали в тюрьме оборону. Они нас закидывали большими зажигательными снарядами, такой при ударе не взрывается, а скорее расплескивается, если кто рядом — сгорает как факел. Липкая горючая гадость пристает ко всему: бетону, камням. Долго горит, температура большая. Атаки на периметр мы отбивали, но в тюрьме начались пожары.
— Решили прорываться, а тут зэки подняли бунт, — вставил Лабус.
— Бунт! — удивился Багрянец.
Курортник пожал плечами.
— Бунт, не бунт, а как-то они в суматохе из камер вырвались. Не все, но много. Часть охранников внутри тюрьмы положили, попытались наружу ломануться. Бунта никто не ожидал, когда зэки освободились, нашего зама они завалили, потому что он тогда в глубине тюрьмы был, а нам приказал помогать охране периметра. Мы оказались зажаты с двух сторон: снаружи противник, изнутри толпа зэков. Отогнали их, они куда-то вглубь тюрьмы нырнули. Костя потом предположил: вниз ушли, там же подземные уровни есть.
— Тут противник подогнал к тюрьме БХМ, — продолжал Лабус, — сразу несколько. Игорь, видел в прицел, там стволы по бокам? На них шланги насаживают и газом начинают окрестности поливать. Но сначала из переднего ствола, который овальный в срезе, стреляют такими газовыми патронами или капсулами — те, когда падают, разрываются, выплевывают облако.
— Но ведь противогазы… — начал Багрянец.
— Не действуют! — отрезал Курортник. — Маски этих чужих газ держат, а у наших фильтры забиваются почти сразу. Газ непонятный какой-то, тяжелый. Выше третьего-четвертого этажа не поднимается, даже если целое облако напустить.
Он достал из разгрузки пачку сигарет, а Костя продолжил:
— Газ таким густым сизым туманом висит над землей. Фильтры глохнут почти сразу, тогда человек либо задыхается, либо снимает маску… И задыхается еще быстрее. Судороги, рвота и потом конец.
— Товарищ прапорщик, а можно сигарету стрельнуть у вас? — спросил Багрянец. — Я два блока в ресторане нашел — так забыл оба там.
Курортник дал ему сигарету, они закурили.
— И мне! — сказал Хорек, шагнув от окна.
— А тебе рано еще, — отрезал Костя. — И не тяни руку — не дам!
— Хорь, следи за своей стороной, — велел Игорь, и насупившийся мальчик вернулся к окну. Игорь добавил:
— Я видел маску одного чужака вблизи, даже фильтр раскрутил.
Спецы живо повернулись к нему, Алексей спросил:
— Что внутри?
— Какое-то абсорбирующее вещество незнакомое. Кашица зеленоватая, она пузырилась там. Понятия не имею, что это такое.
— А как вы спаслись из тюрьмы? — спросил Хорек.
Лабус ответил серьезно, будто взрослому:
— У нас и у охраны тюрьмы противогазы разных моделей. Наши газ чуть дольше держали. Когда началась атака БХМ, мы в автобусе наружу прорвались.
— А почему все машины стоят, а ваш автобус ездит?
— Потому, парень, что это спецмашина, защищенная от ЭМИ, к тому же опытная, с опто-волоконикой вместо обычной электроники. Любимое детище зама, которого мы возили, он этот проект лично вел, потому в спецавтобусе в Лефортово и ездили.
— Опто-чего? — переспросил Багрянец, и Костя хмыкнул в усы.
— Про оптическую электронику последние годы много говорили, но реализовать не получалось, потому что не могли сделать оптический ключ, это, ну… аналог транзистора, в общем. Оптику использовали для связи, для хранения данных приспособили. А у нас впервые аналог микросхемы смогли на опто-волоконной основе создать, вот так наша машина и работает. Все равно после появления купола она забарахлила, я больше суток в ней копался, пока запустил. В Лефортово подземная автомастерская есть вместе с гаражом, защищенная. Там некоторые детали нашлись, кое-как запустил автобус. Так вот и уехали оттуда. Не сами — с нами еще четверо охранников, но они все отравились и погибли. Потом мы ночевали в одном… месте. Наружу выходили, наблюдали, что происходит. Противник десантируется через эти зеленые облака, вы их наверняка видели. БХМ ездят по всему городу, их всегда сопровождают машины боевого охранения и пешие. Накроют газом несколько домов — все, кто на первых этажах или в подвалы спустились, гибнут. Наверняка таким же способом уничтожают базы ОМОНа, полиции. Потом газ опадает, просачивается через всякие трещины под землю. Если кто в канализации, в метро — им тоже конец почти гарантированный. Тех гражданских, кто выжил на верхних этажах, сгоняют вниз, часть сразу отстреливают, из других формируют бригады, которые стаскивают трупы в кучи, а третьих угоняют куда-то. Трупы жгут. Это все, что мы успели понять, но надо еще разведданные собирать, потому что вообще-то пока мало что ясно.
