Сурен Цормудян - Метро 2033. Странник
Странник похлопал Сергея по плечу и обнял.
— Я верю, что у вас все будет хорошо. И могу со спокойным сердцем уйти. — Потом он достал из кармана сложенный листок бумаги и протянул его сталкеру. — Держи. Я должен спешить.
Вскочив на дрезину, Странник завел двигатель и снял машину со стояночного тормоза. Оказывается, он четко запомнил все манипуляции по управлению механизмом.
— Я был рад тебя знать, Сергей! — крикнул он, улыбаясь и махая рукой. — Очень!
Машина помчалась прочь, выскочила со станции, свернула в туннель, который на карте был отмечен короткой черточкой с обозначением «Д-6», и исчезла из вида. И только рокот двигателя, становясь все слабее, доносился еще из мрака метро.
Сергей стоял ошарашенный, покинутый и осиротевший, вдыхая угар выхлопных газов умчавшейся дрезины. Он был потрясен. Он уже и не представлял свою жизнь без этого странного странника, и вдруг…
— Нет, — выдохнул Сергей и бросился бежать вслед за дрезиной. — Должен же быть другой выход! Не обязательно умирать!
Он бежал и пытался поймать звук удаляющейся дрезины, но ее теперь уже почти не было слышно. И человек, как бы он того ни желал, не может догнать мчащуюся по рельсам машину.
— Стой!!! — орал Сергей во мрак туннеля. — Остановись, Странник! Постой! Не делай этого!
Он бежал долго, не думая о риске споткнуться и разбить себе голову, игнорируя усталость и ноющую боль в мышцах и раненой руке. Он бежал и бежал, продолжая кричать и надеясь, что Странник еще жив и услышит его. И остановился, когда впереди возник свет. Откуда-то издалека навстречу ему неслась стена огня, и теплый воздух уже обтекал лицо сталкера, становясь все горячее и горячее.
Странник взорвал напалм.
Маломальский развернулся и бросился бежать от сожравшего его врага и его друга огня. Воздух был уже нестерпимо горяч, и каждый вдох обжигал легкие. Вот впереди тот туннель, что ведет на брошенную станцию. Там больше пространства, и раскаленный воздух остынет. Скорее туда! А пламя уже кипело позади, и в туннеле бушевал огненный ураган. Этот огонь не мог оставить моззу никаких шансов. Мозза больше не было. Как и Странника.
* * *Ветер лениво гнал рваные облака по вечернему небу. Закат обозначал себя лишь кровавым сиянием у самого горизонта. Сергей сидел на пьедестале изуродованного памятника поэту Маяковскому и то и дело поправлял на лице маску. Он безучастно смотрел на руины Большой Тверской-Ямской и Садовой улиц, на бесчисленные вереницы сгоревших, искореженных и перевернутых машин. Сейчас он не думал о том, сколько здесь людей сгинуло, — слишком нестерпимой была горечь недавней потери. И только мысль, что жертва Странника принесена ради того, что осталось от испепеленного мира, помогала держаться. Но что теперь делать ему, сталкеру Сергею Маломальскому по прозвищу Бумажник? Он один. У него только гаечный ключ и автомат с полупустым рожком. На Красной линии он приговорен, как и в Четвертом рейхе. Сталкеры ищут его, чтобы спросить за угнанный бронетранспортер. Самое малое, что ему светит за такие выкрутасы, — вылететь из братства… А могут и порешить. Получается, он и Странник спасли мир, а мир теперь оскалился на него. Как быть? Куда идти?
Вдруг Маломальский вспомнил о бумажке, которую ему оставил Странник. Сергей извлек ее из кармана и развернул. Первое, что бросилось ему в глаза, — это линии. Ну конечно. Это карта метро. Только… Это ведь не Москва. Линий мало, нет пресловутого и легко узнаваемого Ганзейского кольца, одни прямые и угловатые переходы. Что это?
— Господи, святые метростроевцы, да это же Питер! — пробормотал сталкер в маску. — Ну точно! Петербургская подземка! Значит, Казимир был прав! Там есть выжившие!
Откуда у Странника эта карта? А что, если именно там и обитает его племя? Сколько же он прошел, преследуя ненавистного врага? А может, загадочный доктор был оттуда и так же, как в свое время Казимир, хотел найти выживших в других городах страны. Вот он и пошел в Москву, чтобы убедиться в том, что Питерская подземка — не единственный очаг цивилизации? Теперь это нельзя узнать наверняка, если только самому не податься в Питер. Как же это было близко когда-то и как невероятно далеко теперь! Мысль о таком путешествии сродни мечтам о межпланетном перелете. Стоп! Для начала надо дойти до Казимира и показать эту карту ему. Пусть старик порадуется, узнав, что он был прав. А дальше? Как знать, быть может, Сергею удастся воплотить мечту Ритиного отца и дойти до самого Питера? Найти там выживших и установить с ними контакт? Ведь теперь Маломальский уже не сталкер. Не один из тех, кто ищет его, чтобы предъявить претензии за броневик. Отныне он будет в относительной безопасности только на родной Тульской. Там дом и там Казимир, чей авторитет защитит Сергея. И быть может, оттуда он отправится в путь.
Ведь выживание и возрождение — это общее дело всех людей. Сейчас Бумажник верил, что сможет справиться с новой миссией. Бумажник? Нет! Теперь он… Странник. Эту привилегию оставил ему по наследству его погибший друг. И с этим Сергею теперь идти дальше по жизни.
— А что? — хмыкнул Маломальский. — Странник так Странник. Я уже ни черта не боюсь. А значит, смогу дойти до Тульской, не спускаясь в метро, а по поверхности. Да я куда угодно теперь смогу дойти!
Спрыгнув с постамента, Сергей поправил на плече автомат, разводной ключ на рваной штанине. И двинулся в путь.
Он шагал решительно, совершенно не чувствуя, что теперь что-то может ему угрожать. Впереди, на развалинах концертного зала, сидела огромная вичуха. Маломальский заметил ее, но не стал прятаться, бежать или вскидывать оружие. Он просто смотрел на эту тварь и улыбался. Сергей каким-то образом чувствовал, что это и есть то самое существо, верхом на котором они летели за чертовым броневиком к архитектурному институту. Сергей медленно поднял руку и дружелюбно помахал вичухе.
Крылатая тварь тоже заметила человека. Но она никогда не видела такой реакции. Не бежит. Не боится. Не готовится к атаке. Значит, это не может быть добычей. Значит… равный.
Вичуха вспорхнула, клацнула клювом и улетела прочь.
— Передай там остальным, чтобы не дергались! Я вас не боюсь! Слышишь?! Я теперь Странник! — весело крикнул ей вдогонку Сергей.
И он отчаянно загорланил песню, которая привязчиво крутилась на языке все последние дни:
А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан,
И тундру, и тайгу…
