Виктор Ночкин - Пищевая цепочка
— А дальше что?
— Ага, реагируешь! — обрадовался Слепой. — Значит, уже приходишь в норму. Дальше Петров очнулся, видит: рядом дрыхнет контролер. Петров — раз ему бутылку в зубы: «Пей, браток, пей и дальше давай кино крути».
— О-ох… — Шура покачал головой и тут же скривился. — Башка трещит. Какая гадость эта водка, а ты еще анекдоты про нее травишь.
— Пить нужно в меру, — наставительно заметил Слепой, — как я. А вот ты позавчера так же перебрал, тебе в рюкзак чужой хабар и подсунули. Меру соблюдать нужно! Тогда и не придется водку гадостью обзывать. А что касается Петрова, он очень выпить любит. Говорит: «Главное, чтобы компания была хорошая. Я только с кровососами пить не люблю, они чуть что целоваться лезут». Ладно, пошли.
— Куда это?
— Лечиться.
Сталкеры отправились в «100 рентген». Бармен, едва завидев ранних посетителей, не говоря ни слова поставил на стойку два стакана и объявил:
— Вам сегодня по первой — бесплатно. За счет заведения.
— Ого! — Слепой ухмыльнулся. — Вот так Бармен заманивает в свои сети простодушных клиентов. Первая бесплатно, а потом…
— Да брось. Вы мне вчера двойную выручку сделали, получайте премию. Слепой, приходи сегодня под вечер свои дурацкие анекдоты травить, завтра снова первый стопарь бесплатно выкачу.
— Очкарик, ты понял? Вот так он меня и раскручивает, соблазняет завтрашним бесплатным стопариком. Ну, за удачу?
Выпили. Потом Слепой спросил:
— А я, значит, вчера анекдоты рассказывал?
— Угу. — Очкарик обернулся к Бармену и стал заказывать: — Так, нам «половинку», консервов… Кстати, мне какой-то анекдот, помню, понравился… Эх, кровосос его дави, забыл о чем. Ворона какая-то, что ли… А ведь смешно было!
— Ничего не помню, — с сожалением покачал головой Слепой. — Надо было записывать.
Потом они переместились за стол и Очкарик, немногословный, как и прежде, налил водку в стаканы.
— Ну, Слепой, ты мне, можно сказать… — неуверенно начал он.
— Ай, брось. Скажи лучше, как это ты вчера двух мужиков положил? — вспомнил Слепой. — Я думал, Очкарик и Очкарик, выручать надо. А ты, оказывается…
Шура замялся, отвел глаза…
— Чего? Что-то не так?
— Да я, понимаешь… — Шура понизил голос. — Ну, я в самом деле плохо вижу. Ну, то есть сейчас, после контузии. А раньше стрелял, призы брал.
— А почему шепотом? — Слепой тоже заговорил тихо.
— Ты никому не скажешь?
— Хм.
— Ну ладно, ладно, это я так, по привычке спросил. Не говори нашим, ладно? Я в спецчасти служил. В какой, не спрашивай, мне говорить нельзя, подписку давал. Ну, за чистое небо? Давай.
После второй Очкарик раскраснелся и стал доверительно рассказывать, что служил во внутренних войсках и участвовал в операциях. Слепой кивал — в самом деле, таких многие не любят.
— И вот как-то выпало… и вроде операция совсем плевая… — Шура наполнил стаканы и взял свой. — Плевая операция: проверить человека, поступил сигнал, понимаешь… Ну, такие сигналы время от времени поступают, и проверять их нужно, если уж бумага оформлена. Знаешь, как бывает — повздорит человек с соседом и пишет на него… ну, донос, в общем. Мол, у такого-то собираются террористы. А нам — проверяй всякую ерунду. Ну, давай?
— За тех, кто в Зоне.
— Точно.
— В общем, достали нас этими сигналами от населения, их и всерьез воспринимать перестали. Так что и мне тоже как-то поручили.
Слепой кивнул — он понял, что человеку нужно выговориться. Шура никому о прошлом не рассказывал, носил в себе.
— Обычно я в таких выездах не участвовал, не мой профиль. Я же снайпер.
— Да ну?
— Был снайпером, да. Так что на подобные проверки меня не назначали. Но как-то раз… в общем, поехали. Милиционер участковый постучал, а мы рядом сидим, страхуем, значит. Трое нас. Не знаю, как оно вышло, я дальше других оказался, поэтому и живой. Получилось, там настоящий боевик. Он сперва участкового застрелил, а потом… Нет, не смогу я описать. Давай-ка… — Шура вылил остатки водки в стаканы. Выпили. Он покачал головой. — Я взрыва не слышал. Все стало белым. Верней, не все. Земля исчезла, и небо исчезло, осталась только эта халупа, белый верх, белый низ, посредине участковый на спину валится, а стена халупы отрывается от белого низа и летит к белому верху. И так все отчетливо видно, и так медленно — летит дом в белое. Давай, я еще к Бармену за половинкой схожу? Давай, а?
— Сиди, теперь моя очередь.
Очкарик попытался спорить, но Слепой опередил — не слушая протестов, пошел к стойке, вернулся с бутылкой. Несколько человек, расположившихся в баре, проводили его взглядами. Сегодня за их с Очкариком стол никто не пытался подсесть. Сталкеры все понимают в такой ситуации — если сидят люди тихо, шепчутся вполголоса, значит, не нужно их тревожить. Другое дело, если бы шум да веселье. Слепой распечатал бутылку.
— Ты говори, Шура, говори.
— А чего говорить, я уже все рассказал. Знаешь, что странно? Мне тогда казалось, что я сознания не терял и даже глаз не сомкнул ни на секунду. Я все время это белое видел. Дом улетел, а вокруг все белое. И тишина.
— Да, бывает.
— И голоса. Я с ребятами разговаривал, точно помню. Их не видно было, потому что все белое… Ну, слышать стал через месяц, нормально, можно сказать, слышу. А зрение так и не восстановилось. Ну и куда мне? Разве что в Зону. А раньше был снайпером.
— Может, зря я тебя отмазывал, а? Если ты так стреляешь…
— Да нет, Слепой, против Расписного на Арене у меня шансов не было. Так что тут все верно, спас ты меня. И еще знаешь что? Обидно было бы подохнуть вором, вот что. Жизнь-то моя все равно в Зоне, никто ее не замечает, и смерть никто бы не заметил. Мы тут как в…
— В слепом пятне?
— Во-во. Но если бы вором и сволочью напоследок посчитали и если бы как сволочь закопали… это было бы паршиво. Поэтому… — Голос Очкарика стал тверже, хотя стакан в кулаке подрагивал по-прежнему. — Поэтому ты меня не отговаривай, не пытайся даже! Я тебе крепко задолжал, водка — это само собой… водка не в счет, это просто чтоб поговорить. Но если тебе чего требуется, только скажи. Лады?
Слепой улыбнулся.
— Ты не скалься, я серьезно!
— Ладно. Сочтемся.
— Ну, давай… — Очкарик звякнул бутылкой. — А еще я память тогда потерял. Ну, не совсем, а как-то кусками. Меня комиссовали, я домой вернулся. Половину знакомых не узнаю…
— Как это?
— Ну, подходит ко мне человек: так, мол, и так, мы с тобой вместе то и се, стрелковый клуб, там, чемпионат областной, ну мало ли… вспоминай, какие мы с тобой друзья! Выпьем, говорит, за встречу, как же ты можешь не помнить? И хуже всего стало, когда один такой дело предложил. Ты, говорит, все равно контуженый, тебе пофиг, в кого стрелять. Вот есть такой человек, он хорошим людям мешает… Ну бабки предлагал, конечно. Говорит, мы ж друзья! А я его совсем не помню.
— Тебя бы сдали, — заметил Слепой. — На тебя бы убийство повесили.
— Ну вот я и говорю, подался сюда. Здесь, думал, можно и без памяти прожить. Здесь все другое, жизнь заново…
— Так поэтому ты и помалкивал, когда Грибник на тебя наехал?
— Угу. — Шура скорбно покачал головой. — Меня как по темечку шарахнуло: вот, опять начинается! И здесь меня подставят! Я ж сюда от такого же сбежал!
— Растерялся, значит? Потому и молчал?
— Ну, как бы…
В зал спустился Рожнов, огляделся, отыскал в углу Слепого с Очкариком, потопал к ним.
— Ну как вы, герои? Оклемались после вчерашнего? — Потом оглядел стол и собутыльников. — Ага, вижу, вы и сегодня уже на взводе… Очкарик, хорош Слепого спаивать!
— Ты чего, это я его спаиваю! — запротестовал Слепой. — Кстати, ты слышал, ученые предложили новый проект по спаиванию кровососов, чтобы они на водку подсели и свои старые привычки бросили?
— Тебе все шуточки. Кстати, если тебе интересно, Пузырь на рассвете ушел. Так что завязывайте с водкой, эта история уже закончена, мужики делом занялись, даже Пузырь.
— Да вот я и говорю, мы как раз насчет новой экспедиции сговариваемся. Очкарик берется меня охранять. Видел вчера, как он стреляет?
— Я был снайпером, — настойчиво повторил Шура. Он снова успел захмелеть. На Слепого выпитое тоже подействовало, но иным образом — ему стало весело.
— Слушай, капитан, а есть у «Долга» здесь стрельбище? — обратился он к Рожнову. — Проверим, как Шура стреляет, а?
— А что, давайте! — Очкарика эта идея неожиданно захватила.
Капитан с сомнением оглядел собутыльников:
— В-ы шутите, что ли?
— Кто как, а я серьезно! Я серьезен, как сталкер Петров. Однажды сталкеру Петрову рассказали анекдот про сталкера Петрова. Анекдот такой: поспорил сталкер Петров с псевдогигантом, кто сильней землю раскачает. Ну, мутант свои обычные штучки показал с горизонтальной гравитацией. А Петров ка-ак даст псевдогиганту между глаз кулаком! Тот — бац, упал и лежит. Потом открывает один глаз и говорит: «Мужик, верни землю на место, а то моя горизонтальная гравитация неправильно на меня действует». Ну вот рассказали Петрову этот анекдот, а он и говорит: «Врете вы все, не так было. Псевдогиганты не разговаривают, тем более дохлые».