— Они угоняют людей? — Игорь выпрямился. — Куда? Это же важно. Для чего им пленники, их ведут в одно место или нет? Вообще есть система какая-то? Кого из тех, кто не отравился, они предпочитают убивать, кого угоняют?
Курортник выпустил ноздрями табачный дым.
— Людей гонят на юг, кажется. А, Костя?
— Не знаю, мы ж только ночью видели. Хотя вроде в одном направлении всех уводят. К Красной площади, что ли?
— К Кремлю? — снова влез в разговор Хорек. — Надо ехать туда!
— Зачем это? — удивился Лабус.
— Чужаки забрали его отца, — пояснил Игорь. — Еще в первый день, он его с тех пор везде выглядывает. Хорь, сейчас мы к Кремлю не поедем.
Хорек поник, но возражать не стал — он вообще последнее время, как заметил Игорь, вел себя потише и больше слушался.
— Вы потому на броневик напали, что он один ехал?
Курортник бросил окурок на пол и раздавил подошвой.
— Ну да. Мы вообще-то «языка» хотели взять, поэтому ручные гранаты не стали использовать. А то бы вам конец.
Все замолчали. Пленник внизу пошевелился, Игорь заглянул в люк. Блондин сидел на ступеньках в неудобной позе и смотрел на него, часто моргая. Стягивающая рот повязка намокла от крови — Багрянец сквозь ткань разбил ему губы. Что там за мысли в этой светловолосой голове, какие чувства? Одно Сотник мог сказать точно: чужак их не боится. Ничего, скоро начнет бояться, подумал он и отвернулся. Дождь почти стих, было пасмурно, прохладно и сыро, в помещение под куполом задувал зябкий ветерок.
— Парни, а как вы в охрану ФСБ попали? — нарушил молчание Багрянец. — Я б тоже хотел, туда спортсменов берут?
— В армии отслужили, — сказал Лабус, — подали в ФСБ документы, проверку прошли, после этого попали в штат учебного подразделения. Повысили квалификацию и получили прапорщиков. Стали работать. Так до капитана можно дойти. То есть можно и выше, но тогда надо академию ФСБ заканчивать. А ты хочешь, чтоб тебя за то, что ты спортсмен только, взяли?
Он улыбнулся. Игорь поднял голову, почувствовав взгляд Курортника, который в упор смотрел на него.
— Капитан… Буду тебя капитаном называть, хоть ты и гражданский теперь. Что дальше делать собирался?
— До того, как мы с РПГ и СВД в клешнях появились, — хмыкнул Лабус.
— Схрон подыскать, — ответил Игорь. — Думал, подвал под магазином каким-то или стройку. Обосноваться там, потом людей еще найти. Таких… — он искоса окинул взглядам Хорька с Багрянцем. — Нормальных, короче. А дальше… Я ж разведчик. Значит — разведданные собирать. Ну и действовать потом.
— А как?! — Курортник подался к нему, так сжав пальцы на магазине «бизона», что побелели костяшки. — Я тоже думаю: действовать. Но как? Перестреливаться с противником, громить патрули? Что это даст? Сколько дней уже прошло! Что это значит? Всё, помощи не будет. Сквозь купол не пройти, да?
Сотник кивнул.
— Точно мы этого не знаем, но если бы он был проницаем — тут бы уже столько наших было…
— Не пройти, — уверенно повторил Курортник. — И наружу выхода нет. Так что делать? Нужен план. Но мы больше силовики, мы таким не занимались. Нет у нас никакого плана!
Впервые в голосе его появилась растерянность.
— А его сейчас и не может быть, — возразил Игорь. — Тут же все последовательно. Надо поставить себе четкие цели. Разработать под них стратегию. Для этого собрать тактические данные — то есть как можно больше информации о противнике, его методах, задачах, численности, структуре подчинения. Обо всем. Допрашивать «языка», делать вылазки. Обосноваться. Провиант, боезапас… Всего мало.
— Ну, провиант… — начал Лабус и замолчал, напоровшись на взгляд Курортника.
Алексей Захаров шагнул к напарнику, и они негромко заговорили. Багрянец повернулся к окну, а Хорек подошел к Игорю, схватил его за рукав, заставил опуститься на корточки, и зашептал:
